Машин оказалось совсем немного, и Перри Мейсон добрался до места раньше, чем рассчитывал. До встречи с судьей Диллардом оставалось не меньше получаса, а адвокат уже остановился перед большим серым зданием суда в Риверсайде. Судья предупредил по телефону, что, возможно, будет занят все утро и даже после полудня, но Мейсон надеялся, что дело удалось разобрать побыстрее и, значит, Диллард уже свободен.

Адвокат миновал широкий коридор и через громадные, красного дерева, двери, на которых значилось имя судьи, вошел в зал.

Разбирательство еще продолжалось.

Молодой и застенчивый на вид адвокат стоял у стола защиты и, похоже, не знал, что сказать дальше.

Свидетель, развалясь в свидетельском кресле, ждал очередного вопроса.

Лица присяжных выражали легкую скуку.

Мейсон осторожно опустился на сиденье у задней стены.

– Так, значит, мистер Боулс, – произнес молодой адвокат, – уже стемнело, не правда ли?

– Где стемнело? – Свидетель явно издевался.

– Где? На улице.

– Стемнело, конечно, только улица освещалась.

– Что это значит – «улица освещалась»?

– Там на углу стоял фонарь.

– И вам было достаточно светло?

– На улице было достаточно светло.

– Так что вам было видно?

– Так что мне было видно.

– Было видно что?

– Мне было видно, как обвиняемая Эвелин Багби вытаскивала чемоданчик из этого автомобиля. Поставила его на землю, нагнулась, открыла и вынула что-то.

– Да, да, – нетерпеливо перебил адвокат, – вы это нам уже говорили.

– Послушайте, вы спросили, что я видел. Я думал, вы хотите, чтобы я снова рассказал.

– Да, но не то, что вы могли бы увидеть. Я хочу знать, что вам действительно было видно.

– Мне было видно, как она открывает заднее отделение машины. Мне было видно, как она вытаскивает чемоданчик. Мне было видно, как она ставит его на землю. Мне было видно, как она его открывает.

– Она стояла к вам спиной?

– Да.

– Тогда вы не могли увидеть, как она открывает чемоданчик.

– Я видел, что она над ним наклонилась. Я видел ее руки на крышке. Я видел, что крышка приподнимается. Не знаю, как еще вам это описать.

– Вы не поняли, что она из него вынула?

– Нет, не понял.

Молодой адвокат склонился над досье; он уныло перелистывал запись за записью и, похоже, старался придумать вопрос, который не ухудшил бы его и без того тяжелое положение.

Присяжные переглядывались, косились на часы, рассматривали зал.

Судья Диллард поймал взгляд Мейсона, посмотрел на часы и кивнул.

Мейсон наклонил голову, желая показать, что его время всецело в распоряжении суда.

Тогда вы еще не знали, кому принадлежит этот автомобиль, не так ли?

– Нет, сэр, тогда не знал.

– Когда вы поняли, кто его владелец?

– Когда подсудимая ушла, мне стало интересно…

– Что вам стало интересно, что вы подумали – все это не важно, – торопливо перебил адвокат, – скажите просто, когда вы узнали, кто владелец автомобиля?

– Когда полицейские сказали мне.

– Вы сами отправились в полицию или к вам пришли?

– Я сам пришел. Об ограблении сказали по радио. Как только я услышал, что…

– Не важно, что вы услышали. Постарайтесь просто отвечать на вопросы.

– Хорошо.

Молодой адвокат сел, наконец, на место и сразу же обернулся к своей подзащитной – рыжеволосой девушке лет двадцати, одетой в какой-то странно обвисший костюм. Скроенный по моде, сшит он был из дешевого материала, и его неопределенные очертания выражали ту же безнадежность, что и лицо девушки.

Присяжные шепотом совещались.

Молодой адвокат опять погрузился в свои записи.

– Еще какие-нибудь замечания? – доброжелательно спросил судья Диллард.

Молодой адвокат кинул взгляд на часы и снова поднялся.

– Откуда вы знаете, что это была обвиняемая?

– Я видел ее.

– Что вы видели?

