– Как обычно – кофе?

– Да. Спасибо.

– Может быть, по бокалу шампанского?

– О, нет, – неуверенно ответила Эльвира.

– Сегодня у нас есть повод, уверяю вас.

– Ну… если есть повод, тогда…

Он улыбнулся.

– Нет повода, так найдем, так, кажется, у вас говорят. Нет праздника, так есть День рыбака или шахтера, или, на крайний случай, День работника пищевой или нефтехимической промышленности.

Он дал знак стоящей у двери односельчанке, и она тотчас же исчезла, а через несколько минут вернулась, неся поднос с шампанским, фруктами и шоколадом. Француз разлил шампанское по бокалам.

– За вас, Эльвира Николаевна. Вы потрясающая женщина.

Эльвира была сосредоточена и о чем-то постоянно думала, поэтому ответила с некоторой задержкой.

– И чем я вас так удивительно потрясла, объясните.

– Многим.

– А все-таки…

– Ну, к примеру, как вы фольклорно провели эту встречу депутатов. Наш фильм, похоже, будет пользоваться огромной популярностью во Франции. Только за один день показа он привлек к себе всеобщее внимание. Сегодня мне уже звонили, его закупают все каналы страны.

– Похоже, он пользуется популярностью не только во Франции, – без радости в голосе заметила Эльвира.

– Неужто и ваши уже смотрели?

Эльвира опустила глаза и с грустью сказала:

– Да, к сожалению.

Француз пододвинул вазу с фруктами.

– Угощайтесь. Вы сегодня необычайно строги и мало улыбаетесь, в чем дело?

– Нет повода.

– Повод есть, улыбайтесь, я вас уверяю, есть, – сказал он, достав из внутреннего кармана пиджака конверт, и протянул ей. – Здесь чек.

– И за что же вы мне платите? – удивилась Эльвира.

– Я же вам говорил, наше телевидение необычайно щедро оплачивает такие передачи. А ваш фильм, – он засмеялся, – своего рода шедевр.

Эльвира, продолжая держать в руках конверт, удивилась:

– Но это ваш фильм.

– Да, но он создан по вашему сценарию.

Эльвира повернула конверт, открыла его, достала чек.

– Вот видите, цифра 50, – он показал пальцем. – Это пятьдесят тысяч долларов.

– Надо же, я такую сумму еще не держала в руках.

– Так держите, крепче держите, вы заслужили ее.

Монотонность ответов Эльвиры была объяснима. Она мучительно думала, пригрозить ли ему пистолетом, если он откажется дать ей эту кассету. А то, что он откажет, она ничуть не сомневалась. Дело было запущено, и запущено под большие деньги.

«А они умеют считать деньги», – подумала она. И что делать, если он даже и под пистолетом их не отдаст? Она тщательно взвешивала и оценивала ситуацию с разных позиций.

Эльвира молча достала ручку и подписала листы там, где стояла галочка. Наконец она что-то решила, тряхнула головой, как бы поправляя прическу, а на самом деле отбрасывая тяжелые мысли.

– Я вам верю, мсье Мерфо, так же, как себе, но у нас в связи с показом этого фильма возникли большие неприятности.

– Вот как? – Улыбка сошла с его лица, он откинулся на спинку кресла. – И в чем дело? Объясните.

– Депутат Расшумелов отстранен от работы. Что напрямую связано с показом этого фильма. Я вам говорила о возможных последствиях. Как вы, надеюсь, помните, именно поэтому в конце интервью я буквально заставила моего шефа сказать добрые слова в адрес президента. Вы же помните, как он упирался, если следовать канве нашего фильма, всеми четырьмя копытами. Но он все-таки произнес эти слова. А вы, как я догадываюсь, эти слова выбросили из фильма… Ведь так же?

Мсье Мерфо напрягся, с лица его сошел остаток прежней улыбки, ранее так ярко освещавшей его. Он развел руками.

– Вы же знаете, основные условия любого бизнеса – что продано, то продано, и нам уже не принадлежит. А каких-то оговорок на сей счет в контракте не существует. Купивший волен делать с приобретенным им все, что ему заблагорассудится. А нам отводится лишь только такое прозаическое дело, как считать и получить деньги, а потом…

Эльвира несколько опередила его со свойственной ей настойчивостью:

– Мне нужна эта кассета, мсье Мерфо. Я отказываюсь от полученных мною денег и, возможно, от получаемых в будущем, в вашу пользу. Я подпишусь где угодно на этот счет. Дайте мне эту кассету, я должна ее показать кому следует. Поймите меня, все произошло по моей вине или инициативе, считайте, как угодно, мне просто необходимо исправить положение.

