– У нас что, совсем людей нет? – раздосадовано спросил я, вернувшись в свои покои. – Он же кочующий министр, только недавно его назначали на образование, вместо Меньшикова, потом на строительство…

– Может, он просто специалист в управлении хороший? – задалась риторическим вопросом Ангелина.

– Не самый худший, к слову, – кивнула Мальвина. – Но тут скорее дело в том, что он находится равноудаленно от отца и Екатерины и, находясь под их влиянием, не отдаёт кому-то особое предпочтение. Мы с этим в любом случае ничего сделать не сможем, голосов молодёжной фракции не хватит для выбора своего министра.

– Потрясающе!.. – вздохнул я. – Главное, чтобы его не назначили потом ответственным за научные исследования или строительство флота. Ещё и рыжий…

– Гхм! – возмущённо прокашлялась Ангелина. – Ты что-то имеешь ввиду против рыжих?

– Только против отдельных личностей. А вообще рыжий – один из моих любимейших цветов, – я тут же поспешил оправдаться.

– Дай угадаю, а ещё голубой и чёрный? – постучав пальчиком по подбородку, сказала Мальвина. – А потом выяснится, что и блондинки тоже ничего, и русые…

– Ну всё, всё!.. Мы так долго будем перечислять, – я развёл руки в примирительном жесте. – Давайте лучше сосредоточимся на нашей задаче. Сколько времени до эфира?

Тульский оружейный завод, особняк генерального директора.

Клаус Корнел, давно привыкший, что его все называли Клавдием Корневым, расслаблялся на кресле качалке после плотного ужина, когда на крытую веранду ворвалась дочь Элиза.

– Это правда, папа? – с испугом спросила она. – Мы уезжаем из России? Но у меня здесь друзья! Вся жизнь здесь!

– Не говори ерунды, – устало отмахнулся отец.

– Это не ерунда! У меня даже… я никуда не поеду! – раскрасневшись, заявила дочь, а затем развернулась и умчалась в свою комнату. Только дверь наверху хлопнула.

– И что это было? – удивлённо проговорил Клаус, но затем отмахнулся и вновь принялся за чтение местных новостей.

– Дорогой, ты очень напугал девочку. Ты должен с ней поговорить, – вытирая руки о фартук, заглянула на веранду его супруга Марта. – Ты же знаешь, у неё сейчас подростковый возраст, сложное время. Если сейчас девочка отобьётся от рук…

– Знаю-знаю… – сдавшись, ответил Клаус и, устало вздохнув, отложил планшет. Домик их, хоть и не чета особнякам русских князей, был не маленьким, так что пришлось подниматься на второй этаж.

– Дорогая, всё в полном порядке. Мы никуда не едем, – громко сказал Клаус, и через секунду дверь в комнату дочери распахнулась.

– Честно? Ты обещаешь? – спросила зарёванная девушка.

– Я понятия не имею, о каком таком переезде идёт речь, – улыбнулся Клаус и обнял дочку. – Лично мы никуда не собирались и не собираемся.

– Но в новостях сказали, что все массово уезжают… – несмело проговорила Эльза.

– Ты, наверное, что-то не так услышала. Да и кто уезжает? – удивлённо спросил Клаус, на что дочка кивнула в сторону планшета.

Ещё раз успокоив ребёнка и предложив ей мороженное, которое всегда помогало в таких случаях, Клаус ушёл в свой кабинет, запер двери и только после этого посмотрел новости. Затем позвонил нескольким знакомым. Всё же, даже проработав пятнадцать лет, они были чужими в этой стране, а потому держались сообща с другими управляющими крупных корпораций.

А уже после сел и глубоко задумался. Погромы, о которых говорили в сети, пока локальные. В основном на западе и Урале. И всё же тенденция ему очень не нравилась. Но пока он решил остаться. Тем более что приказа уезжать от нанимателя, настоящего, а не владельца местного заводика, пока не было.

Экстренные заседания коллегии, экстренные заседания министров, экстренные… ну кто же знал, что мы устроим настолько большой переполох? Перестарались? Возможно. Я просил припугнуть, а не запугать до смерти, к тому же многое вышло из-под контроля. Наши новости смотрели не столько аристократы, сколько простой народ. Рабочие, инженеры, рядовые работяги.

