– А ты не охренела? Я тебе сейчас покажу, какой у меня размер! – слышу, как дальнее кресло отодвигается, поворачиваюсь на угрожающий звук и вижу, как дерганый бандит сейчас начнет меня воспитывать. Мой палец готов уже тыкнуть в экран, как тот, вчерашний, тоже подскакивает, огромной своей лапой возвращает друга в сидячее положением и рявкает:

– Успокойся! – тот слушается, хоть и выражение его лица показывает: если бы не друг, мне бы сейчас влетело. – Девушка, еще раз извиняемся. На будущее, не стоит испытывать судьбу и нарываться на неприятности. Не все такие галантные, как я.

– Она, блядь, что-то про мой размер сказала! Так пусть измерит! – кажется, я задела кого-то за живое. Но мне хватает ума не произносить это вслух.

– Володя, хватит, – мой “галантный” с раздражением пресекает поползновения друга в мою сторону.

Через каких-то пару минут шумный персонаж бандитской наружности спрашивает у медведя, менее громкого:

– Так что там со вчерашней девицей? В край бабы охамели! Захар, брат, мы найдем сучку и проучим! Если бы она не была в маске, ее бы губы уже извинялись в коленно-локтевой позе! – из их разговора я узнаю возможные последствия моей вчерашней выходки. – Мои архаровцы найдут ее. Машину уже по камерам посмотрели, номеров не видно, снегом залепило. Но ничего. Она, мать его, зуб тебе выбила. Зуб! В твоем же клубе!

На этих словах я перестаю дышать, прикрывая от испуга рот рукой. Шея вкручивается в ключицы, тело схлапывается и становится меньше. Хочу стать невидимкой. Я выбила медведю зуб. И его друг уже ищет меня, не подозревая, что я сижу за соседним столом. Боже, храни мою маску кошки и мое косоглазие! Я быстро одеваюсь, беру тарелку, кружку с кофе и иду к болтливому бариста.

– Мне с собой, – он непонимающе смотрит то на меня, то на тарелку. Приходится помогать, очевидно, что соображалка у него работает туго. Как же я не люблю такой персонал! – Еду – в контейнер. Кофе – перелить в бумажный стаканчик и закрыть крышкой. Оперативно. И посчитайте меня. Тоже оперативно.

– Ваш счет уже включен в чек другого посетителя.

– За свою еду я плачу сама, – кладу деньги на стол, – сдачу не надо. Угощаю вашего щедрого гостя. Ферштейн?

– Ферштейн, – кивает парень. – Ваши глаза…

Тут я понимаю, что чудесным образом исцелилась от косоглазия.

– За наблюдательность ставлю “пять”, за сообразительность и умение молчать вам “двойка”. Просыпайтесь уже, молодой человек. И я бы на вашем месте уже вызвала охрану.

Забираю свою еду и быстрым шагом иду к двери, на всякий случай нацепив на глаза косоглазие. Открываю дверь, спиной чувствуя на ней злые взгляды. Палец все еще занесен над значком “вызова” и прежде, чем выйти на улицу, посильнее свожу глаза к переносице и снова расписываюсь в своем неумении молчать:

– Размер мозга определяется МРТ-сканированием. Но вы, судя по всему, считаете, что это не единственный орган в вашем теле, которому не повезло с размером?

Прежде чем громила из девяностых соображает, насколько я уделала его и без того небольшое достоинство, Захар, я запомнила имя вчерашнего экземпляра, предупреждающе встает и не дает сделать то же самое своему другу и с ухмылкой кричит мне вслед:

– Да скройся ты уже, бесстрашная!

Ухожу подальше от кафе. Я сказала “ухожу”? Несусь! Забегаю за кафе и вызываю очередное такси.

Уже во дворе дома сажусь в свою ледяную машину, мысленно поблагодарив ее за вчерашнюю снежную маскировку. Включаю двигатель и делаю “печку” на максимум. И сижу в ней, уплетая свой овсяноблин и допивая кофе, пока не замечаю соседскую бабушку, которая медленно подходит к нужной мне двери. Выбегаю из машины, звонко здороваюсь, забираю пакет у пожилой женщины и помогаю ей донести его до квартиры. Чего не сделаешь ради хорошей, и, самое главное, безопасной компании в собственном подъезде.