– Я видел, во что она была одета. Я видел ее лицо.

– Вы хорошо разглядели ее лицо?

– Вполне достаточно.

– Что значит «вполне достаточно»?

– Вполне достаточно, чтобы узнать ее.

– На каком расстоянии от нее вы находились?

– Я же говорил уже: когда она доставала эти вещи из машины, я был в пятидесяти – семидесяти пяти футах от нее.

– Вы не видели ее вблизи?

– Пока она открывала чемоданчик – нет. Но потом она повернулась и пошла в мою сторону.

– Как она была одета?

– Насколько я помню, так же, как сейчас, только еще пальто из шотландки с меховым воротником.

– Какое пальто?

– Такое же, как было среди улик. По-моему, это то самое, которое висит вон там на вешалке.

Свидетель указал на длиннополое свободное пальто, висящее у края доски. Судя по этикетке, оно фигурировало в качестве вещественного доказательства. Доска была исчерчена схемами, которые, по всей видимости, должны были проиллюстрировать показания свидетеля.

– Что делала обвиняемая, когда вы первый раз заметили ее?

– Открывала багажник.

– У нее был ключ?

– Не знаю.

– Вы не видели, как она возилась с замком?

– Когда я ее заметил, она уже приподнимала крышку заднего отделения.

– А потом?

– Потом она достала чемоданчик, поставила на землю и наклонилась над ним.

– Что значит «наклонилась над ним»? Не могли бы вы описать это поподробнее? Представьте, что вы хотите проиллюстрировать свою фразу.

Свидетель поднялся со скучающим видом, нагнулся, не сгибая ног, и вытянул руки.

– Вот так, – сказал он.

– Она стояла к вам спиной?

– Да.

– И на что вы обратили внимание?

Свидетель ухмыльнулся и вновь развалился в кресле. Честно говоря, я обратил внимание на ее ножки. По залу прошел смешок. Даже судья Диллард улыбнулся.

– Хорошенькие ножки? – Молодой адвокат рад был случаю оживить зал.

– Очень хорошенькие.

– И что потом?

– Я заметил, как она вынимает что-то из чемоданчика, закрывает его и убирает чемоданчик в багажник.

Молодой адвокат взглянул на присяжных, потом на часы. Он покусывал нижнюю губу и находился, казалось, в глубокой растерянности.

Судья Диллард пришел ему на помощь.

– Мне кажется бесспорным, – сказал он, – что дело должно быть рассмотрено присяжными сегодня, но здесь ждет мистер Мейсон, которому я должен еще подписать кое-какие бумаги. Сейчас без четверти двенадцать, и если никто не возражает, мы сделаем перерыв до двух часов.

– Ваша честь, может быть, мы закончим перекрестный допрос этого свидетеля до перерыва? – торопливо спросил прокурор.

Судья Диллард взглянул на молодого адвоката.

– У меня осталась всего пара вопросов к этому свидетелю, – проговорил адвокат, – но если суд не против, я хотел бы посовещаться сначала с моей клиенткой. Я прошу суд не забывать, что от дела все отказались, и, признаюсь, я…

– Отлично, – сказал судья Диллард, – заседание будет прервано до двух часов. Надеюсь, что присяжные не забудут об указании, данном им ранее судом, и не будут во время перерыва ни обсуждать это дело между собой, ни позволять кому бы то ни было обсуждать его в своем присутствии, а также выражать любое мнение до тех пор, пока дело не будет окончательно передано на их рассмотрение. Объявляется перерыв.

Судья Диллард отправился к себе в кабинет. Около десятка зрителей побрели прочь из зала. Прокурор собрал бумаги и сложил их в портфель. Молодой адвокат обменялся несколькими словами со своей клиенткой, а затем заместитель шерифа выступил вперед, чтобы сопроводить девушку в камеру.

Сидевшая у прохода высокая гибкая брюнетка с темными лучистыми глазами положила руку на плечо молодого адвоката.

– О, Фрэнк, – сказала она низким мелодичным голосом, – ты был великолепен.

Мейсон, проходя мимо этой парочки, видел, как залился румянцем молодой человек.