В Германии действительно существуют религиозные преследования. На протяжении долгого времени [нацистский режим] прилагал усилия, чтобы заставить людей поверить в отсутствие преследований. Но известно, что такие преследования существуют, и они очень суровы. Действительно, редко случались преследования столь суровые, столь ужасающие, столь тяжкие и столь плачевные по своим далеко идущим последствиям. Это преследования, которые не щадят ни силы, ни угнетения, ни угроз, ни интриг, ни фальсификации ложных фактов.43
В публичных выступлениях многих кардиналов и епископов часто упоминалось о всеобщем запугивании Католической церкви нацистским режимом. Кардинал Бертрам был вдумчивым, осторожным и непримиримым критиком в Бреслау, неоднократно обращавшимся к нацистскому режиму с петициями и жалобами, в которых указывал на многочисленные нарушения Конкордата. Все эти жалобы были полностью проигнорированы нацистским режимом. В марте 1936 года епископ Мюнстерский Клеменс Гален произнёс в Ксантене откровенную речь, не стесняясь в выражениях:
Посмотрите, как Святая Церковь, Папа, епископы, священники… посмотрите, как верные чада Церкви публично и безнаказанно оскорбляются, поносятся и высмеиваются. Сколько католических священников и мирян подвергалось нападкам и оскорблениям в газетах и на публичных собраниях, как их лишали сана и должностей, заключали в тюрьмы и подвергали жестокому обращению без вынесения судебных приговоров. В немецкой земле есть могилы, в которых покоится прах тех, кого католический народ считает мучениками за веру.44
В июле 1937 года в Берлине состоялась специальная конференция сотрудников гестапо под названием «Следующие задачи в кампании против религиозных противников». На ней был предложен упреждающий план борьбы с церковной оппозицией. Система разведывательных контактов – «V-Men» (V-Männer) – была поручена исключительно работа с диссидентским духовенством. Они должны были докладывать о содержании проповедей в церквях и выявлять всех религиозных противников. Полученная информация анализировалась руководителями отделений гестапо для принятия решения о необходимости ареста священнослужителя. Церковные издания систематически контролировались, ограничивались и, при необходимости, запрещались.45 Священнослужители, выезжавшие за границу по церковным делам, находились под строжайшим надзором. В ноябре 1938 года епископ Вюрцбургский монсеньор Эренфрид был задержан на итальянской границе на несколько часов во время визита в Рим. Его багаж был тщательно проверен, а все документы были фотокопированы, прежде чем возвращены ему.46 Имущество католической церкви также подверглось массовому изъятию без какой-либо компенсации. В апреле 1940 года сообщалось, что только в Висбадене у католической церкви было конфисковано имущество на сумму 30 миллионов рейхсмарок. Католические епископы, при поддержке Ватикана, протестовали против этих изъятий. Летом 1941 года они были прекращены по личному приказу Адольфа Гитлера.47
К 1939 году политическое влияние Католической церкви в гитлеровской Германии было постепенно подорвано, но верность подавляющего большинства католиков своей вере сохранилась. Действительно, в военный период посещаемость католических церквей увеличилась. Как выразился лидер нацистов Рудольф Гесс: «Религия, которая влияла на жизнь народа, фактически доминировала над ней на протяжении двух тысяч лет, не может быть побеждена внешними мерами и, конечно же, поверхностным высмеиванием».48 Руководители Католической церкви подчеркнули свою полную поддержку военных усилий Германии. В сентябре 1939 года католические епископы опубликовали следующее заявление, изложив своё отношение к предстоящей борьбе: «В этот решающий час мы призываем и увещеваем наших солдат-католиков, повинующихся фюреру, исполнить свой долг и быть готовыми пожертвовать всем своим существованием. Мы призываем верующих присоединиться к горячей молитве о том, чтобы промысел Божий привёл к благословенному успеху Отечества и народа».49
Католические священники начали адаптировать похороны погибших на войне к нуждам патриотически настроенных прихожан, о чем свидетельствует этот секретный отчет гестапо:
Католическая церковь создаёт необычайно фантазийную [атмосферу], в которой проходят похороны, как единогласно утверждают сообщения из католических регионов. В результате она оказывает глубокое и долгосрочное влияние на родственников [погибших] и местное население. В центре этих мероприятий в честь погибших – поминальные службы или мессы по погибшим солдатам:
1. Мемориальный саркофаг [Тумба] покрыт чёрным и украшен цветами. Рядом с ним горят многочисленные свечи, на нём лежат стальной шлем и скрещённое оружие.
