– Вы просто спасаете мне жизнь, мистер Мейсон. Мне кажется, я разбираюсь в законе, в юридической школе всегда был отличником, но, понимаете, когда стоишь вот так в суде, лицом к лицу со свидетелем, который просто издевается над тобой, – это… ну, знаете, когда снится, что дерешься и размахиваешь изо всей силы, а кулак не тяжелее перышка.

– Я прекрасно понимаю, что это такое, – проговорил Мейсон, – мы попытаемся что-нибудь придумать после обеда.

Ровно в половине второго Мейсон закрыл дверь юридической библиотеки, усадил Нили в кресло и произнес:

– Итак, вы – Гарри Боулс. Я буду допрашивать вас. Постарайтесь вести себя так же, как он.

Нили кивнул.

– И постарайтесь запомнить: адвокат должен заинтересовать присяжных. А вы, каждый раз сделав шаг вперед, отступаете и опять зарываетесь в свои бумажки. Вы даете присяжным отвлечься, даете свидетелю одержать верх над собой. Забрасывайте свидетеля вопросами. Быстро и метко. Никаких пауз. Вопрос за вопросом. Понимаете?

– Понимаю, – печально подтвердил Нили, – но невозможно ведь придумывать вопросы так быстро. По крайней мере, я не умею. Он утверждает, что видел чемоданчик в руках у девушки, а я хотел доказать, что он не может быть уверен в своих словах, – вот мы и вертелись вокруг одного и того же, и каждый его ответ только настраивал присяжных против подсудимой. Просто не представляю, как мне надо было себя вести.

– Что ж, сейчас посмотрим, – проговорил Мейсон. – Учтите только: заставлять его по нескольку раз повторять показания в прежнем порядке – занятие совершенно бессмысленное.

– Да, но у меня не было выхода. Он засвидетельствовал, что видел ее, и я…

– Я понимаю, – прервал его Мейсон.

– Давайте просто изменим порядок вопросов. Взглянем на события немножко по-другому.

– Боюсь, я не совсем понимаю…

– Постараюсь показать вам. Представьте: вы – Гарри Боулс. Отвечайте мне его словами. Если не помните, придумывайте что угодно, лишь бы опорочить подсудимую. Ну как, попробуем?

– Да, думаю, это будет нетрудно. Мне так надоело сегодня утром задавать вопросы, что я не прочь побыть чуть-чуть в роли отвечающего.

– Тогда начнем. Вы готовы? Нили кивнул.

– Итак, – проговорил Мейсон, подняв указательный палец, – вы утверждаете, что видели, как подсудимая вынула чемоданчик из багажника, поставила его на землю и наклонилась?

– Именно, – сказал Нили и мстительно добавил: – Это она была наверняка.

– Только что вы показали нам, как подсудимая наклонилась, – продолжал Мейсон, – вы согнулись в талии, оставляя прямые ноги.

– Вот-вот, так оно и было.

– У вас не было причин заметить ее именно в тот момент, не так ли?

– В каком смысле?

– Девушка достает чемодан из машины. Ничего необычного, правда? Такое случается каждый день.

– Ну и что?

– Вы не можете утверждать, что заметили ее именно тогда?

Нили торжествующе ухмыльнулся:

– Да нет, почему же. Я вам говорю, я даже остановился – и все из-за ее ножек.

– Вы их видели?

– Видел.

– И остановились?

– Конечно.

– Хорошенькие ножки?

– Очень.

– Вы их увидели, когда она наклонилась?

– Именно. Юбка задралась и… В общем, мне было видно.

– Юбка задралась достаточно высоко, чтобы вас привлечь?

– Почти до колен.

– Так вы говорите, она вытаскивала что-то из чемоданчика?

– Совершенно верно.

– А что она делала с вещами, которые вынимала?

– Рассовывала по карманам.

– Карманы были у нее на юбке? Или, может быть, на пальто?

– На пальто. Да вот же оно, висит у доски.

– Значит, на ней было это длинное пальто, и она доставала вещи из чемоданчика и убирала их в боковые карманы?

– Так оно и было. В боковые карманы пальто. Потом она закрыла чемоданчик и положила его обратно в машину.