– Это тебе, любимый фисташковый, – мой бессменный тренер по боксу и по совместительству первый красавчик в спортивном комплексе угощает меня протеиновым батончиком. – Давно тебя не было. Я соскучился, Варюша.

– Валера, на работе такой аврал, что мне поесть некогда, не говоря уже о регулярных тренировках. Поверь, мои пациенты выжимают меня не меньше, чем ты. Так что, будем считать, что я держу себя в форме, – разминаюсь возле боксерской груши, замечая косые взгляды девчонок в зале. Мой тренер не обделяет вниманием никого и зовет на свидания не только меня, но и добрую половину красоток, выпрыгивающих при нем из штанов.

– Форма у тебя всегда потрясная, – он снимает фокус внимания с моих глаз, без зазрения совести перемещаясь им по всему моему телу: от груди к ногам и обратно. – И мое предложение по поводу кино или ужина все еще в силе.

– Валер, я передам твое предложение моему парню, – я отшучиваюсь, но при этом четко расставляю границы: мне не интересны запасные аэродромы, у меня есть мужчина. Вроде как.

– Ладно-ладно, понял. Мое предложение действует бессрочно, но только для тебя, – ну, вот и весь его интерес к более сложной добыче отступает, а это значит, что не особо-то я ему и нужна, что и требовалось доказать. – Заканчивай с разминкой, сто прыжков на скакалке – и ко мне.

На самом деле, на воскресную тренировку я пришла по двум причинам. Первая – для здоровья и поддержание навыков самообороны. В свете последних событий особенно. Если медвежатник меня вычислит, я выбью ему еще один зуб. Смеюсь, конечно. Предпочту быть выносливой и быстро убежать от расправы.

Вторая – без физических нагрузок я дурею и становлюсь ужасной стервой. А сходишь в зал, выбросишь заряд негативных эмоций, и чувствуешь себя спокойнее и счастливее, менее тревожной. С последним у меня с пятницы перебои. Вчера Глеб, как ни в чем не бывало, написал мне днем “Не в городе, уехал к родителям помогать. Не скучай”. Как будто я не девушка его, а дружок со школы какой-то. И мне не нравится, что он пишет, а не звонит. Нутром чувствую: что-то не то происходит. Но я не тороплюсь с выводами и обвинениями. Знаю, что сгоряча могу натворить делов, поэтому решаю сначала как следует помахать кулаками, и только потом – поговорить с Глебом.

И правильно делаю! Мой телефонный звонок расставляет все по своим местам. Оказывается, отец Глеба сломал ногу, когда кормил поросят, а им привезли дрова. Его родители живут в часе езды от Екатеринбурга, в деревне. Конечно, не мать же пожилая их будет колоть. Глеб, как порядочный сын, уехал помогать родителям по хозяйству. Он там, бедненький, спину рвет, а я непонятно что про него думаю. Даже как-то стыдно стало.

Глеб вернется только во вторник. А в понедельник попросил принять его друга. Там что-то срочное. И, так как у меня все расписано на две недели вперед, я согласилась взять его поздно вечером. Все равно Глеба не будет и планов – никаких.

В понедельник, после основной смены я, как и обещала, остаюсь внеурочно. Последний пациент и домой, обниматься к любимому Пушку. Улыбаюсь при мыслях о ленивом, вечно линяющем коте. Сейчас, наверное, сидит на подоконнике и наблюдает за хлопьями снега, который идет последние несколько часов. Машину откапывать придется. На что нет ни сил, ни желания, ни настроения.

Потягиваю голову из стороны в сторону, разминая уставшую шею. Хрущу позвонками. До приема пациента пара минут. Быстро чищу мандаринку, забрасываю в себя, раздавливая сочные дольки языком, и жмурюсь от удовольствия. Прячу кожуру в лист бумаги и выкидываю в урну. Мою и сушу руки. Привычным движением натягиваю маску с подбородка на нос. Поправляю стерильную шапочку, хоть она и не обязательна.

Дверь открывается ровно в 19:00 и заходит моя медсестра Дарья Олеговна. Как всегда, на высоченных каблуках и в халате, который прекрасно подчеркивает ее формы. На работе мы с ней всегда на “вы”. А что мы творим после – лучше в клинике никому не знать.

– Варвара Борисовна, пациент. Вы очень удивитесь.

Тон Дарьи Олеговны должен бы меня насторожить, но я игнорирую его. Хочу быстрее домой. Устала.