— Девушка, а обход когда у вас?
— А ты что торопишься, лежи и отдыхай, — медсестра обернулась и мазанула по мне взглядом. Показалось, что в них мелькнул интерес.
Завтрак опять прошёл в палате. Стакан вкуснейшего какао, манная каша и кругляш сливочного масла на куске белого хлеба. От нечего делать я выпросил газеты у соседей и принялся изучать передовицы.
Ахренеть, только сейчас до меня дошло, что у меня серьёзные проблемы. Пролистав несколько периодических изданий, понял, что они все датированы сентябрём 1976 года. В них всякая муть о планах пятилетки, урожаях, надоях и произведённой стали. Активно пишут о грандиозной стройке столетия БАМе. О результатах прошедшего XXV съезда КПСС и подготовке к московской Олимпиаде.
Часов в десять пошёл шорох по отделению, заведующий начал обход. Курящие больные потянулись в палату и завалились на кровати.
Наконец-то и в нашей палате появилось солнце, целая группа белохалатников стремительно заполнила палату.
Рискну предположить, судя по происходящему, что важный товарищ в годах — это завотделением. Его бодренько вводит в курс дела наш лечащий врач. Или просто дежурный врач. Рядом стоящая женщина с планшеткой может быть старшей медсестрой. Ну а остальные — просто статисты. Судя по юному возрасту и напуганным глазам — это студенты, проходящие практику в нашей больнице.
Меня оставили напоследок. Видимо я непрофильный больной, да и рядом с моими соседями выгляжу бодрячком. Это же хирургия, и все отходят после операций. У каждого забинтованы конечности, головы или страдальцы просто морщатся, когда встают. А у меня кроме руки никаких внешних повреждений.
Вот и около моей кровати остановилась делегация и уже знакомый мне врач, держа в руках мою историю болезни начал быстрой скороговоркой представлять меня начальству:
— Аверин Максим Юрьевич. Поступил к нам вчера после электротравмы. Без потери сознания, но были жалобы на сердце и головокружение с тошнотой. Ожог правой кисти.
Заведующий поднял брови, посмотрев поверх очков:
— Ну-с…молодой человек, как самочувствие?
Я попробовал подняться, но старшая медсестра заставила меня опять лечь.
— Ну, слабость есть, в груди неприятно.
— Это ожидаемо, — кивнул заведующий и перелистал мою карту.
— Электротравма — коварная вещь, осложнения могут появиться не сразу. Держим под наблюдением, ЭКГ-повторить вечером. Капельницу поставить.
Врач быстро сделал пометку в блокноте.
— Доктор, а когда мне можно будет встать? — не удержался я.
— Ладно, можете потихоньку вставать. Но только в туалет. Сутки-другие полежите, а пока никаких геройств.
И вся бригада вышла из палаты, оставив за собой эхо шуршащих халатов и запах лекарств.
Хоть какая-то определённость, я с удовольствием встал и убедившись, что ноги держат вышел в коридор.
Туалет нашёлся по запаху, пройдя мимо сестринского поста я открыл дверь с буквой «М». Сразу в нос ударил сильный запах хлорки. Никаких кабинок, открытые отхожие места. Но главное здесь есть умывальник и потресканное зеркало.
Чужое лицо в нём окончательно примирило меня с действительностью. Если до этого я ещё думал, что меня привезли в зачуханную районную больничку, где время застыло ввиду отделённости, то сейчас окончательно стало ясно, что это не моё время и я обычный «попаданец». Да, вроде тех, о которых доводилось читать в современных романах.
Мазанув взглядом по чужому лицу в зеркале, погрузился в себя. Хорошо же меня торкнуло, если забросило аж в 1976 год. Вопрос, что осталось там в дачном посёлке. Логично предположить, что после удара током я не пережил это дело и попал в тело такого же пострадавшего от своей глупости. Интересно, а этот как умудрился попасть в больницу?
Неожиданно пришёл ответ, в мою многострадальную голову потекла информация. Я отчётливо представил, как лезу в потроха какого-то станка и меня долбает током. Знакомые ощущения. Что же это получается, там я того, помер что-ли? Совсем, безвозвратно? И попал в тело этого паренька?
— Больной, с Вами всё в порядке?
