Зариас, казалось, метался между желанием испытать терпение Ника дальше и принять, что тот на его стороне... пока что. По тому, как смягчился его жёсткий взгляд, Ник понял, что буря снова проходит мимо. — Разумеется. Вы поймёте, я лишь озвучиваю опасения ваших дворян, ведь мы до сих пор не слышали ни слова о том, как продвигаются переговоры с нашей подопечной в Олмстоуне.

— Они не могли пробыть в Олмстоуне долго. Я ожидаю их вводного письма в течение недели. — По крайней мере, Ник надеялся, что Тарли облегчит его ожидание не только информацией о потенциальном союзе, но и любыми вестями о безопасности Тории, чтобы смягчить его муки, пока он не сможет до неё достучаться. — Поверь, когда я говорю, что всё под контролем. Когда у меня будет причина сообщить тебе что-то помимо бессодержательных вводных писем, ты будешь первым, кого я вызову.

Казалось, это удовлетворило лорда, чьи губы искривились в жестоком триумфе. Вид его удовлетворения взбудоражил жестокие мысли Ника. Но сейчас важнее всего было заставить его молчать, пока Ник не узнает истинные намерения Олмстоуна. Он должен был верить, что Тория в безопасности и что она не бросит Хайфэрроу, чтобы преследовать собственные интересы без их участия.

Что она не бросит его.

ГЛАВА 4

Тория

О ЩУЩАЯ НОВОЕ чувство цели и направления, Тория на следующий день после встречи с Тарли с нетерпением направилась к маленькому павильону в саду.

После того как он показал ей это чудесное убежище, она нехотя позволила ему увести её на экскурсию по ухоженным угодьям. Но с тех пор она жаждала вернуться, чувствуя первый прилив истинного волнения от предстоящей работы по восстановлению его красоты. Её связь с природой ликовала внутри, магия уже обволакивала кожу приятным гудением. Это потребует времени, ведь унаследованный от матери талант флоракинеза был лишь зёрнышком по сравнению с её властью над ветром.

Тория была в нескольких шагах от двери, но когда она подняла руку, чтобы открыть её, её путь снова преградила высокая фигура. Она скрипнула зубами, глядя на стража, но её недовольная гримаса быстро смягчилась, когда она увидела его лёгкую гримасу.

— Знаешь, я бы не рассказала, если бы мы ослабили эти нелепые меры охраны. Только между нами? — Она знала, что шансов мало.

Сочувствующий взгляд стража заставил её почувствовать себя ребёнком под надзором, пойманным слишком много раз за нарушение строгих правил. — Здесь на кону гораздо больше, чем просто моя работа, Ваше Величество. — Он потянул ручку вниз и вышел, осматривая территорию, окружённую высокой стеной, обвитой дикими лозами.

Тория последовала за ним, тронутая его словами. — Как ты меня назвал?

Страж обернулся к ней, на лбу появилась складка недоумения. — Я ошибся, назвав вас "Ваше Величество"? Я не хотел обидеть...

— Нет, вовсе нет. — Она быстро перебила его. Её улыбка растянулась до ухмылки, которую она ощутила теплом в груди. До сих пор никто здесь не обращался к ней по её фэнстэдскому титулу, и постепенно Тория начала верить, что, возможно, её не считают достойной правления, всегда называя бездеятельной принцессой. Даже в Хайфэрроу она привыкла быть их подопечной. Она слышала это имя так часто, что порой не чувствовала никакой важности, просто ещё одной придворной особой с красивым положением. Ник стал королём, а она всё не могла перестать чувствовать, будто смирилась с жизнью в тени той, кем должна была быть. Его равной. Были моменты, когда он пытался дать ей этот статус — в глубине души она знала это — но этого было недостаточно. Именно в тот момент она признала, что этого никогда не будет, потому что ей нужно не получить даром голос или власть; она должна взять это сама. Хотя расстояние от Ника было болезненным, Тория знала, что это её шанс возвыситься до своего имени, постоять за себя и вернуть утраченный контроль.

