Luci Adams

Not That Kind of Ever After

Copyright © 2023 by Luci Adams

© Масленникова Т., перевод на русский язык, 2026

© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2026

Эта нетипичная для меня мысль пришла мне в голову, когда я сидела верхом на, предположительно, самом волосатом мужчине Лондона.

Буду с вами честна, это был не самый приятный момент в моей жизни. Разумеется, речь идет не обо мне – свое выступление я бы оценила на твердые 6,5 или даже 7 из 10. А это, скажу я вам, не пустые слова. Я выдала весь набор криков и стонов из арсенала самых талантливых актрис с YouPorn, но, если говорить откровенно, душу я в это особо не вкладывала.

Но ах, как бы мне этого хотелось!

Свидание было так себе. Мы познакомились в MirrorMirror, одном из последних приложений для знакомств, которые оккупировали экран моего айфона. В интернете он был… ну, одиноким мужчиной, проживающим в Лондоне, так что все необходимые галочки стояли на местах.

Это должно было стать первым звоночком. Момент с Чарльзом, не с Вулфом. Хотя впоследствии выяснилось, что ему досталась очень неудачная фамилия[1], учитывая диспропорциональное отношение волосяного покрова к телу.

Но Чарльз… Не Чарли, или Чип, или даже Чэз, а Чарльз. Как принц Уэльский или собака с висячими ушами. Я решила, что так писать имя – простая формальность: я до сих пор подписываюсь «Изабель» под всеми рабочими имейлами, никогда не сокращая до «Белла». Но когда мы встретились с ним в маленьком милом пабе, который выбрала я, после вульгарного поцелуя в щечку он с интонацией человека, выпившего литра два пива, выдал следующее:

– Белль? Чарльз. Очень приятно.

Так что он был Чарльзом. Просто Чарльзом.

Но все же он не по своей воле стал Чарльзом. Его так назвали родители, а добрый викарий его покрестил: в этой ситуации он был жертвой. И если никто из преподавателей в младшей школе не наградил его ласковым прозвищем, то кто я такая, чтобы его осуждать?

И снова, сказала себе я, не его вина.

Не все, кто работает в инвестиционных банках, – придурки; просто среди работников инвестиционных банков какое-то неестественно большое количество придурков. Попытки найти алмаз среди груды булыжников – это, по моему личному опыту, похоже на блуждание в темноте, которое обычно заканчивается слезами над «Красоткой» и мыслями, что жизнь была бы гораздо проще, будь я прекрасной проституткой с Вест Коуст.

Наверное, у него в школе было хорошо с математикой и экономикой, и учителя услужливо подвели его к идее об управлении портфелями, как мои подвели меня к писательству. Хотя тут я немного лукавлю – мои учителя подвели меня только к средним оценкам по всем предметам, а к писательству я подвела себя сама, и мои родители безропотно приняли этот выбор, несмотря на мою очевидную посредственность.

Но, напомнила я себе, имя и должность не обязательно определяют человека. То есть в буквальном смысле именно они его и определяют, но лично я уверена, что представляю из себя нечто большее, чем «Изабель Марбл, секретарь в „Портер Букс Паблишинг Лимитед“».

Я Белла Марбл: писатель и творец; фанатка собак и потрясающая исполнительница хитов нулевых в караоке; четырехкратная победительница ежегодного конкурса «Портер Букс» «Самые культурные манеры в телефонных переговорах» (это достижение до сих пор указано в моем профиле в LinkedIn, хотя последний раз я выигрывала четыре года назад); любительница вина и светлого пива, а также, если мне надо взбодриться, – клубничного джин-тоника; ходячая реклама одежды из H&M; королева по рекомендациям документалок про животных и обладательница большего количества книг, чем все остальные лондонцы, вместе взятые. Рыжая, как и все Марблы, с россыпью веснушек на лице и фигурой типа «миниатюрная»: в моем случае это означает, что весь мир стал выше, а мне это почему-то не удалось. Я умею жонглировать (почти), делать колесо (ну, типа того) и питаю странную страсть к собиранию мебели из «Икеи».

И я истинный, безнадежный, отчаянный романтик. И сильнее всего – сильнее, чем стать писательницей, сильнее, чем когда-нибудь обнять Дэвида Аттенборо[2], – я хочу любви.

Я хочу того, что было у всех диснеевских принцесс, прежде чем продюсеры и сценаристы начали проявлять сознательность и находить сюжеты про независимость, не сконцентрированные на мужчинах. Я хочу добротного, старомодного мужчину, который будет носить меня на руках и смотреть как на королеву, но я живу в двадцать первом веке, так что еще я хочу, чтобы он относился ко мне с уважением и восхищался моей силой и талантами, пока увозит меня в закат. И может быть – может быть, – я обрету его в:

Паб, спрятавшийся в маленьком переулке к северу от Чайнатауна, – мой старый фаворит. Находясь в самом сердце Сохо, он кажется приятным и удобным местом почти для всего Лондона, но при этом в нем царит потрясающая атмосфера «дома вдали от дома», которая вообще не ассоциируется с центром города. Он как будто вышел прямиком из старинной английской легенды: панели из красного и темного дерева, сильный запах полироли, а в довершение – с энтузиазмом выставленная пораньше новогодняя елка. Как будто кусочек деревни, оказавшийся не по адресу. Обожаю его.

Обычно я предоставляю право выбора места партнеру. Мне кажется, это многое говорит о нем – то, где он предпочитает проводить время. Но обычный разговор «куда пойдем?» с Чарльзом закончился не совсем так, как я ожидала:

Еще один признак, что счастливого конца, на который я так надеялась, тут не предвидится. Но он тоже был не единственным парнем, с кем я переписывалась. То есть на самом деле был, но я не то чтобы не открыта для бесед с несколькими мужчинами одновременно; просто в тот момент ситуация была иная.

После целой недели молчания с его стороны я уже начала подумывать все отменить. Но потом осознала: у меня есть власть. Я сильная женщина, воспитанная в доме, где всем заправляла сильная женщина, живущая среди других сильных женщин и наблюдающая за сильными женщинами по телевизору чаще, чем хотелось бы признаваться. Плюс никто не соглашался сходить со мной на свидание уже несколько месяцев. Так что я взяла инициативу в свои руки.