И одно дело, когда над тобой стоит пусть и иностранный начальник, но болеющий за дело и предприятие, и совсем иное, когда потенциальный предатель, который ещё и больше тебя денег получает. Страна взорвалась сериями самосудов, нападений и угроз по отношению к иностранцам, и ничего хорошего в этом не было.

– Знаешь, тебе удалось совершить невозможное, – недовольно хмыкнул Пётр, с которым мы сидели после очередного заседания Боярской Думы.

– Если вы про то, что нам удалось выгнать шпионов… – начал было я, но регент покачал головой.

– Боже, нет!.. – недобро усмехнулся он. – Просто я никогда не думал, что захочу отправиться на подавление гражданского бунта. А сейчас на меня навалилось столько жалоб от промышленников и купцов, сколько не было даже в период перед бунтом в прошлом году. Ты сумел вывести из себя буквально всех крупных дельцов, имеющих влияние и деньги. Заводы начинают простаивать, управление идёт прахом, бухгалтерия…

– То есть, по их мнению, пусть бы эти управляющие сбежали во время начала войны? – уточнил я.

– Прошу прощения, ваше высочество, но настоящие шпионы остались, – заметил Константин. – В отличие от своих менее удачливых коллег они как раз готовы к осложнениям и могли бы вести подрывную деятельность даже во время войны.

– Вот, видишь? – хмыкнул Пётр. – Страдают в основном невинные, так что проку в этих беспорядках…

– И снова прошу прощения, но прок есть, – вставил свою ремарку Багратион. – Воспользовавшись угрозами, мы приставили почти ко всем крупным управляющим охрану, и вот тут многие из тех, кто никуда не собирался, громогласно объявили, что сил их больше нет и они хотят срочно покинуть страну.

– И прямо все сбежали? – искренне удивился регент.

– Нет, конечно, но теперь мы контролируем все стратегически важные заводы и фабрики. Так же, как и склады зерна и многое другое. В общем, ситуация дикая, но мы извлекли из неё тот максимум, который было возможно, – ответил Константин, заставив меня неловко поёрзать. – К слову, я не предполагал, что запрошенные отряды промышленной контрразведки понадобятся так скоро.

– Какие отряды? – не сумев скрыть удивление, спросил регент.

– Увы, над названием мы ещё думаем, – смущённо улыбнулся Багратион-младший. – Группа специалистов по экономике и промышленности, которая будет оценивать деятельность предприятия в целом для выявления саботажа или сознательного занижения производительности. В первую очередь оборонно-промышленных.

– После небольшой ревизии бухгалтерии на одном из заводов нам пришла в голову мысль, что что-то с ним определённо не так, но доверять одним ощущениям без детального изучения я счёл неправильным, – проговорил я.

– Лучше бы вы, ваше высочество, сочли неправильным трубить на всю страну об управляющих шпионах, – вздохнул Пётр, покачав головой. – Я-то думал, что оставляю страну пусть и в пограничном, но достаточно стабильном состоянии, а тут опять такое. Даже хорошо, что вы отправляетесь в Сибирь, а то появилось гигантское желание вас туда сослать. Годика на три.

– Думаю, с поставленными задачами мы справимся скорее, – улыбнувшись, ответил я. – Так что можете на столь долгий срок даже не рассчитывать.

– Жаль, жаль… – со вздохом проговорил Пётр. – Но отправления вашего я жду с нетерпением. Когда говорите?

– Сразу после свадьбы, – ответил я, показав три пальца.

– Ладно, столько можно и потерпеть, – хмыкнул Пётр.

Ну что сказать? В этом я был с ним согласен. Суету мы навели знатную, этого не отнять. И общество, и высший свет всколыхнули так, что не только регенту, но и мне, и даже Екатерине, приходили жалобщики и просители. И если матушку в основном просили угомонить сорванца, то просьбы, обращённые ко мне, были… несколько иного свойства.

– Помочь вам в организации своего новостного канала? – удивлённо переспросил я у князя Мещерского, который напросился на встречу перед самой свадьбой. – Если я правильно помню, «Седьмой канал» – ваше детище.