Только сейчас я осознал, что бреду по коридору и остановился у сестринского поста. Сидящая рыжевласка вскочила и стоит рядом со мной, с тревогой смотря мне в глаза.
Вот это я задумался, просто мне действительно стало хреново от осознания свершившегося.
— Ну-ка быстро в процедурку, померяю давление, — и девушка потащила меня в одну из комнат.
От её действий я пришёл в себя. А что я собственно кипешую? Ведь жив же, и даже стал молодым. Сколько там этому парню, лет двадцать, может чуть постарше. И даже реагирую как в молодости на девчонок.
Сестричка встала, закончив мерять давление. При этом она коснулась меня крутым боком, заставив обратить внимание на то, что даже униформа ей к лицу.
А я втянул в себя воздух. Как же волшебно та пахнет молодостью и девчачьим телом. Мне приятны прикосновения молодой девушки, и я непроизвольно улыбнулся.
— Ну вот, отошёл вроде. Давай в палату, а я позову врача, — девушка не догадывается о причине моего хорошего настроения.
— Не надо врача, я просто вспомнил тут всякое, вот и накатило.
— Ладно, тогда если что подходи, не стесняйся. Я тут до утра, так что…
А после этого я лежал, заложив руки под голову и усваивал чужие воспоминания. Да, я всё вспомнил, это память молодого парня двадцати двух лет.
Школа, институт, завод, где он трудится мастером. Мать умерла три года назад, отец давно живёт отдельно в другом городе с новой женой. Есть родной брат, с которым Макс и проживает. Это если вкратце. А так, пока меня заваливает совсем не нужной мне информацией личного характера, из которой я понял, что Максим Аверин не женат и даже не имеет дамы сердца. На заводе работает всего год и полон надежд на будущее. Правда это будущее уже мне придётся менять под себя. Уж извини брат, я не просился, само получилось.
Большая комната наполнена гулом, это в отделении ужин. В моей палате почти никто не пошёл в столовку. Сентябрь, полно овощей и фруктов, народ только сходил взять хлеб в столовку и сейчас разложились одной кампанией. Накипятили чайку и даже меня пригласили.
— Нет, мужики, я прогуляюсь до столовки. Посмотрю, как тут у вас и что.
— Ну сходи, — не стали меня долго упрашивать.
Котлетка с пшёнкой, густо сдобренной подливой и салатик из подгулявших помидор — вот и весь ужин. Чай и хлеб — бери сколько хочешь. Постепенно народ рассосался, и я остался один. Тарелка пуста, просто тупо смотрю в окно.
— Ну, касатик, давай уже, мне закрываться надо, — пожилая полная женщина в халате выжидающе смотри на меня.
— Извините, задумался, — я отнёс тарелку в мойку и вышел в коридор.
Ноги вроде слушаются и я решил прогуляться по больнице. Врачи давно умотали домой, остались только дежурные, больница постепенно замирает. Я спустился вниз, там посетители прощаются с родными. Вечерние часы посещения закончились, уже восемь часов вечера. К сожалению, двери на улицу закрыты, вот я и прошёлся по пандусу на третий этаж.
Здесь видимо курилка, стоит сильный запах дыма. Мне только осталось зайти в отделение. Тут тихо, в одной из палат есть маленький телевизор и народ собрался там на просмотр телепередачи. А так полная тишина.
— Извини, не хотел тебя напугать, — это я остановился возле медсестры. Та увлечённо читает книжку, я подумал, может это учебник по медицине, но успел заметить, что это «Дети капитана Гранта» Жюль Верна.
Рыжевласка дёрнулась от неожиданности, но увидев меня облегчённо выдохнула:
— Аверин, ну кто же так подкрадывается? Что не спим, скоро отбой, выключаю свет.
— Да вот, думал ты грызёшь гранит науки, читаешь свои справочники, — девушка фыркнула и убрала книжку в стол, затем обратила внимание на меня.
А у неё красивые голубые глаза, лицо в лёгких конопушках, но ей идёт. Нежная кожа, под халатом лёгкий свитер, видимо здесь ночью прохладно. Мне вдруг очень захотелось с нею поговорить. Просто она единственная, с кем у меня установилась минимальная связь.
