— Не рекомендую, — буркнул он в ответ.

— Я понимаю уровень опасности и в самую свалку лезть не буду, —заверил его.

— Двигаемся, — сдался он, и мы на полусогнутых направились вперед.

Первый огневой контакт у нас случился буквально через пару минут. Мы вышли на опушку небольшой полянки, присели, прикидывая как быстро и незаметно пересечь открытую местность. И в этот момент заметили бегущего человека.

Какой-то мужик не в форме дружинников — у них она была зеленая с черными ломаными линиями, а у этого с желтыми и коричневыми разводами — подскочил, и совершенно не видя нас, пронесся между деревьями на другой стороне полянки.

Влад на него даже секунды не потратил — толкнул руку с растопыренной пятерней в бегущего, и того буквально снесло к ближайшему дереву. Где он и повис на тонкой сосульке, пробившей шею.

Вот только он там оказался не один, а целая куча — неудачник просто первым побежал. А его товарищи, увидев гибель от куска льда, тут же начали палить во все стороны. Нас, при этом, они не видели, просто заливали все, что им казалось подозрительным.

Я распластался по земле, прикрывшись еще и торчащим из земли корнем здоровенного дерева. И выставил вперед пистолет-пулемет, однако огонь пока не открывал. Хотел, на самом деле, но лежащий рядом Влад только молча показал увесистый кулак. Ну, нет так нет! Я всегда выбираю доверять мнению профессионалов.

Пальба немного стихла, пусть и не до конца. Но телохранитель уже определил позиции противников и снова проделал тот свой фокус, вырастив из влажной земли несколько острых и крепких ледяных кольев. Стрельба тут же стихла, и противник с криками, в которых слышалась уже не ярость, а страх, стал откатываться в сторону.

Правда, уходя, они попали под огонь семеновских парней. Двое рухнули без звука после точного попадания снайперов, еще троих срезали автоматическим огнем, а последнего добил Влад, запустив в спину бегущего сразу три, не больше метательного ножа, сосульки. Попали все три.

— Семеныч, это Миша! — проорал я, когда телохранитель кивком подтвердил, что в нашем секторе врагов больше не осталось. — Не стреляйте!

— Ползком! — долетел знакомый голос из глубины леса. — Твари обложили, простреливают все!

Ползком, так ползком. Не хочу быть гордым — хочу быть живым и здоровым, без отверстий в теле, не предусмотренных Творцом и природой. Щит, конечно, дело хорошее, но и у него есть свои пределы прочности. Мой, например, от одной очереди схлопнется, у Влада подольше продержится, но я обратил внимание, что он тоже на него, как на ультимативную защиту не рассчитывает. Больше старается избегать попаданий, чем принимать урон за щит.

Вот только пластун из меня вышел такой себе. Что не удивительно — оперов этому не учат, и практики, как таковой, не было. Не поднимаясь, я довольно неуклюже двинулся вперед через относительно чистую местность, поросшую лишь высокой сухой травой, да голыми кустарниками. Местами приходилось петлять, чтобы обогнуть наиболее плотные их скопления, через которых пробираться не было никакой возможности.

Телохранитель полз рядом, часто останавливаясь, дожидаясь меня. И сообщая, что до живых объектов, то есть дружинников барона Алексеева, осталось метров пятьдесят.

В какой-то момент кто-то из наблюдателей противника нас засек, уж не знаю как, по движению кустов или магией, типа недоступного мне «резонанса». И по нам открыли огонь. Довольно плотный, садили, навскидку, стволов с двадцати сразу. Люди Семеныча тут же начали нас прикрывать, но помогло это слабо.

Хотя нас и не видели, и пули, большей частью пролетали высоко над головой, некоторые впивались в землю совсем рядом. Парочка даже стукнулась о щит Влада — он теперь полз рядом со мной.

— Давай резче! — зло прошипел он. — Десять метров, княжич! В лесу уже не достанут. Девять — напрягись!

И я напрягался как мог. Вскоре, мы вползли под укрытие толстых стволов, а еще через пару минут появились обвязанные сухой листвой и травой, похожие на кочки, бойцы Семеныча.

— Правее забирай! — шепнул один. — Там у нас укреп.

Я тогда в значение этого слова не вдумался, а когда увидел, согласно кивнул. Точно, настоящий укрепрайон. Небольшой, строго говоря, небольшая связка из нескольких окопов прямо посреди леса, причем, без всяких отвалов земли. Будто ее вырезали гигантским ножом, а потом куда-то увезли. Но и ее появление здесь, в дебрях красноярского леса, выглядело настоящим чудом.

Как? Участникам же локацию за три часа до начала скинули?

— Я терракинетик, княжич, — хмыкнул Семеныч, когда мы, грязные и мокрые свалились внутрь одного из окопов. — Слабенький, Воин с потолком, но кой чего могу с землей делать. Правда, пришлось на это чуть ли не половину резерва слить. Но так зато к нам подобраться почти нереально. От любой превосходящей силы отобьемся.

— Вот же ушлый ты дядька, Семеныч! — восхищенно хмыкнул я.

— Жить захочешь — не так раскорячишься, — отмахнулся он. — Однако ж, если бы ты нас не предупредил о подставе, и сам, и мои парни, легли бы тут. Вот я от обороны и решил играть.

— Правильное решение! Какая обстановка?

— Почти полностью окружены, — пожал плечами Воин с таким видом, будто его это полностью устраивало. — То направление, с которого вы подошли, разве что, теперь условно чистое. Там вот в лесочке засела группа стволов в десять, там и там. Шмаляют без передыха, будто бэка у них бесконечный. Башку нам поднять не дают, но на штурм не лезут.

— Скорее всего, ждут, когда маги из наемников подтянутся, — предположил я. — А зэки пока не дают вам расползтись.

— Тоже так думаю. Так что, княжич, что у нас с подкреплением, которое ты обещал?

— Десять спецназовцев заходят сейчас с северо-западного направления, — сверившись с картой, на которой пульсировала точка обозначающая Анику.

— Десять? — разочарованно выдохнул баронский дружинник. — Да тут втрое больше надо! Одаренных-то у противника не слишком много, но и с огнестрелом спецназ положить из кустов могут легко.

— Понятное дело. Но есть еще один мобильный доспех, — скромно добавил я, будто появление здесь Мединской было моей заслугой, а не авантюрой одного блондинистого капитана.

— Мобик — это хорошо! — сразу повеселел Семеныч. — Это же, считай, как Ветерана сюда приволочь! Так что, какой тогда план?

— Пока сидим и ждем, — ответил я. — Когда противник начнет давить, я дам сигнал второй группе, и они ударят им в спину. И мы зажмем их в клещи!

Ждать, пока заключённые перейдут в наступление, пришлось недолго. Некоторое время они просто постреливали в нашу сторону, больше беспокоя, чем реально рассчитывая в кого-то попасть, а потом, видимо накопившись в достаточном количестве, двинулись в атаку. Обрушив на наше укрытие такой шквал огня, что просто выглянуть из окопов стало затруднительно.

Впрочем, благодаря щитам, мы это периодически делали. И могли оценить уровень подготовки противника. Не таким уж и «пушечным мясом» они оказались.

Зэки шли несколькими группами по шесть-семь человек. Ну, как шли — короткий рывок на пару метров, потом ползком — две группы из пяти. Завершался бросок в каком-нибудь укрытии, типа дерева, пня или канавы. Пока первые двигались, оставшиеся на месте безостановочно стреляли в нашу сторону. После чего огонь открывали продвинувшиеся вперед, а задние группы подтягивались к ним таким же манером.

— Надрюченные, — фыркнул Семёныч, в очередной раз подняв голову над срезом земли, и понаблюдав за приближением врагов.

— В каком смысле? — не понял я. То ли командир дружинников выругался сейчас, то ли давая оценку действиям противной стороны.

— Кое-какие штуки по тактике в этих уродов вбили, вот в каком, — вместо него пояснил Влад, державшийся слева от меня. — Заметил? Пока первые ползут, вторые садят по нам, не давая вести встречный огонь. Потом на прикрытие начинают работать вторые, а первые продвигаются вперёд. Огневой вал, называется.