К тому же, дело почти гарантированно у нас заберут. После всей этой шумихи, на такой шаг может пойти либо Главк, либо кто-то из смежников. Те же «фейсы», в смысле — Тайная Канцелярии. Или еще какое-то ведомство, про которое я не знаю.

А отдавать его не хотелось. По целому ряду причин. Тут и азарт ищейки был, и уязвленное самолюбие — не после всего того, что нам пришлось пережить. Профессиональная гордость тоже требовала самостоятельно поставить точку в расследовании, начавшемся, как случайное обнаружение «беглых» зэков.

Лично мне, дополнительно, еще и хотелось иметь в копилке громкую победу. Не вечно же я буду бегать в погонах. Год пройдет быстро и я, скорее всего, вернусь в семью, в которой к наследнику уже будут относиться по другому. Не как к избалованному мальчишке. И было бы здорово, если бы в моем послужном списке, имелось что-то весомое. Проще будет выстраивать отношения с отцом и другими дворянами.

Правда, как это сделать, я пока не понимал. Хоть действительно к князю на поклон иди, и проси, чтобы дело не забирали.

Доехали без пробок. Быстро провели Светлану Павловну в наш кабинет, где сдали на руки Стелле и Маше. А сами сразу же отправились к Пушкареву, с докладом — девочки сказали, что недавно заходил. Красный, что твой помидор. И очень злой.

Александр Сергеевич был у себя, но не один. Секретарша шепотом сообщила, что у него какой-то мужчина в штатском, но судя по выправке и тому, как перед ним стелился сам начальник отделения, какой-то высокий чин из управы.

— Но вас сразу сказал пускать. Проходите.

Гостя нашего Пушкарева я знал. Встречались не так давно. Генерал Платов, из внутренней безопасности, «кат», если по простому. Все такой же мощный, как рестлер, с импозантной сединой в волосах. Костюм действительно штатский. И весьма дорогой — мне ли не знать.

А еще понимал, что генерал из управы в гражданском — это неофициальный визит. Зачем? Сам скажет, даже гадать не буду. Голова пустая, как кастрюля.

— Целые? — поинтересовался Пушкарёв, когда мы поздоровались с ним и с Платовым.

— Пара царапин, ничего серьезного, — отмахнулся я.

— Если бы не Михаил, я бы погибла, — выдала вдруг Воронина.

Ну вот опять. Признаться, было спокойнее, когда она меня шпыняла и постоянно язвила. Хотя — так-то права. Не отправься я с ней, она бы даже до административного корпуса не добежала.

— Очень хорошо, — непривычно спокойный начальник просто кивнул. — Молодцы, хорошая работа.

Признаться, я ожидал чего-то вроде: «Как же меня достало, что мои опера влезают в дерьмо, которое я должен расхлебывать». И еще «едрить» обязательно в середине каждого предложения. Не иначе визит генерала его таким сделал.

Так и оказалось. Молча заслушав наш довольно короткий доклад и выводы — аристо, уборщица, какой-то мутный полковник из ИСИНа — Пушкарев лишь посмотрел на Платова и еще раз кивнул. А потом произнес.

— У Григория Антоновича есть для нас предложение. Для всех нас.

И повел рукой, передавая слово все это время молчавшему гостю.

Платов улыбнулся, как мне показалось, довольно. И начал с главного.

— Дело у вас заберут. В управлении уже говорят об этом, решение примут либо сегодня вечером, либо завтра с утра, — здесь он сделал небольшую паузу, и добавил. — Или не заберут. Если я вмешаюсь.

«С козырей зашел! — я подавил лезущую на лицо хмурую улыбку. — Красава, что тут скажешь!»

Платов и в первую нашу встречу произвел впечатление умного и жёсткого собеседника. Который обладает достаточной силой и весом в системе, чтобы переломить любого оппонента через колено. Но действовать, при этом, предпочитал тоньше. К примеру, в тот раз он меня только прощупывал, даже не пытался надавить. А сегодня вот пришел с аргументами, от которых так просто не отмашешься.

Оставлю вам дело, а! Каково! Будто знал про каждого из нас столько, чтобы озвучить то единственное, на что мы купимся. Ну, разве что кроме Пушкарева — тот сидел с таким кислым выражением лица, словно бы уже знал всё. Ну или многое. Не чаи же они тут гоняли, нас дожидаясь.

Пока Аника, судя по напряженному выражению лица, обдумывала, как реагировать на слова генерала, я решил расслабиться и просто послушать. Чего с вопросами лезть — он ведь сам пришел.

Так что просто подтянул к себе поднос с графином и стаканами, налил в один из них воды, и откинувшись на спинку довольно удобного кресла, вытянул под гудящие от сегодняшней беготни ноги.

— Что конкретно вы предлагаете, Григорий Антонович? — спокойно произнес я, выдув половину стакана. — Только попроще, а то мы с капитаном Ворониной сейчас очень туго соображаем. Укатали сивок крутые горки.

И выдал самую что ни на есть салонную улыбочку. Мол, простолюдинов будешь за нос водить, лисяра! А со мной этот номер не пройдет.

Отметил, как у Пушкарева глаза на лоб полезли. И Воронина щекой дернула. С их точки зрения мой тон не очень подходил для общения с вышестоящим звездоносным начальством. Ну, извините! Старший сын князя по-другому просто не может. Как говорил дон Румата в моей любимой книжке: «С высоты моего происхождения не видно никакой разницы даже между королем и вами».

— В этой историей с заключенными вы оказались в самом эпицентре бури, — заговорил Платов. — Не вы её подняли, но именно вас она первой и уничтожит…

— И, если можно, без метеопрогнозов, — вставил я.

Чем заработал уже возмущенный взгляд Пушкарева и осуждающий — Ворониной. «Нельзя же так с генералом», — читалось в их глазах. Мог бы ответить: только так и надо. Пришел с предложением — озвучивай. А то ведет себя, как будто облагодетельствовать нас решил, а не свои дела нашими руками порешать.

Платов на эту откровенную дерзость отреагировал более, чем спокойно. Улыбнулся даже одобрительно, словно ждал именно такой реакции. И продолжил:

— Конечно, Михаил. Но с тем, что дело выходит за рамки юрисдикции Злобинского районного отделения полиции ты же спорить не будешь?

— Было бы глупо, — пожал я плечами.

— Ну вот и славно. Просто для понимания: сегодня в восемнадцать ноль ноль в Главке состоится совещание, по итогам которого будет принято решение о том, кому именно передать ваше дело. А там уже велика вероятность, что будет назначен виноватый, и дело отправится в архив. Истинный же виновник ускользнет от правосудия — в этом я практически уверен. И меня такой исход не устраивает.

Тонко! Не «передадут ли», а «кому».

— Но вы можете не дать этому случиться? — вопрос напрашивался, и я его задал.

— Могу. Не скажу, что это будет легко, скандал с бунтом в колонии вышел знатным, но мне это по силам. А еще могу инициировать создание особой оперативной группы, которая и займется дальнейшим расследованием. Точнее сказать — продолжит. Эта группа получит доступ к закрытой сейчас информации, а также прикрытие от слишком усердных чиновников из различных силовых ведомств. На самом высоком уровне.

И снова доверительно улыбнулся.

Ох и мутный же он тип! Вроде бы и предложение сделал, но так, что за слово не подтянешь потом. Не я прикрою, а на «самом высоком уровне». Игрок, блин! Осталось понять, какой приз он сам ищет — с нами-то понятно.

Аника, кстати, тоже хитрый финт ушами Платова считала. И решила, что может позволить себе прямой вопрос.

— Почему? — спросила она. — Почему вы так заинтересованы в этом деле, господин генерал? Вы, насколько мне известно, представляете внутреннюю безопасность, а не следствие.

Пушкарев, бедолага, аж сморщился. Сперва один подчиненный на чины плюёт, теперь второй. Вот что с ними делать? Некрасиво как перед высоким-то начальством! И если Шувалова еще как-то понять можно — происхождение, воспитание, полное отсутствие пиетета перед чинами, то объяснить поведение Ворониной можно было только нервным срывом. Девочка только из тюремного бунта вернулась. Понять и простить, короче.

— Мой интерес, Аника Владимировна, простирается несколько дальше, чем дело о торговле заключенными, — без паузы ответил Платов, в отличие от Пушкарева, не смутившийся от настолько прямого вопроса. — Устроенный Бансуровым бардак в колонии — это лишь верхушка айсберга. А сам он мелкая сошка. Дело рядового исполнителя меня не интересует. А вот люди, которые за ним стоят, очень серьезные и опасные люди, они — да. Они живут в богатых домах, носят громкие титулы, вхожи во все, даже самые важные кабинеты. Вам до них не добраться ни при каких обстоятельствах. А я могу это сделать — это как раз мой профиль. Я ответил на ваш вопрос?