2. Или вместо этого в церкви устраивается символическая солдатская могила, богато покрытая цветами, березовым крестом, стальным шлемом или Железным крестом.
3. В ходе культовых мероприятий особое внимание уделяется хоровому пению, оркестровым произведениям, шествиям детей и чтению стихов.
4. Иногда боковой алтарь превращается в алтарь павшим воинам. Под цветами и горящими свечами устанавливаются изображения павших с указанием их имён и боевых наград. Родственники и население [в целом] могут почтить память павших в любое время суток.50
Несмотря на публичное проявление сочувствия к судьбе немецких солдат, нацистский режим по-прежнему считал священников не заслуживающими доверия. Многие католические церкви в крупных городах были закрыты, если они находились далеко от бомбоубежищ. Государство постепенно сокращало государственные субсидии Католической церкви. В обширном докладе гестапо, представленном Гитлеру в октябре 1939 года, Гейдрих предупреждал, что за священнослужителями по-прежнему необходимо пристальное наблюдение, поскольку они, вероятно, будут оказывать пассивное сопротивление, и что любой, кто будет заниматься подрывной деятельностью или делать пораженческие заявления, будет наказан самым суровым образом.51
Католический священник Карл Ламперт (родился в 1894 году) из Гёфиса, Австрия, уже провел несколько сроков в «превентивном заключении» до своего ареста гестапо в Штеттине в феврале 1943 года за критические высказывания в ряде проповедей о ведении войны Гитлером. Карл пережил несколько месяцев жестоких допросов перед судом. На трех нацистских показательных процессах он был ложно обвинен, вместе с двумя другими священниками, в передаче военных секретов союзникам. Председательствующий судья на третьем процессе, который состоялся в военной тюрьме Торгау 24 июля 1944 года, посчитал, что все обвинения были сфабрикованы гестапо. Накануне вечером судья был бы обязан вынести смертный приговор трем священникам, которых он застрелил. Это не помешало вынесению смертных приговоров. В прощальном письме брату Карл писал: «Вот и настал час, столь страшный для тебя и всех моих близких, но и час освобождения для меня. Я приближаюсь к конечной точке моего пути на Голгофу. Тьма спустилась, но рассветает день. На Тебя, Господи, уповаю». Карл Ламперт был казнён 13 ноября 1944 года.52
Самый серьёзный вызов нацистскому режиму со стороны Католической церкви во время Второй мировой войны был направлен против нацистской политики эвтаназии, введённой в августе 1939 года в рамках печально известной программы Т4. Тысячи психически больных и физически неполноценных взрослых и детей были убиты в ряде немецких психиатрических больниц.53 Католический епископ Клеменс Граф фон Гален произнёс проникновенную проповедь в церкви Святого Ламберта в Мюнстере, в которой решительно выступил в защиту святости человеческой жизни:
Меня заверили, что Министерство внутренних дел Рейха и ведомство руководителя имперских врачей доктора Конти не скрывают того факта, что на самом деле в Германии было преднамеренно убито большое количество психически больных людей, и в будущем их будет убито еще больше.
По какой причине?
Эти несчастные пациенты должны умереть… потому что, по мнению какого-то ведомства, по свидетельству какой-то комиссии, они стали «бесполезной жизнью», поскольку, согласно этому свидетельству, они — «непроизводительные товарищи нации». Аргументация такова: они больше не могут производить товары, они подобны старой машине, которая больше не работает, они подобны старой лошади, которая неизлечимо захромала, они подобны корове, которая больше не даёт молока… Если установить и применять принцип, согласно которому можно убивать «непроизводительных» собратьев, то горе нам всем, когда мы состаримся и ослабеем!54