— Как тебя зовут? — спросила она стража, что явно застало его врасплох. Он был красив, со светлыми волосами и чёткими чертами лица, но, несмотря на размеры и положение, казался робким в том, как избегал её взгляда.

— Леннокс, Ваше Величество.

— Давай заключим сделку, Леннокс. — Она усмехнулась его озадаченному виду, направляясь по кривым каменным плитам к павильону. — Здесь, снаружи, никаких титулов, никаких формальностей. Просто Тория и Леннокс.

Первая улыбка тронула его щёки, но оттенок настороженности остался, пока он осматривал местность. Помимо стеклянных дверей, их окружала только сплошная каменная ограда маленького сада. Над головой сияло прекрасное ясное летнее небо. Влажность в Олмстоуне была гуще, и почти никакие облака не разрывали ослепительное солнце весь день, а одежда, которую ей дали, чтобы "влиться", была жёсткой от косточек корсета и прямых линий. Красивая, но удушающая в такую погоду.

Леннокс, казалось, неохотно соглашался, но кивнул. Было странно видеть кого-то столь осторожного в вопросах титулов и формальностей, и его реакция зародила в Тории любопытство насчёт строгого соблюдения Вульверлонами архаичных традиций. Её личный страж в Фэнстэде был близким другом, с которым она выросла, назначенным её отцом как его самый доверенный генерал в обучении. Она знала, что у того не было бы проблем нарушить правила наедине. Но боль воспоминаний была раной, которую она давно приняла как никогда полностью не заживающую, и Тория не могла ожидать того же от здешних стражников в Олмстоуне.

Она повернулась к запущенной зелени. Уперев руки в бока, она изучала всё, что могла, планируя, с чего начать. Тория подошла прямо к заросшим сорнякам, сражавшимся с глицинией.

— Может, вам стоит достать какие-нибудь...

Тория не колебалась, протянув к ним руку и вырвав с корнем. — ...перчатки, — тихо договорил Леннокс.

Она осмотрела жалкие цветы, слишком увядшие, чтобы их спасти. — Не нужно, — ответила она, отбрасывая их в сторону. Всё, что она вырвет, не пропадёт. С её способностью она сможет спасти многие из этих грустных соцветий; вдохнуть в них новую жизнь, чтобы посадить заново. Остальные можно использовать для определённых трав и снадобий.

Это заброшенное место с первого взгляда казалось пустынным и умирающим, но никто не знал о бесконечных чудесах и красоте, скрытых под его трагичной личиной. Тория была переполнена лихорадочной надеждой и волнением вернуть ему былое великолепие и сделать его красотой, к которой будут стекаться, а не которую будут избегать.

Часы могли пролететь, пока она стояла на коленях над почвой, неустанно пробираясь сквозь маленький участок, заросший сорняками. Нужно было выкорчевать их все, иначе они быстро уничтожат всё новое, что она попытается вырастить поверх них. В какой-то момент Леннокс подал ей маленькую садовую лопатку, вероятно, принесённую другим стражником, так как её никогда не оставляли одну. Она чередовала инструмент и свои голые руки, безмерно наслаждаясь ощущением холодной земли между пальцами. Несколько раз она сдерживала покалывание в глазах, когда простой акт садоводства вызывал дорогие воспоминания о матери. Её способности флоракинеза были куда сильнее. Всё, что знала Тория, её бесконечные познания о природе, шли прямо из сердца её матери.

Колени Тории онемели так, что она не чувствовала сырости там, где земля промочила её лиловое платье. Её не волновал беспорядок, в который она себя привела, и она отметила, что в следующий раз нужно надеть более подходящую одежду. Удовлетворённая работой, она подняла ладонь над почвой. Её магия пробудилась, словно песок, гонимый под кожей прямо к кончикам пальцев. Она с восхищением наблюдала за собственной способностью, как из тусклой земли ярко пробился прекрасный колокольчик. Тория улыбнулась своему первому новому цветку.

— Красиво.

Робкий голос был тихим, но Тория вздрогнула от неожиданности, проведя так долго в собственных безмолвных мыслях. Увидев маленькую вторгшуюся фигурку, она быстро узнала нарушительницу.