Ник вглядывался в её глаза, размышляя. — Если бы ты была свободна, чего бы ты хотела?

Эти проклятые изумрудные глаза. Одним взглядом он мог побудить её излить каждую скандальную мысль. Тория чувствовала, как медленно развязывается для него. Без усилий, он распутывал её туго смотанную и хорошо защищённую катушку.

— Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

В его взгляде мелькнуло нечто собственническое, первобытное, отчего её тело содрогнулось, и на этот раз она не смогла сдержать потребность сжать бёдра. Ник, казалось, заметил это и осторожно оспорил эту реакцию. Его нога сдвинулась, мягко проскользнув между её, чтобы снова раздвинуть их. Он не отрывал глаз, и она знала, что его медленный темп был вызван осторожностью, желанием увидеть, будет ли она возражать.

Она не могла. Всё желание, которое она когда-либо к нему испытывала, разом хлынуло на поверхность, затопив любые колебания.

— Я хочу услышать, как ты это скажешь. — Его тон опустился до хриплого шёпота, что разнёсся, словно рассыпанные звёзды, по её коже. Его рука встретила её икру, медленно поднимаясь вверх, мимо колена, высвобождая её ноги из-под складок платья. Ник взглянул вниз, и стон вырвался из него, когда его пальцы проследовали по гладкой длине. Лёгкие, как перо. Мучительные. Прокладывая растущий жар до середины бедра, где Тория задержала дыхание, чтобы подавить свой стон, чтобы остановить себя от мольбы дотронуться до той боли, что он вызывал между её ног.

Но дальше он не пошёл, прежде чем убрал руку. Ник опёрся на локоть рядом с Торией, глядя на её лицо с чем-то иным, чем похоть или желание. Это было мягко, ищуще, и, возможно, в этом взгляде была примесь страха.

— Что ты делаешь? — Она не смогла сдержать укол разочарования от его отступления от всего, что он в ней возбудил.

Ник едва сдерживал своё веселье. — Следую твоим пожеланиям, любовь.

— Я не ответила.

— Именно. Ты заколебалась, но это нормально. Я могу ждать сколько потребуется, пока ты не поверишь, что моё желание к тебе простирается далеко за пределы похоти.

Именно раздражение и острая нехватка рациональности подтолкнули её к следующему движению. Свободными ногами и с Ником всё ещё рядом, Тория развернулась лёжа, зацепив одной ногой его талию, чтобы опрокинуть его на спину, а сама оседлала его. Он удивлённо моргнул, глядя на неё снизу вверх, его руки ухватились за её бёдра, словно он думал, что она упадёт.

— Чего ты хочешь, Тория? Забудь о титуле. Забудь обо всём, кроме собственного желания.

Тория вспыхнула от неповиновения. Не ему, но своему положению и всем, кто считал, что её следует лишить этого: её воли распоряжаться своим телом по своему желанию. — Я хочу... — Её дыхание было тяжёлым, в борьбе разума с сердцем.

— Скажи это.

— Тебя.

Ник приподнялся, пока не сел с наклоном, поддерживая её у себя на коленях. В новой позиции она чувствовала его твёрдое возбуждение у своего разгорячённого центра. Тихий звук, вырвавшийся у неё, заставил его руки сжаться крепче.

Она сломалась первой.

Тория пошевелилась, нуждаясь в любом трении, чтобы облегчить нарастающую боль. — Боги всемогущие... — Ник содрогнулся. Принц смотрел на неё снизу вверх, словно она была больше, чем принцесса, благоговение в его выражении лица, будто она была Богиней. Уверенность, которую он вызвал в ней одним этим взглядом, полностью разбила её застенчивость, пока она гналась за своим наслаждением. — Только посмотри на себя, — восхитился он. — Так прекрасна. Ты издаёшь самые сладкие звуки, любовь. Я намерен открыть их все.

Она не отрывала глаз от его, её лицо искажалось, пока её наслаждение усиливалось от его слов и того, как он крепко держал её за бёдра, помогая им двигаться о него и рисуя похоть на его лице. Всё, что она могла из себя выдавить, — это едва заметный кивок, отвечая учащённой одышкой.

— Ты восхитительна.

Её пальцы запутались в его тёмных волосах, она была близка к тому, чтобы забыться, используя его тело, чтобы подвести себя к самому краю.

И он позволил ей взять всё.

