© Дегтярёва И. В.

© ИП Воробьёв В. А.

© ООО ИД «СОЮЗ»

W W W. S O Y U Z. RU

Бомбежка не прекращалась. Со свистом летело с небес, оглушали пикирующие F-16, раздавались взрывы, земля содрогалась. В животе возникло противное чувство вакуума, по барабанным перепонкам ударило так, что после первых двух взрывов все звуки стали казаться глухими. Кассетные припасы разлетались веером, часть взрывалась, засевая осколками склоны и рассекая стволы деревьев. Неразорвавшиеся мины нашпиговывали землю. Их искали потом саперы РПК и некоторые находили, но нередко на турецких минах подрывались иракцы из местных деревень в горах Кандиль и сами курды.

Мансур Булут лежал рядом с домиком в окопе, замаскированном сверху масксетью. Эта щель предназначалась для таких вот случаев, когда прилетали турецкие истребители и бомбили, как правило по наводке курдов Демократической партии Курдистана[1]. То, что именно они сливают информацию туркам, Джемиль Байык – один из лидеров Рабочей партии Курдистана – подозревал давно и неоднократно заявлял об этом.

На дне окопа большая лужа, оставшаяся после ночного ливня, и камуфляжные штаны медленно намокают. Ткани много, Мансур совсем исхудал, штаны на нем висят и, наверное, впитают всю воду с глинистого дна, пока будет длиться бомбежка. В окопе сыро, по стенкам сочится влага, и ощущение словно живьем похоронили. От масксети свет дробный, имитирующие листву клочки ткани дрожат от ветра, а очередной взрывной волной их приглаживает. Бомбежка длится второй час. Особенно больно в левом ухе. Мансура уже успело слегка контузить в прошлый прилет, когда он слишком близко оказался от разорвавшегося снаряда. Теперь болело не только ухо, но и шея.

Ему изначально безопаснее было бы оказаться в русском батальоне курдов, но руководство спецуправления[2] решило, что он им нужнее среди турецких курдов, а не выходцев из бывших республик Советского Союза. Тем более в батальоне давно и плодотворно работает агент российской разведки Шиван Авдалян.

С ним Мансур познакомился несколько лет назад в Москве на конспиративной квартире СВР. Юношу только прочили в нелегалы, но нельзя было упустить возможность лично познакомить его с агентом. Могло и не случиться больше такой оказии. А личный контакт очень пригодился бы в случае заброски Мансура именно в Ирак.

Авдалян рассказал ему тогда о жизни курдов в горных лагерях: детали быта, тонкости взаимоотношений, стиль общения. Разговаривали они на курманджи. Мансур догадался, что это был своего рода экзамен, который он успешно прошел, поскольку СВР продолжила его подготовку.

Сейчас ему почти двадцать один. Помимо курманджи он с рождения говорит на турецком языке, а теперь еще владеет арабским, английским и немного французским (изучил по упорному настоянию отца).

Мансур протянул руку и попытался оторвать листок от масксети, в ячейках которой виднелось ослепительно-голубое небо. Листок не поддался, а новый взрыв заставил инстинктивно отдернуть руку.

Злость на отца до сих пор не отпустила, хотя шел уже второй месяц жизни Мансура в лагере РПК в Ираке. Мысленный диалог с ним его изматывал. Зная наперед все доводы отца, Мансур приводил новые аргументы в свою пользу, заранее понимая, что они вызовут лишь усмешку и массу контраргументов, произнесенных монотонным хриплым голосом на турецком.

Его отец – полковник, руководитель направления ИГ[3] в УБТ ФСБ Петр Горюнов, сам в недавнем прошлом нелегал. Он противился, чтобы сын шел по его стопам, но бывшее руководство Горюнова не могло пройти мимо такого перспективного кадра, как Мансур.

Парень родился в Турции от курдянки Дилар, с которой тогда еще очень молодой Горюнов в своей первой заграничной командировке закрутил несанкционированный Центром роман. Вскоре он спешно покинул Турцию, чтобы избежать провала, и в дальнейшем работал уже в Багдаде. Про рождение сына в Стамбуле и не догадывался. А когда ему снова пришлось прибыть в Турцию, мальчишке уже исполнилось тринадцать лет.

Может, Горюнов и оставил бы выросшего среди боевиков РПК Мансура в Стамбуле, несмотря на трагическую гибель Дилар. Однако провал Горюнова привел к тому, что турецкая спецслужба MIT взяла разведчика в такой жесткий оборот, что, начни они шантажировать его с помощью сына (а они прямо сказали о своей осведомленности о существовании Мансура), это могло привести к фатальной развязке не только для Горюнова, но и для Мансура. Пришлось срочно тайно вывозить мальчишку из страны в Россию. В эвакуации задействовали курдов, особенно помогла Зарифа – подруга Дилар, во многом заменившая Мансуру мать.

Как выяснилось гораздо позже, именно Зара предала Дилар, и убийство той оказалось не случайным, а инициированным и организованным MIT. Предала Зарифа не по доброй воле. Ее задержали, пытали в полиции, как это часто делали с курдами РПК, чтобы склонить к сотрудничеству. Целью всех этих маневров MIT: ареста и пыток Зарифы, убийства Дилар – было заманить Горюнова в Турцию.

Провал вынудил вести его двойную игру. Во всяком случае, спецслужбы Турции думали, что им удалось перевербовать разведчика. Уже будучи «двойным агентом» Горюнов вернулся в Багдад, где до этого много лет действовал под именем Кабира Салима и работал в местной цирюльне. По заданию российского Центра и одновременно турок он оказался в горах Кандиль среди курдов РПК, против которых турки наметили провокационную диверсию с химоружием.

Вместе с бойцами РПК он воевал против боевиков ИГИЛ, орудовавших в Ираке, защищал едва уцелевших после атак террористов курдов-езидов, участвовал в нелегальных вылазках на территорию Турции. В турецком городе Мардине Горюнов попал в засаду вместе с Зарифой.

В то время он уже знал о ее предательстве. Она фактически открылась ему, уговорив взять ее с собой в Ирак в качестве его телохранителя. Горюнов полагал, что для него не может быть опасно в Мардине, поскольку он считался агентом МIТ. Однако турецкие спецслужбы вознамерились ликвидировать взбунтовавшуюся против них Зарифу, едва не прикончив в перестрелке и Горюнова.

Зарифа погибла, закрыв его собой от пуль полицейских. Горюнов привез ее тело из Мардина в горы Кандиль, хотя сам был ранен и чудом остался жив.

Пока Горюнов находился в Иракском Курдистане, за Мансуром в Москве приглядывала его жена Саша. Ей, оглушенной новостью, что у ее Горюнова есть почти взрослый сын, все же хватило чувства юмора и терпения, чтобы поладить с пасынком. Она с грехом пополам объяснялась с ним на английском, пока Мансур, опекаемый генералом Евгением Ивановичем Александровым – начальником Горюнова, не стал усиленно учить русский с репетитором. Затем и арабский… Принялся ездить на стрельбище, а позднее на конспиративную дачу, куда к нему приезжали наставники по спецпредметам. Он понимал, к чему его ведут, и догадывался, что при его специфических знаниях о жизни курдов РПК ему светит работа в стане своих в качестве разве что рядового бойца.

Горюнов окончательно вернулся в Россию, когда уже не мог продолжать игру с турками и когда с его помощью разоблачили и предали гласности попытку MIT устроить провокацию с химическим оружием на базе РПК.