— На ночь глядя? — удивленно спросил я.

— Ты же сам говорил, что тебе нужно запечатать смех, разве нет? — Александр Григорьевич отодвинул пустую тарелку из-под каши, взял стакан с киселем и сделал несколько глотков. — Если передумал, скажи, я могу отменить встречу. Но предупреждаю сразу — второй раз договариваться не буду.

— Да ну, какая отмена! — радостно воскликнул я. — Ночью, значит ночью. Так даже интереснее.

— Я не говорил ночью, Темников, ты что глухой? Я сказал — после урока, — проворчал старик. — Я, в отличие от тебя, ночами предпочитаю спать, а не по улицам болтаться. Что улыбаешься? Иди лучше мне еще один стакан киселя принеси! Убийца гримуаров…

На какое-то время вчерашнее происшествие отодвинуло историю с турниром на задний план, однако ненадолго. Если за обедом в столовой слышалось слово «гримуар», то уже за ужином вновь отовсюду слышался «турнир».

К этому времени Нарышкин уже давно взял себя в руки и реагировал на происходящее не так остро. Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что и княжича стали задевать реже, а косых взглядов в его сторону явно поубавилось.

В этот раз ужинали мы втроем, нам решил составить компанию Костя Собакин. Графу очень хотелось узнать в подробностях историю с гримуаром, из-за которой один из школьных туалетов был временно закрыт.

Лешке я все рассказал в подробностях еще за обедом, однако это не мешало ему ржать на всю столовку вместе с Собакиным в особо тревожные моменты нашей битвы. Тоже мне шутники… Надо было их с собой взять, чтобы и им ночью ярко-оранжевые глаза снились.

После книги Костя спросил про турнир, но об этом в столовой разговаривать не стали. Решили обсудить все на улице, чтобы без лишних ушей. На нас и так все пялились с таким видом, как будто мы втроем что-то замышляем.

Собакин был одним из немногих ребят, кому можно было сообщить некоторые подробности. Правда мы и сами с Нарышкиным знали пока не очень много, но кое-чем интересным поделиться могли.

— Круто, парни! — заключил в итоге Собакин. — Как бы не закончился турнир, а в следующем учебном году вы вернетесь сюда прямо звездами. Жаль, что меня здесь уже не будет. Хотя вам и так грех жаловаться. Уж кто-кто, а вы точно вниманием не обделены.

— Самое главное, чтобы вообще вернуться, — сказал Лешка. — Там всякое бывает.

— Вернетесь, куда вы денетесь, — убежденно сказал граф. — Если получится, я с удовольствием смотаюсь вас поддержать. Мне на окончание школы средств подкинут, чтобы я себе подарок выбрал, так почему бы не поболеть за друзей?

— Ты лучше к универу готовься, — усмехнулся Нарышкин. — От этого толку больше будет, чем за нас переживать. И так здесь лишний год торчишь. Не от хорошей жизни, я думаю?

Костя не стал ничего отвечать, так как знал, что княжичу было хорошо известно положение рода Собакиных, чтобы что-то возражать. Обижаться на Лешкины слова граф тоже не собирался — слишком хорошо они друг друга знали, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.

Некоторое время мы шли молча. Не знаю, о чем в этот момент размышляли ребята, а я вот подумал о том, что если Собакин так хочет за нас поболеть, то сам подарю ему поездку на турнир. Нужно будет только узнать, когда у него день рождения, и сделать такой подарок. Мне будет приятно. Скорее всего и Нарышкин подключится к этому вопросу, когда я ему предложу.

Когда-то давно я тоже много чего не мог себе позволить, так что ощущения Собакина мне знакомы. Правда тогда я был не в таком возрасте как граф, и уверен, переживал этим моменты менее остро, чем он сейчас.

— Слушай, Костя, раз уж ты здесь, то у нас к тебе есть разговор, — сказал Нарышкин и посмотрел на меня. — Макс хочет тебе кое-что рассказать.

Я понял, что княжич решил, будто сейчас очень подходящий момент, чтобы поговорить о Шелеховой, но у меня скоро занятие в «Аркануме». Между прочим, там Компонент с нетерпением ждет от меня рецепт эликсира, состав которого мне еще только нужно придумать.

