Стражник внизу среагировал на крик на удивление быстро. До этого расположившийся в свободной, расслабленной позе и едва ли не облокотившийся на арбалет, он вмиг переменился. Броня нисколько не стесняла движений тренированного бойца, он резко присел на одно колено, одновременно вскинув самострел на изготовку. Стражник почти не целился и сразу нажал на курок. С глухим свистом болт рванулся вперёд, прямо в стоящего на верхнем этаже Драго. Лицо мага исказилось яростью, руна сверкнула в руке и пламя вырвалось вперёд, бессмысленно выжигая воздух. Огонь не достиг своей цели, потому что колдун не успел как следует направить заклятье. Пущенная стрела прошила его грудь насквозь и, будто не заметив, пролетела дальше, со звоном отскочив от каменной кладки стены. Руна упала из вмиг ослабевшей руки, свалилась на первый этаж и с шумом покатилась по каменному полу. Стрелявший стражник тем временем не стоял на месте, мгновенно отбросил ставший бесполезным арбалет и кувырком перекатился в сторону, избегая возможной контратаки.

Торрез и Родригез были медленнее, чем более опытный и тренированный Драго. Их реакция запоздала на секунду, но этого было достаточно. Смерть уже дышала им в затылок. Пришла она неожиданно, совсем не оттуда, где её ждали. Ворон настиг обоих друзей, рубанув Торреза косым ударом сзади с наскоку, разрубив ключицу и часть спины. Едва только развернувшегося к нему Родригеза Райвен настиг выпадом снизу — лезвие разрубило бедро и почти беспрепятственно прошло аж до груди, выпустив внутренности. Суд Ворона был короток, жесток и скор на расправу. Единственным его вердиктом была казнь.

Захватывающий ртом воздух Драго всё ещё цеплялся за перила — скорее инстинктивно, чем осознанно. Ворон добил его, не поворачиваясь, ударом назад вонзив меч в спину и для верности прокрутив. С последним сокращением сердца, кровь хлынула из ран умирающего мага. Всё искусство не спасло его от смерти в результате предательства. Ворон даже не удостоил свою жертву взглядом — он смотрел совсем на другого. Мой учитель был ещё жив. Он лежал в углу пентаграммы, зажимая рукой перерезанное горло. Кровь лила ручьём, жить ему оставалось самое большее несколько секунд. Весь бой занял и того меньше, и лишь потому Ворон смог посмотреть в глаза ещё живому Верховному магу огня рудниковой долины.

Казалось, что всё уже кончено, но вдруг желтоватое сияние окутало Корристо, кровь перестала фонтанировать, а рана на горле непостижимым образом затянулась. Во второй руке мага была зажата руна целительного заклятья. Лицо Ворона перекосила отвратительная ухмылка. Арбалетчик, уже успевший забежать по лестнице наверх, собрался было кинуться на врага, но Ворон остановил его жестом руки, и для убедительности рявкнул: «Вон!» Стражник поспешно ретировался, его примеру последовали и другие, ввалившиеся в Обитель люди Гомеза.

Корристо закашлял. Вся его мантия была перепачкана кровью, и её мягкий розоватый цвет сменился багряным. Маг приподнялся, руки его тряслись — он потерял много крови и сил, сотворив беспрецедентно мощное целительное заклинание. Несмотря на ужас происходящего, я восхитился его мастерству.

— А тебя не так-то легко убить, да? — усмехнулся Ворон, подходя ближе к верховному магу.

Корристо ничего не ответил, лишь в его руке показалась другая руна.

— Что теперь, маг? — продолжил Ворон, — убьёшь меня? Отомстишь за гибель своих никчёмных приспешников?

Корристо не ответил и теперь. Ворон был уже в двух шагах от него, но почему-то медлил, не нападал, предпочитая поговорить с обессилевшим магом.

Мне хотелось крикнуть наставнику, чтобы он использовал заклятье телекинеза, отбросил врага в стену, не прибегая к огненной стихии. Хотелось рассказать, что Ворон завладел талисманом, дающим неуязвимость к огню. Но я не мог — меня там не было. А в руке Корристо была зажата руна огненного шторма.

