— И в итоге мы сожгли половину мебели, — парировала она, но в глазах плясали искорки веселья. Это воспоминание ей явно подняло настроение.

— Поначалу я думал, что это остатки твоего потерянного контроля, но в итоге…

— В итоге ты просто слишком хорош в постели. Но не обольщайся, я очень голодна в последнее время, сегодня у нас будет много работы.

Зара закрыла глаза, глубоко вдохнула. Воздух вокруг нее потеплел, стал суше. Когда глаза открылись, они горели золотым пламенем. Улыбка изменилась, стала более хищной, игривой.

— Торн! — голос теперь звучал иначе, с отголосками треска костра. — Я ГОВОРИЛА, ТЫ БУДЕШЬ МОИМ! И ты сам пришел ко мне! Ха-ха-ха! Никто не смеет противиться богине!

Лисара поднялась с дивана, двигаясь грациозно, будто в танце. Одним движением оголила бедро, где платье имело разрез. Подошла ко мне вплотную, положила руки на плечи.

— Я ждала этого момента. И вот ты здесь, такой сильный, такой желанный…

Я взял ее за лицо одной рукой, чуть сжав щеки. Лисара улыбнулась шире, приоткрывая рот для поцелуя. Ее губы были в сантиметре от моих.

— Мне нужны ответы на мои вопросы, — усмехнулся я.

Лисара замерла. Потом отстранилась и надула губы.

— Зара права, ты не меняешься. Только когда тебе что-то нужно, ты приходишь. Может, хоть раз просто захочешь меня? Я обещаю, ночка будет жаркой!

— Не исключено, — ухмыльнулся я, пробежав взглядом по фигуре девушки, отчего та самодовольно улыбнулась. — Но сначала дела.

Она фыркнула, вернулась на диван и плюхнулась в кресло напротив.

— Хорошо, смертный. Но помни, что будешь должен.

— Так и быть, разрешу тебе понаблюдать за моей ночью с Зарой.

Лисара оживилась, наклонилась вперед.

— О, теперь ты заговорил на моем языке! Хорошо, хорошо, спрашивай, что хочешь. Я в хорошем настроении.

Я взял свой бокал, сделал глоток.

— Кто заправлял демонами-лордами, которые нападали на этот мир тысячу лет назад? Уж боги-то явно знают больше. Не так ли?

Лисара замерла. Улыбка не исчезла, но что-то изменилось в ее взгляде. Веселье сменилось осторожностью.

— Это… длинная история, Торн. Очень длинная.

— Я вроде никуда не тороплюсь.

Она откинулась назад, закинув ногу на ногу. Пальцы барабанили по подлокотнику кресла. Богиня все никак не решалась ответить на мой вопрос.

— Хорошо. Слушай внимательно, потому что повторять не буду. Все началось с Энигмы. До сих пор никто из богов так и не знает, каков его домен. Кто-то считает, что он бог небытия. Кто-то, что он Бог-Пожиратель.

Я слушал молча, не перебивая.

— Его суть не в том, чтобы создавать, а в том, чтобы поглощать. Он был тихим, незаметным, пока не понял одну простую вещь: убивая другого бога, он забирал не только его силу, но и его домен, его суть.

Лисара сделала паузу, ее глаза смотрели куда-то вдаль, в воспоминания.

— И он вошел во вкус. Поначалу жрал мелочь. Знаешь, божков забытых ручьев, богинь утренней росы, покровителей удачного сбора грибов. Никто и не заметил. Но, сожрав пятнадцать-двадцать таких закусок, Энигма превратился из мелкого хищника в чудовище. Он стал силен. И вот тогда он пошел на старую гвардию. Боги Порядка, Жизни, Созидания и прочие ребята, которые любят, чтобы все было по полочкам.

— Логично, — кивнул я. — А они увидели в нем угрозу.

— Разумеется. Но Энигма был уже достаточно силен, чтобы его просто убрать с доски было невозможно без последствий и рисков. Пришлось объединяться. Началась настоящая война. Затяжная, кровопролитная. Тогда каждый потерял большую часть своих апостолов. И своей силы…

Огонь в камине вспыхнул ярче, отражая эмоции Лисары.

— И тут появился Феррус Морнингстар. Тот, кто тебе нужен. Он не бог в привычном понимании. Но не уступает нам в силе. И он был задолго до появления многих богов. Война для него стала идеальной возможностью.

Я наклонился вперед, слушая внимательнее.

— Феррус играл на два фронта, но мы поняли это слишком поздно. Он тайно сливал Энигме информацию о том, где прячутся раненые или ослабевшие боги. Он буквально откармливал Энигму, делая его сильнее, чтобы тот эффективнее выкашивал ряды старой гвардии. Одновременно он помогал и Конклаву Богов. Давал им советы, как биться с апостолами Энигмы, предлагал рискованные стратегии.

— Стравить две стороны, самому остаться в выигрыше — старо как мир, но всегда эффективно, даже на божественной шахматной доске.

— Именно, — кивнула Лисара. — Его план был довольно прост. Он хотел, чтобы Энигма и союз богов перебили друг друга, а сам Феррус остался бы единственной реальной силой, добив выживших.

Она встала, подошла к окну. Огни среднего города мерцали внизу.

— Финал был фееричным. Конклав, используя план Ферруса, загнал Энигму в ловушку. Мы ударили по нему всем, что у нас осталось. Феррус был рядом, он рассчитывал в момент смерти Энигмы урвать самый жирный кусок высвободившейся силы.

— Но, судя по всему, просчитался, — догадался я, к чему она клонила.

— Да. Умирающий Энигма все понял. Кто его предал и почему. В итоге он успел достать Ферруса. Тот получил рану, которую так просто не исцелишь. Феррус был при смерти. Тогда-то мы и поняли, что он играл на два фронта, но достать его не смогли. Подозреваю, что кто-то из Конклава Богов помог ему скрыться.

Лисара повернулась ко мне.

— Его искали очень долго, но так и не нашли. А потом кто-то из смертных вашего мира воззвал к богам. Когда мы обратили внимание на этот мир, то обнаружили лишь следы демонов. Кто-то закрыл все порталы и уничтожил их.

— И этим кем-то был я, — сказал я спокойно.

Лисара кивнула, вернулась в кресло.

— Ты, самый сильный из смертных, из тех, кого я видела во множестве миров. Такое не под силу даже мелким богам, но ты смог. И это невероятно. Я не знаю, где сейчас Феррус, но он явно вскоре пробудится, потому что ты, по сути, выдернул капельницу из его руки. Ведь тот восстанавливался благодаря энергии этого мира.

Я допил вино, обдумывая услышанное.

— Скорее всего, уже проснулся, — сказал я. — Культисты в Разломе говорили о возвращении истинных хозяев. Семя посеяно, как они выразились.

Лисара сидела в задумчивости. Воспоминания явно были тяжелы для нее. Огонь в камине горел спокойнее, будто чувствуя настроение богини.

— Энигма мертв, — сказал я. — Значит, осталась лишь одна проблема. Почему богам не найти этого Ферруса и не закончить дело? Что-то я сомневаюсь, что вы страдаете всепрощением.

Лисара вздохнула.

— После войны большинство богов стали сами по себе и никому не доверяют. Мы разобщены. Каждый тянет одеяло на себя, защищает свои интересы. Организовать совместную операцию по поиску… это сложно. Слишком много недоверия, слишком много старых обид. Мы держим лишь одно правило — не претендуем на монополию ресурсов.

— Другими словами, вы как овцы на пастбище, просто откармливаетесь, и ждете, что проблема решится сама собой?

— Или не возникнет вовсе. Грубо, но верно, — признала Лисара, даже не став ничего говорить насчет моего сравнения. — К тому же, Феррус хорошо прячется. Тысячу лет он не проявлял себя.

Она поднялась с кресла, подошла ко мне.

— Теперь твоя очередь держать слово, Торн.

Глаза вспыхнули ярче, и я почувствовал, как Лисара отступает назад, возвращая контроль Заре. Переход был плавным, но заметным. Огонь в глазах потускнел, заменяясь обычным золотым цветом. Поза изменилась, стала менее вызывающей, более естественной. Да и пластика движений становилась иной, ненамного, но я это тоже замечал.

Зара моргнула несколько раз, возвращаясь в себя.

— И что она сказала? — спросила девушка.

— Многое, — ответил я. — Но в основном скучные вещи. Политика богов и все такое.

Зара усмехнулась.

— Врешь ты все. Но я не буду настаивать.

Она подошла ближе, положила руки на мои плечи.

— Зато теперь ты свободен. И мы можем провести вечер так, как я хотела.

Я поднялся, обнял ее за талию.