— Леха, вообще-то, у меня «Арканум» через полчаса, — сказал я ему и демонстративно посмотрел на свои часы. — Опоздаю, Щекин с меня три шкуры спустит. Он меня сегодня сильнее обычного ждет.

— Полчаса — это целая вечность, — убежденно сказал Нарышкин. — За это время не то что поговорить, гору свернуть можно. Если хочешь, я сам ему все расскажу, у меня это быстрее получится.

— Валяй, — с легкостью согласился я, так как эту историю я уже рассказывал княжичу в подробностях и повторяться мне не хотелось.

Лешка уложился довольно быстро. Ему хватило пяти минут, чтобы объяснить, чего от нас хочет Мария и какие из этого мы с ним видим перспективы.

После того, как княжич закончил говорить, Костя взял пару минут на обдумывание услышанного, затем усмехнулся и спросил у нас:

— Господа, а как же наше правило о том, что Змеиный Орден теперь без девчонок? В таком случае, придется его нарушить, верно? Кстати, уверен, что Шелеховой как раз какая-то из девчонок и проболталась. Вряд ли это сделал кто-то из ребят. Я уж так точно, зуб даю.

— Тебя никто и не подозревает, — заверил его Нарышкин. — Слушай… Просто ее кандидатура…

— Да ладно, Леха, перестань, — сказал граф и хлопнул его по плечу. — Это я так спросил. Я же не дурак, все прекрасно понимаю. Темников у нас парень вечно занятой, у тебя пятый курс на носу… Ты же не будешь здесь как я еще и потом год торчать.

— Не собирался, по крайней мере, — хмыкнул Лешка.

— Вот я о том и говорю, что все понимаю. Тем более, что я с тобой согласен, в этом действительно что-то есть, — он улыбнулся и пожал плечами. — Кто знает, может быть и правда Шелехова та самая, с которой Змеиный Орден обрастет новыми традициями. Дар у нее подходящий, так что идея хорошая, я поддерживаю.

— Я так и думал, что тебе понравится, — кивнул княжич.

— Мне не то чтобы она целиком и полностью нравится… — Костя на секунду задумался. — Просто в создавшейся ситуации это будет лучшим выходом из нее. Может быть, даже лучше, что девчонка только на втором курсе. За то время, что будет в Ордене, успеет многое сделать. Так что решено! С этого момента будем считать Змеиный Орден возобновившим свою работу, и как по весне снег сойдет, займемся делом, а заодно сразу же привлечем Шелехову. Надо будет только какой-нибудь обряд посвящения для нее придумать, чтобы было повеселее. Думаю, если Темникову это дело поручим, он не подведет.

— Вчетвером? — спросил Лешка. — Мы и Мария?

— Почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил ему Собакин. — Если по этой схеме действовать, то это самый лучший вариант. Слишком много работы брать мы все равно не будем. Скорее просто для того, чтобы на нее посмотреть. Ну а там пусть она сама решает, кто ей нужен. Да и кого ты предлагаешь подключить? Рахманинова? Соловьева? В следующим году они сами на пятом курсе будут и дел у них будет не меньше твоего. Нет уж, парни. Я считаю, что если решили по такому пути идти, то пусть она сама и начинает под свое видение Орден заново собирать, иначе в этом нет никакого смысла.

Мы еще немного поспорили друг с другом, высказывая разные мнения на этот счет, но в итоге сошлись на мнении Собакина. Если Шелехова так хочет и глаза у нее горят, то пусть сама его строит. Поначалу мы ей поможем, а начиная со следующего года — все ей в руки. Правда, присматривать все же первое время и потом за ней нужно будет. Мало ли… Вдруг оправдаются Лешкины подозрения насчет того, что Мария может не на ту дорожку свернуть.

В лабораторию к Борису Алексеевичу я бежал со всех ног, однако все равно чуть не опоздал и влетел туда в тот момент, когда Компонент уже закрывал дверь за собой. Еще немного, и он бы мог меня уже не впустить. Щекин он такой парень, никогда заранее не известно, с каким настроением он к нам пришел.

Сегодня мне повезло, я получил лишь укоризненный взгляд. Видимо, он мне дал шанс на спасение, если я представляю ему сегодня интересный эликсир.