Маг нанёс удар внезапно и резко. Ничто не предвещало атаки. Только что старик сидел, кашляя и опираясь рукой об пол, а через мгновение он распрямился, словно высвободившаяся из тисков пружина. Пламя вырвалось мощным яростным потоком, намереваясь в мгновение ока обратить в прах заклятого врага. Половина зала, окуталась бушующим пламенем, не касающимся стен и лежащих на полу тел. Несмотря ни на что, заклятье было выверено до мелочей — даже после ранения и в минуту смертельной опасности маг не потерял своей собранности и аккуратности. Казалось, ничто не может пережить напора стихии. Сквозь огонь не было видно ничего, он поглотил и Ворона. Неужели Корристо всё же смог отомстить за смерть товарищей?

Лишь угас шум взрыва, послышался смех. Жуткий, пугающий своей несуразностью смех. Спустя секунду утихло и пламя. Ворон стоял вплотную к Корристо. Из-за спины чародея торчало окровавленное лезвие меча…

— Ты проиграл, — удовлетворённо произнёс Райвен, показывая талисман, — узнаёшь? Это тебе за моего отца.

Корристо посмотрел на талисман и, похоже, узнал вещицу. Перевёл взгляд на Ворона и с трудом выговаривая каждое слово, тихим шёпотом произнёс:

— Мне жаль… тебя.

Лицо Ворона исказила ярость. Тем же движением, что он добил Драго, он провернул меч вокруг своей оси, превратив внутренности мага в кровавое месиво, после чего выдернул клинок и оттолкнул от себя мёртвое тело. В глазах убийцы было смятение. Он победил, но не получил того, что желал.

Я проснулся и в страхе огляделся по сторонам. Я лежал на кровати в алхимической лаборатории. Все здесь было привычно расставлено по своим местам. На столе догорала свеча, а рядом, на стуле, сидел человек в одеянии магов огня. Лицо его было скрыто за обложкой увесистой книги.

— Мастер Дамарок? — окликнул я.

— Ты плохо спал, метался во сне, — послышался спокойный ответ, — как себя чувствуешь?

— Не знаю…

Я, действительно, ничего не чувствовал: ни боли в теле, ни тяжести, ни тепла — ничего, будто и тела вовсе не было

— Мне снился ужасный кошмар.

— Кошмар, говоришь… Это бывает.

Мой собеседник, наконец, опустил книгу, и в колышущемся свете свечи я смог разглядеть его лицо. Да, это был Дамарок, сомнений не было. Однако вид его заставил меня отшатнуться. Вызванная эликсирами молодость ушла без следа — передо мной был облысевший морщинистый старик с бледной кожей и помутнёнными от катаракты глазами. Даже в худшие дни я не помнил его настолько больным.

— Ч-что случилось? — с трудом ворочая языком, выговорил я.

— Ничего особенного, ты же сам видел. Когда человек умирает, с ним порой происходят вещи и похуже. Корристо и вовсе уже в чертогах Белиара. Да и мне осталось совсем недолго.

— Но…

— Да, сынок, все мы действительно погибли. Это был не сон.

— Но что тогда это? Где я? Я же был…

— Нет-нет, ни в коем случае не вспоминай, где ты был и где должен быть. Иначе всё рассыплется, как карточный домик. А до следующего твоего сна я могу не дожить… И так пришлось немного поторопить события.

Будто в подтверждение своих слов, старик раскашлялся долгим глухим хриплым кашлем. Когда приступ прошёл, он продолжил:

— Я пришёл кое-что тебе рассказать. К сожалению, Корристо не успел закончить твоё обучение, да и я тоже не передал всего, что хотел. Кроме тебя некому стать моим преемником и, если ты откажешься, все накопленные мной знания сгинут бесследно.

— Откажусь от чего?

— Учиться, — беззубо улыбнулся старик.

— Но кто меня будет учить? Вы же сами сказали, что…

— Что я умер? Да. И времени тоже почти не осталось. Зелье, которое я успел выпить перед смертью, почти не подействовало. Дало лишь короткий импульс… Сердце остановилось слишком быстро, и лишь незначительная доза попала в мозг. Однако я всё же успею дать тебе последние наставления.

— Лечебное зелье? — удивился я.

— Нет, — устало произнёс маг, — тот эликсир имел совсем иной эффект. Я бы даже сказал противоположный, потому что в основе его очень сильный яд.

Моё удивление становилось всё больше, а одновременно с тем хотелось узнать, что же за неведомое зелье успел хлебнуть Дамарок, и почему оно было для него так важно, что в предсмертной агонии он из всех своих сильно действующих препаратов выбрал именно его. Алхимик продолжал свой монотонный рассказ: