Возможно, не очень похоже на сказочное начало, но некоторые вещи, как хорошая заварка, требуют времени.

Ничего еще не потеряно. Пока что.

Положение сверху, тем более спиной к партнеру – очень удачное для всезнаек типа меня. Пока я находилась в нем, двигаясь под ритм «Стэин элайв» в своей обычной технике «притворяйся, пока не получится» и через равные интервалы издавая стоны, я сумела достаточно подробно рассмотреть его комнату. Он жил на съемной квартире в Камберуэлле, в новом доме на три спальни со стандартной кухней и безликой мебелью, при покупке которой он явно не заморачивался. Ни картин на стенах, ни фотографий – по всем признакам он был психопатом. У него была одна полка – и на ней выстроился набор предметов, марки и производителей которых я так и не смогла определить даже после нескольких неловких подпрыгиваний. По крайней мере, все то время, что я глядела по сторонам, мне не приходилось смотреть вниз, на его катастрофически волосатые ноги. В какой-то момент я задумалась, каким блаженством было бы залить их тягучим золотистым горячим воском и одним рывком выдрать огромный клок густой растительности.

Но стоило мне об этом подумать, мне стало стыдно.

Он не виноват в том, что такой волосатый.

Он не виноват в том, что рядом с ним никогда не оказывалось человека, который подсказал бы ему уделять больше внимания уходу за собой.

Он был просто мужчиной, нуждающимся в руководстве. И вот она я – девушка, которая изменит его жизнь к лучшему. Сразу после того, как этот неловкий первый секс останется позади.

Помимо того что Чарльз являлся просто дополнением к собственным волосам, он, видимо, был невосприимчив к экстремальным температурам – потому что даже при серьезной физической нагрузке я жутко замерзла в его комнате. Один или два раза я попыталась вытянуть из-под него одеяло, но он крайне протестующе кряхтел и не позволял мне осуществить задуманное. Я пробовала менять позу, решив, что, если прижаться к нему покрепче, будет теплее. Возможно, оказавшись сверху, он укрыл бы меня, как уютное зимнее пальто. Но попытки перевернуться тоже не увенчались успехом.

Я продолжала блуждать взглядом по комнате, пока на полу перед ростовым зеркалом не увидела нечто похожее на джемпер. Чем дольше я скакала и чем дольше на него смотрела, тем тверже становились моя решимость.

Я думала спросить разрешения, но он, казалось, был сильно увлечен процессом, так что я со всей возможной непринужденностью просто подалась вперед и нырнула за толстовкой. При этом я испытала лишь легкий дискомфорт, а мой товарищ по постели издал некий странный стон. Я вывернула толстовку и натянула ее на себя таким ловким движением, что сама удивилась своим талантам. Я быстро обернулась посмотреть, нет ли признаков протеста, но его глаза по-прежнему были крепко зажмурены, и я продолжила скакать дальше.

Свитер приятно коснулся кожи. Чарльз не потрудился снять с меня лифчик, но остальные части моего тела были благодарны за мягкое покалывание шерсти. Он был мне на пару размеров велик и к тому же ярко-красного цвета – смелость, которой я не ожидала от мужчины типа Чарльза Вулфа. Но, полагаю, нам еще многое предстояло друг о друге узнать.

И для этого у нас будет время. Масса времени.

Я случайно поймала наше отражение в огромном зеркале. Я в красном худи оседлала мужчину, который на восемьдесят пять процентов – волосы, на сто процентов – волк. Это выглядело нелепо. Это выглядело немного трагично. Это выглядело…

Мне в голову пришла мысль. Мысль настолько незначительная и неуместная, что я почти сразу ее отбросила, но чем дольше я смотрела, чем дольше думала, тем…

– Не двигайся! – скомандовал Чарльз.

Я услышала характерный стон мужчины, который сейчас…

И это случилось. Мы получили конечный продукт, надежно упакованный в первоклассную резину «Дюрекс». И моя мысль, вместе с надеждами на собственный оргазм этой ночью, унеслась куда-то очень, очень далеко…

Я слезла с него, с предельным изяществом прилегла рядом, обвила руками его большой волосатый живот и взглянула на него, будто он для меня – весь мир. Потому что, может быть – может быть, – так оно и будет.

