— Дяденька, а что вы тут делаете? — вдруг рядом со мной прозвучал голос маленькой девочки.

Я лениво поворачиваю голову в её сторону и оглядываю с ног до головы. Обычная девчушка. Сарафан, сандалии, две косички. Взгляд достаточно умный, как для её шести или семи лет, больше на девять походит, а то и на все десять лет.

— Отдыхаю… А ты? — даю свой ответ и тут же задаю вопрос.

— И я отдыхала. Даже немножко погуляла. Хорошо здесь, — говорит она, вздыхая, и опускает свою голову.

— А чего ты так тяжело вздыхаешь? Там уже, если что, безопасно. Так что можешь продолжать свою прогулку.

— Нет, не могу, — вдруг поднимает она свою голову, глядя на меня и весело отвечает, добавляя при этом: — Я потерялась!

И тут до меня доходит один простой момент. А действительно, почему это она одна тут? Да ещё в таком месте и в такое время. Хотя место-то нормальное, но на данный момент оно заполнено как обычными людьми, так и военными.

— А знаешь, что? — пытаюсь сообразить, что ей сказать. — У меня есть один друг, и он очень хорошо умеет искать. Однажды, да что тут однажды, очень даже часто он умеет находить неприятности на наши головы. Почему бы ему не поручить поиски твоей мамы?

— Ага, можно, дядь, — несколько раз быстро кивает она.

— Отлично, — вздыхаю, понимая, что отдохнуть мне уже не придётся. — Опиши мне, как выглядит твоя мама, и я обещаю тебе, мы быстро найдём её.

Сказал и чуть сам себя не ударил по голове. Вот какого хрена я вообще лезу не в свое дело и разбрасываюсь тут обещаниями. Блин, насмотрелся дома, как мои жёны общаются с детьми, и дал обещание, не подумав. Нет, оно не было прикреплено какой-либо силой и ребёнок прекрасно это понимал.

Ведь тут что главное? Контекст. Однако, есть другой момент. А что если её мать погибла во время этого прорыва? Я, конечно, не слышал о пострадавших. Там вроде бы сработали достаточно быстро и всех увели, но всё же. Ну, на крайний случай… А хрен его знает, что там на крайний случай. Первая моя мысль была: найду оставшихся её родных и залезу в фонд Анны для помощи детям. Выделю девочке круглую сумму, дабы обеспечить её будущее. Но это не заменит малышке мать. Может тогда возьму её в свой Род? Ну, это немножко поспешное решение, хотя и оно не заменит ей мать. А потому будем надеяться, что с её мамой всё в порядке.

— А я не помню, — отвечает она и смеётся.

И это был смех, не подобный Бездне или Тёмной. Он был искренний и добрый. Наверное, лучше даже сказать, светлый.

— Плохо, — отвечаю, кивая.

И в это самое время просматриваю сотни разных женских лиц, которые мне показывает Шнырька. Ищу хоть какое-нибудь сходство. На кого она похожа и чья она может быть.

— А что вы тут делаете? — снова задаёт она этот самый вопрос.

— Отдыхаю.

— Вы устали? — следующий такой же простой вопрос. Но насколько же он ставит меня в тупик.

— Нет, — немного подумав, отвечаю ей. — Как бы мне тяжело не было, наверное, я не умею уставать. Это мой дар и моё проклятие. Всегда идти вперёд.

— Даже когда очень тяжело? — уже тише спрашивает она.

— Даже когда очень-очень тяжело, — ответил ей и задумался… о своем.

И тут же протягиваю ей мороженое, которое втихаря засунул мне за спиной в руку Шнырька.

— О, клубничное! Люблю такое, — хищно улыбается она, как маленький мышонок, и набрасывается на мороженку.

Надеюсь, на меня тут сейчас тайную полицию не натравят, что я угощаю мороженым чужого ребенка. Но оказалось, что остальным людям нет до нас никакого дела. Это и понятно. Их явно другие вопросы сейчас волнуют.

— А от чего такого вы сейчас отдыхаете? — вдруг задаёт она мне новый вопрос.

— От сражения, — говорю ей чистую правду.

— Так вы устали сражаться? — с любопытством спрашивает у меня девчушка.

— Нет. От такого я не могу устать, — отвечаю ей прямо.

— А мне мама говорила, что от сражений устают. Возможно, вы тоже устали. Просто не замечаете этого, — задумалась моя неожиданная собеседница.

