Будь он и вправду каким-то там первым встречным, я бы действительно стукнула его и сбежала. Но он для меня кто угодно, только не первый встречный.

Понимаю, без неприятных признаний не обойтись.

– Виталик, – развожу руками. – Скажи, ты правда ни чуточки меня не узнал?

Он смотрит на меня недоуменно:

– Сейчас не понял.

– Я – Шанна, я все детство прожила на соседней улице, ты видел меня тысячу раз… – говорю надтреснутым голосом.

Виталик замирает на месте, вглядывается в мое лицо.

– Быть этого не может, – заявляет он со всей уверенностью.

Какой упертый тип!

– Семья Березиных, мы жили здесь до моего шестнадцатилетия. Ты не можешь совсем меня не помнить, – говорю жалобно.

Он трет подбородок, смотрит на меня задумчиво.

– Березиных помню, тебя нет. Я бы тебя точно не забыл.

Внутренне сжимаюсь и выдаю следующую толику информации:

– А не помнишь, как я к тебе в машину залезла?

– Чего? – он хмурит брови.

Вспоминаю тот свой поступок и краснею еще больше. Мне так стыдно, что хочется забраться под серый ковер, на котором мы стоим.

Но все же собираю волю в кулак и выдаю признание на-гора:

– Я понимаю, тот поступок меня не красит. – Мой голос дрожит. – Как-то я подкараулила тебя и забралась в машину, предложила тебе… Секс, в общем. Я тогда была дурочка наивная.

Виталик склоняет голову набок и отвечает на выдохе:

– Это помню. Но то была точно не ты, а какой-то худющий подросток!

– Мне было шестнадцать, – пожимаю плечами.

Отчего-то мое признание очень его злит.

Он снова нависает надо мной и начинает давить словами:

– И нахрена ты это сделала? Что творилось в твоей голове? Ты нормальная вообще? Будь ты моей сестрой или дочерью, я бы тебе за такое по жопе ремнем… Часто так в машины к взрослым дядям лезла, а?

Он смотрит на меня с таким осуждением, что мне становится плохо.

Ничего не понял!

У меня на глаза наворачиваются слезы, так обидно, что хочется взвыть.

– А ты меня еще раз блядью назови! – кричу на него. – Ты ж у нас горазд выводы делать с наскока! Я тогда вообще еще девочкой была, и никогда так не поступала, ни до, ни после.

– А зачем ты это сделала? – спрашивает он с надрывом.

– Ты мне нравился очень, – говорю и отворачиваюсь от него.

Шумно дышу, пытаясь успокоиться. А слезы, как назло, льются из глаз, будто кто краник открыл.

– Да не реви ты, – Виталик резко смягчается. – Ну, видишь, без моего внимания ты не осталась в итоге.

Он теперь смотрит на меня по-другому, с долей удовольствия, что ли?

Это на него так подействовали мои слова о том, что я по нему сохла раньше?

– Обалдеть ты изменилась, – цокает он языком. – Ладно, теперь стало понятнее, что к чему. Давай присядем, поговорим более детально.

Он хватает меня за руку выше локтя, тянет к дивану, стоящему чуть поодаль.

Невольно морщусь:

– Виталя, больно…

Он резко отдергивает руку.

– Где больно? – тут же беспокоится он. – Я же совсем чуть-чуть сжал.

Нервно одергиваю рукав футболки, под ним здоровенный синяк, оставленный лапой Артема. Не хочу его показывать.

Но от Виталика разве что скроешь?

Он тут же тянет ткань футболки, оголяя мою руку до самого плеча.

В ярком свете люстры фиолетовый отпечаток пальцев мужа смотрится откровенно уродливо, особенно если учесть, какая белая у меня кожа. Стыдливо опускаю рукав.

Смотрю на Виталика и ужасаюсь.

Он в ярости.

– Сука… – выдает он с чувством.

Не пойму, это он обо мне или об Артеме?

– Он тебя бил? – спрашивает Виталик.