Лицо председателя приобрело жесткое выражение, взгляд стал тяжелым, непроницаемым. Сейчас он выглядел по-настоящему председателем представительства радио и телевидения Франции в России.

– Я сожалею, Эльвира Николаевна, – он вновь откинулся на спинку кресла, – этот фильм мне уже не принадлежит, и никто мне его назад не отдаст даже под расстрелом, здесь задействовано слишком много компаний.

Эльвира тоже напряглась, рука, помимо ее воли, открыла сумочку, скользнула в нее, там и осталась. Пристальный взгляд председателя уперся в эту сумочку. Он очень медленно, буквально выдавливая из себя слова, произнес:

– Не хотите ли вы, дорогая Эльвира Николаевна, мне пригрозить пистолетом?

– Хочу, – спокойно ответила Эльвира. – У меня нет другого выхода, а вы отрубаете все возможности мирного решения этого дела.

Мсье Мерфо ненадолго задумался, а затем, наклонившись к столу, пристально глядя ей в глаза, сказал:

– Покажите, я хотел бы его увидеть.

При этом он продолжал сохранять полное спокойствие и улыбку на лице. Эльвира, как будто находясь под гипнозом, автоматически вытащила и положила пистолет на стол. Он взял его в руки, профессионально вытащил магазин.

– Ого, полный комплект.

И так же профессионально вложил его назад, протянув ей.

– Не балуйтесь этой игрушкой и уберите его. Попробуем что-нибудь сделать без ваших бандитских наездов.

Он нажал кнопку на столе. Эльвира быстро убрала пистолет в сумочку. Вошла секретарша.

– Я вас слушаю.

– Соедините меня с Парижем, Третий канал телевидения, и попросите мсье Турнеля.

Секретарша вышла.

– Попробуем, может быть, что-нибудь и получится, – опять повторил он, затем быстро сказал, – но не обещаю.

Он закурил, выпустив дым тонкой струйкой, опять посмотрел на Эльвиру.

– Знаете, Эльвира Николаевна, вы мне нравитесь. Я люблю рисковых людей. А у вас таких мыслей, – он сделал паузу, – по-моему, даже с избытком. Вот о таком помощнике я и мечтал, вы – верный человек, сейчас это редкое качество.

Эльвира продолжала находиться как в ступоре, абсолютно не реагируя на его слова.

– Эльвира Николаевна, я вам говорю, очнитесь, – уже более настойчиво сказал он. – Подождем немного, может, что-нибудь и получится. И вот что еще… – он сделал паузу, – я очень хотел бы, чтобы вы работали у меня на ТВ, в Париже. Скоро я должен получить канал, и мне крайне необходим такой сотрудник. Можете считать, что я уже сделал вам это предложение. Так что займитесь французским по усиленной программе. Да и здесь мне нужен свой человек. Так что можете сделать выбор.

Эльвира продолжала сидеть в напряжении.

– Эльвира! – неожиданно громко произнес он. – Очнитесь.

– Да, я… – она громко защелкнула замок сумочки. – Простите меня, пожалуйста, наверное, я себя вела дико.

– Нет, совсем наоборот, я же сказал, вы по-настоящему верный человек.

Вошла секретарша.

– Мсье Турнель на связи.

Он снял трубку, и далее она поняла из разговора только слова приветствия и прощания. Но тональность разговора она схватила четко. Вначале беседа проходила на дружеской ноте, затем прослушивались явно просительные фразы. В середине разговора мсье Мерфо как-то хитро улыбнулся и, посмотрев на Эльвиру, рукой показал пистолет, громко произнес:

– Пах, пах.

Затем последовали слова прощания и пожелания. Это, как было сказано, она поняла. Он положил трубку, тяжело вздохнул.

– Ну вот, кажется, все и получилось, и, слава Богу, без жертв.

Эльвира в первый раз за время встречи облегченно вздохнула. Она неожиданно громко рассмеялась.