– Я попросил бы подсудимую, – продолжал Мейсон, – встать и надеть пальто. Я попросил бы ее затем повернуться спиной к присяжным и наклониться так, как показал нам свидетель Боулс. Как вам кажется, увидим ли мы ее ноги?

Глаза Нили расширились от изумления.

– Боже мой, – проговорил он, – об этом я не подумал.

– И Боулс тоже, – сказал Мейсон. – Но продолжим. Я хотел бы узнать у вас еще кое-что. Итак, вы уверены, что тогда видели именно подсудимую. А когда произошла следующая ваша встреча?

– Я опознал ее в участке в Короне.

– Мы знаем, но вы не ответили на мой вопрос. Опишите вашу следующую встречу. Вы думаете, что это подсудимая вынимала чемоданчик из машины; скажите теперь: когда вы видели ее в следующий раз?

– В следующий раз? Во время опознания в полиции…

– Вы уверены?

Нили нерешительно кивнул. Мейсон рассмеялся.

– Похоже, вы сомневаетесь, Нили?

– Видите ли, честно говоря, я ни разу не задавал вопрос Боулсу именно в этой форме.

– Почему же?

– Я не думал, что это важно. Свидетель сказал, что видел ее у автомобиля, а потом опознал в полиции…

– Разве он утверждал, что это была их вторая встреча?

– Нет. Это подразумевалось, но впрямую он такого не говорил.

– Так выясните, каким образом он смог опознать ее. Возможно, полицейские, арестовав девушку, позвали Боулса, дали рассмотреть ее, и только когда он подтвердил, что это та самая, привели на опознание.

– Но это было бы равносильно нарушению свидетельской клятвы – он ведь все время делает вид, что после того раза видел ее только однажды в полиции.

– Это ничего не значит. Вытягивайте из него признание за признанием, не давайте ни секунды на размышление.

– Но я не в состоянии так быстро находить нужный вопрос. Я целое утро старался что-нибудь придумать, и все без толку.

– Попробуйте еще раз. Вопросы могут быть любыми. Узнайте у него, какая была погода. Поговорите про шины на автомобиле. Спросите, где стояла машина: в скольких футах от угла, в скольких дюймах от тротуара. Пусть объяснит, как он туда попал. Если он остановился, заметив девушку, узнайте, когда он это сделал и почему. Сколько пробыл там, где был сначала, куда пошел потом. Налетайте на него как коршун, не давайте расслабиться ни на минуту. Запоминайте всякое выражение лица, взгляд, слово, ищите его слабые места…

– Господи, мистер Мейсон, да разве можно держать в голове столько вещей одновременно?

– Если вы хотите быть настоящим адвокатом, вам не только придется держать все эти вещи в голове, но еще и следить краем глаза за присяжными. Надо знать, что производит на них впечатление и что им неинтересно. Надо знать, когда они начинают скучать. Надо время от времени развлекать их каким-нибудь ловким трюком. Надо заботиться о своей речи. Надо избегать стилистических ошибок. Надо помнить о судье. Надо составлять фразы так, чтобы к ним невозможно было придраться и чтобы противная сторона не опротестовала ваш вопрос.

– Но, Боже праведный, разве можно помнить обо всем этом?

– Вот увидите, – улыбнулся Мейсон, – у вас не иссякнут вопросы, и вы успеете решить не только эти проблемы, но и дюжину других, не менее важных. А теперь я возвращаюсь в свою контору. Идите в зал и покажите, на что вы способны.

– Как вы думаете, мистер Мейсон, свидетель лжет?

Мейсон пожал плечами.

– Может быть, лжет. Может быть, говорит правду. Может быть, думает, что говорит правду. Одно очевидно – он не видел ног этой девушки, когда она наклонилась, по крайней мере, если на ней было это пальто.

– Это мне не приходило в голову, – сказал Нили. – Зато теперь, когда вы объяснили, все кажется ясным как день.

Мейсон взглянул на часы и пожал Нили руку.

– Идите, – произнес он, – и делайте свое дело. Помните – это ваше дело. Не рассказывайте никому о нашем коротком свидании.

Сидя у себя в конторе, Мейсон пролистывал утренние газеты.

– Что-нибудь ищете, мистер Мейсон?

– Да, Делла, меня заинтересовало одно дело в Риверсайде, и я… ага, вот оно. Прочитай-ка.