Но прямо перед тем, как она сорвалась в этот блаженный обрыв, хватка Ника усилилась, чтобы остановить её, и Тория вскрикнула. Его отказ оставил её дрожащей на пороге оргазма.

— Ещё одно движение, и ты кончила бы для меня, не так ли, Тория? — прошептал он, прямо перед тем как его губы коснулись её груди.

— Да, — прохрипела она. Ей это было нужно, и он знал это. Она почувствовала его улыбку на своей коже.

— Кто-нибудь касался тебя раньше?

Вопроса было достаточно, чтобы залить её смущением, обнажив её неопытность. Неужели ему забавно, как легко она может достичь этой точки?

Затем её сердце упало с ужасным, постыдным чувством, когда она задумалась, с кем ещё он был по сравнению с ней. Тория попыталась сдвинуться, чтобы слезть с него, но хватка Ника только усилилась. Их взгляды сошлись.

— Да, — ответила она смело.

В быстром всплеске движения Тория взвизгнула от неожиданности, когда Ник стремительно прижал её под собой. Его руки скользнули по её рукам, воспламеняя кожу, пока его ладони не сошлись с её, и их пальцы не переплелись у неё над головой. Лёгкое давление его тела было восхитительным. Ей хотелось провести руками по каждому твёрдому контуру его тела. Его мягкие чёрные волосы нависли над бровями, пока он смотрел на неё сверху вниз. Его зелёные глаза стали дикими, и она знала, что он хочет потребовать, кто, но не станет. Вызов нарастал, и это вызывало трепетный азарт.

Когда она больше не могла выносить этот палящий взгляд, кокетливая улыбка смягчила её дерзкую нахмуренность. — Сама с собой.

Соблазнительная тьма наполнила его радужки, поглотив изумруд, в ответ на её слова. Его возбуждение от нарисованной ей картины витало в комнате, и потребность утолить собственную похоть была всепоглощающей.

— Чего бы я ни отдал, чтобы увидеть это, — наконец вырвалось у него. Ник склонил голову, дюйм за мучительным дюймом, пока её губы не заныли от близости его прикосновения.

— Возможно, однажды ты увидишь.

Это была власть — наблюдать, как принц над ней борется с тем, чтобы не потерять контроль от её слов, наблюдать, как он борется с позывом коснуться её. Каким-то образом то, что пробудилось между ними, было захватывающей игрой: кто сможет соблазнить другого сломаться первым?

Ник сказал: — Или, может быть, ты предашься мне и позволишь показать тебе высоты наслаждения, несравнимые с твоей собственной рукой. — Вместо того чтобы поцеловать её, как она хотела, губы Ника поползли по её шее, и она извилась под ним.

— Смело с твоей стороны считать себя способным на такие острые ощущения.

Ник тёмно усмехнулся прямо у её кожи, и её голова инстинктивно откинулась назад. Тихий звук сорвался с её губ.

— Ты звучишь так, будто жаждешь узнать. Это то, чего ты хочешь?

Ей хотелось рявкнуть в ответ, чтобы поколебать его уверенность, но её собственную затуманивали шёпоты о том, как сильно она этого хочет. Тория не дала ему ничего. Ник лишь улыбнулся.

— Понятно. — Его губы скользнули по её шее. Он сменил хватку, чтобы зафиксировать оба её запястья одной рукой. — Ты хочешь, чтобы я заставил тебя умолять.

Тория не знала, чего ожидать от Ника, но это было нечто гораздо большее. Его спокойная самоуверенность и мучительные прикосновения — они были лишь первыми нотами песни, а она уже подстраивалась под его мелодию.

— Я никогда не буду умолять, — прохрипела она с последними крупицами сопротивления.

Рука Ника скользнула по её рёбрам к бретели платья, которую он уже стянул. Она позволила ему сдвинуть её дальше, полностью, пока её грудь не обнажилась. Но Ник не взглянул вниз, словно его возбуждение возросло лишь для того, чтобы оценить её реакцию, когда он взял её грудь в свою ладонь, массируя, дразня. Дыхание Тории участилось, скованное его милостью. Связь в их взглядах была чувственной и вызывающей, оба они были заперты в битве желания и неповиновения. Никто не отступал. Он остановился лишь для того, чтобы дотянуться до другой бретели, мучительно медленно, ни на секунду не позволяя своему прикосновению оставить её. Только когда она оказалась с обнажённой грудью под ним, он наконец взглянул вниз, и была короткая пауза, прежде чем его губы опустились туда.