Меня моментально прорывает на новые откровенности:

– А почему, ты думаешь, я с ним жила? Он последние четыре года только и делал, что шантажировал меня сыном и тем, что покалечит, если я когда-нибудь от него уйду. Виталик, помоги мне, пожалуйста! Спрячь или придумай что-нибудь еще… У меня в животе твой ребенок, я хочу, его родить, вырастить. Я понимаю, что свалилась на тебя как снег на голову, но мне больше некому помочь!

Говорю это и смотрю ему в глаза с мольбой.

А он морщится, спрашивает будто нехотя:

– С чего такая уверенность, что он мой? Он вполне может быть от твоего мужа.

– Не может, – яростно качаю головой. – Шувалов – импотент, мы с ним никогда не спали…

– Чего? – лицо Виталика вытягивается. – Ты серьезно сейчас? Но у тебя же есть сын от него…

– Мне сделали ЭКО. У меня с Шуваловым ни разу не было.

Виталик удивленно тянет:

– Обалдеть…

– Ты поможешь мне? – спрашиваю с надеждой.

– О да, я помогу тебе, – с готовностью кивает он.

С облегчением выдыхаю, а то уже не верилось, что этот разговор приведет хоть к чему-то хорошему.

И тут Виталик выдает:

– Но есть два условия.

– Какие же? – спрашиваю с опаской.

Виталик все же ведет меня к дивану, просит присесть.

Устраивается рядом и принимается объяснять:

– Первое: ты подашь на развод.

От его предложения у меня вырывается нервный смешок.

– Шувалов не даст мне развод, он меня скорее убьет. Это его слова, между прочим! Ты не понимаешь, что это за человек, он годами надо мной издевался, он…

– Стоп, – Виталик прерывает мою речь, выставив вперед ладонь. – Это он раньше над тобой издевался, потому что думал, что может себе это безнаказанно позволить. Но больше он к тебе не прикоснется, это я тебе гарантирую. Раньше за тебя некому было постоять, а теперь есть.

Смотрю на него с опаской. Не знаю, верить или нет? Очень хочу поверить.

– Ты заступишься за меня? – спрашиваю нервным голосом.

– Еще как, – кивает Виталик. – Даже не будь ты беременна и приди ко мне с этой проблемой, я бы сделал все, чтобы тебе помочь, знай это.

– Почему? – спрашиваю, нахмурив брови.

– Потому что это скотство – издеваться над слабой женщиной. Так ведут себя только трусы…

Мне очень понятны его слова, я с ними на сто процентов согласна.

Все-таки Виталик совсем другой, ничего у него с Артемом общего.

Я почти улыбаюсь, но некстати вспоминаю, как еще недавно Артем усвистал на рыбалку с друзьями, один из которых, между прочим, местный судья.

– Виталь, я должна предупредить, Артем очень опасен, у него куча связей…

– Шанна, посмотри на меня получше, – просит он, поигрывая бровями.

Смотрю.

Но ничего нового не вижу.

Виталик сидит передо мной в черном батнике и джинсах. Весь такой брутальный, мускулистый, притягательный, такой же, как и минуту, и две назад.

– Я тоже опасный, и у меня тоже полно связей, – поясняет Виталик свою мысль.

– У него родственник в прокуратуре, а еще он ходит с местным судьей на рыбалку, – сообщаю сдавленным голосом.

– А у меня дядя – областной судья, так что тоже связи имеются. Причем и в Краснодаре, и в Москве, и здесь.

– О-о… – тяну на выдохе.

При таком раскладе мне, пожалуй, не стоит бояться развода.

– Для меня ключевое – опека над Мишей, – говорю я.

– И это решим, получишь свою опеку, – отвечает он с абсолютно уверенным видом.

И мне резко становится так прекрасно, что хочется поцеловать Виталика. Будь я посмелее, может даже сделала бы это.

– Хорошо, – киваю. – Я подам на развод, давно этого хотела… А какое второе условие?

– Ты выходишь за меня замуж.

Виталик говорит это спокойно, даже буднично, и откидывается на спинку дивана.

После моего совсем не спонтанного предложения руки и сердца Шанна впадает в прострацию. Она смотрит на меня так удивленно, будто я из человека превратился как минимум в обезьяну, причем не самую симпатичную.

М-да, я рассчитывал на немного другую реакцию.

– Зачем же тебе это нужно? – наконец оживает она вопросом.