Я всегда считала, что постельные разговоры – лучший способ узнать человека. В баре вы настороже, в ресторане вы на людях, но голыми, в постели, после соития, скрывать уже нечего. Ты наиболее уязвим, наиболее искренен, наиболее открыт.

Я подождала, не скажет ли он что-нибудь первым. Я даже влюбленно на него посмотрела, похлопав ресницами, но тут мои ноздри заполнила вырвавшаяся из его рта волна ароматов давно выдохшегося пива и, вероятно, обеда из мексиканской кухни. Так что мне пришлось спрятать лицо, чтобы избежать прямого контакта.

Он слегка заерзал, и я поняла, что та стеснительность, которую я заметила за ним раньше, возвращается. Может быть, я выступила даже лучше, чем думала. Может быть, этот момент казался ему слишком интимным, чтобы говорить вслух и задавать те вопросы, которые он хотел задать в баре.

Так что я заговорила первой.

– Это было потрясающе, – сказала я. Потому что так обычно говорят и, уверена, после такого реверанса в сторону его эго в следующий раз он сильнее постарается довести меня до оргазма.

– Да, – сказал он несколько более равнодушным тоном, чем я надеялась. Но по крайней мере, он ответил. Это уже открывало дорогу для более воодушевляющей беседы, неловкого смеха и достойного начала головокружительного романа.

– В общем, я…

– Мне завтра рано вставать, – скороговоркой проговорил он.

Он что, шутит? Я ничуть не хуже любой девушки знала, что значит эта фраза, но он?! Мистер У-меня-на-пальце-волос-больше-чем-у-остальных-на-голове?! Мистер Я-прикладываю-ноль-усилий-и-жду-пока-ты-меня-удовлетворишь?! Мистер Злой и Страшный Серый Волк?!

И вот это – мой лягушонок, который должен превратиться в принца. Вот это – мой неограненный алмаз. Вот это – начало моей истории со счастливым концом, и сейчас он лежит рядом со мной, наигранно зевая, как будто первый раз в истории человечества мужчина додумался до чего-то столь изобретательного и умного.

– Может, лучше…

– Я поняла, – злобно прошипела я.

Я выпрыгнула из кровати, не успел он даже пошевелиться. Аэродинамика была на моей стороне – ведь я выбрила ноги станком от «Винус», а на него давил примерный вес состриженных к концу рабочего дня волос в парикмахерской.

Он только успел повернуть голову, когда джинсы уже были на мне. Остальные свои вещи я с яростью бросила в сумку – разберусь с ними потом. Я со всей своей жизнью разберусь потом. Разберусь со всеми своими дурацкими идеями, а заодно с горами выстиранных трусов. Но это когда я вернусь домой. А сейчас мне надо как можно скорее покинуть эту комнату психопата, лишенную всякой индивидуальности.

Пока я металась по коридору, я услышала, как он выкрикнул мое имя.

Меня одолели сомнения, я остановилась и решила подождать. Мы столкнулись в дверях – его массивное и беззастенчиво голое тело выросло прямо передо мной. Он наклонился ко мне, и, почему-то решив, что он собирается меня поцеловать, я инстинктивно закрыла глаза.

– Кажется, ты в моем худи?

Да пошел он.

Я еще крепче укуталась в кофту и так резко распахнула дверь, что ударила его по волосатым пальцам. Закричав от боли, он запрокинул голову, будто выл на полную луну.

Я не оглянулась и в своем новеньком красном худи ушла в ночь.

Убедившись, что он меня не преследует, я решила провести небольшую инвентаризацию. Моя сумка столь же удручающе бездонна, как волшебный чемодан Мэри Поппинс; только вместо удобной вешалки для шляп и прочих бесспорно полезных принадлежностей в ней хранится широкий спектр разнообразной хрени, которая никому и никогда понадобиться не сможет: пустые пакеты из-под чипсов, которые я забываю выкинуть; старые помады и туши, уже давно, наверное, высохшие; ручки без колпачков; колпачки без ручек; а еще жвачка, которая серьезно пережила свой срок годности. Я поспешно нашарила все это рукой, прежде чем нашла, что искала. Я достала свой потрепанный айфон и вздохнула с облегчением оттого, что не оставила его в квартире Чарльза.