Блин, вот что за ребёнок, честное слово. Откуда у неё такие вопросы? Кстати, я прикинул, что это может быть прикол от Тёмной и уже, наверное, в двадцатый раз тщательно просканировал её. Вроде нет. Самый обычный ребёнок. Даже больше скажу. Пусть передо мной была бы и сама Бездна, она тоже не смогла бы скрыться таким образом.

Пока я думал над ответом, девчушка сама себе его дала.

— Вы устали от чего-то другого. По вашим глазам видно. Вот мама мне говорила, что ответственность тяжела. И от неё люди устают. Это ваш случай?

Кстати, она уже сидит рядом со мной на лавочке и болтает своими ножками, при этом не забывая лакомиться мороженым.

А я задумался. Ответственность. Тяжела ли она для меня? Наверное, всё-таки нет. Но если подумать, временами… Однако это такие мелочи. Отчего же я устал? Прикинул. Да нет. Если мыслить глобально, вообще ни от чего. Всё, что происходит, меня вполне устраивает. Я иду по своему пути. Иногда он правильный. Местами нет. И если бы у меня был выбор поменять свою жизнь, изменить её кардинально, то, наверное, я бы этот шанс не принял.

— А если бы у вас была возможность, дядь, изменить всё, скажем, родиться человеком, который не взял бы оружие в руки, не узнал бы о сражениях, не проливал бы кровь, — на этих словах она, кстати, зажмурилась, и мне показалось, что придётся её сейчас ловить, если она упадет в обморок. — Что там ещё происходит в сражениях? Вот всего этого и не видеть. Согласились ли вы на такое, дяденька?

Я рассмеялся.

— Нет, ни за что, — даю ей свой ответ и улыбаюсь, но в душе почему-то приятно и спокойно.

— Но вы же устали, — явно не понимает она суть моих ответов.

Ну, а что поделать? Она всего лишь ребёнок. Ей не дано понять, пока не подрастёт.

— Это не усталость. Я был не прав. Я просто взял паузу на подумать, — говорю ей.

— Понятно, — кивает она. — Значит, вы от этого всего не устали. Нет? И готовы идти дальше?

— Конечно, — отвечаю с улыбкой на лице и протягиваю ей ещё одно мороженое.

— Понятно, — берет она рожок и спрыгивает с лавочки. — Кстати, а у вас ещё одного нет? — намекает она на мороженое.

А я в свою очередь засовываю руку за спину и получаю оттуда двойную порцию.

— Держи! — протягиваю ей мороженое. — А куда это ты собралась?

— Пойду я, наверное. Это хорошо, что вы не устали. Люди устают. А вы не устали. Но тяжела ваша жизнь. Иногда проще устать. А вы не устаёте, — кивает она с пониманием. Так, словно знает, о чём говорит. — Ладно. Всего хорошего. Я, кстати, вспомнила, где живу. Может, мама уже дома. Пойду я…

Вот смотрю на неё, как она уходит, и охреневаю, какие нынче самостоятельные дети. Сама Охотника развела на мороженое, заставила подумать о жизни и свинтила в закат. Но я всё-таки отец. И потому попросил Шнырьку всё-таки незаметно проводить её. Если возникнут проблемы, он мне сразу сообщит.

Я же остался сидеть и думать о тех вопросах, которые она задавала.

Устал ли я? Нет. Точно не сейчас. А, возможно, и никогда. То, что на самом деле воспринималось как усталость, ею не являлось. И почему-то я начинаю понимать слова ребёнка.

Удивительные вещи сегодня творятся.

Однако, когда вернулся раздосадованный Шнырька и сообщил мне, что потерял девчушку, я немного завис. День удивительных вещей ещё не закончился?

— Мелочь, — выписал я щелбан Шнырьке. — Ты как умудрился ребёнка потерять? — прямым текстом спрашиваю его, охреневая от ситуации.

Шнырька лишь пожимает лапками. А я сижу и думаю.

Хрень же какая-то. Нет? Точно хрень. Тупо не понимаю, что происходит. Однако в следующий момент ко мне опять направляется ребёнок. И вот тут я уже начал подозревать, что происходит нечто странное. Сидит такой себе пацан на трёхколёсном велосипеде. Леденец во рту. Солнцезащитные очки. И едет в мою сторону. Затем останавливается и серьезно смотрит на меня.

— Слышь, мужик, это ты Сандр, который не устал сидеть на лавочке? — спрашивает он меня таким тоном, словно я ему денег должен.