Тория дышала, сделав это своим единственным фокусом, когда лошади появились в поле зрения. Три из них. Она быстро заметила, что кареты не видно. Но ей было всё равно, потому что одна лошадь вырвалась вперёд, и даже если они были не больше, чем тёмным силуэтом, она знала, кто это.

Ник ехал к ним один. На мгновение стало эгоистичным облегчением увидеть, что леди Самара не была среди других всадников.

Всё стихло. Как будто черта протянулась только между ними, пока она следила за ним, заглушая мир. Его тёмные волосы дерзко противостояли солнечному свету. Вечная ночь — вот о чём она могла думать. Его одежда была чёрной под развевающимся тёмно-синим плащом. Ближе, она рассмотрела его чёткие черты, точно такие, как помнила. Их время в разлуке было недолгим, не совсем, но она не могла отпустить своё чувство беспокойства, что встретит незнакомца.

Ник остановил лошадь перед всеми, кто ждал его на портике. Ему не нужна была кавалерия, чтобы утвердить свой статус или доминирование.

Король Хайфэрроу соскочил с обсидиановой лошади изящным скольжением. Это было в его осанке: грациозной, но властной. В его чертах: непреклонной с вызовом. Никалиас Сильвергрифф не дрогнул и не замедлил ни в одном своём движении.

«Добро пожаловать, Никалиас». Варлас говорил за всех, шагнув вперёд, чтобы поприветствовать его, когда тот поднимался по ступеням. «Мы рады принять вас в Олмстоуне, но нам сообщили, что вы будете не один в своей поездке».

Два короля обхватили друг друга за предплечья в приветствии. Тория не могла оторвать глаз от Ника, изучая каждую искорку его выражения, его движения, словно он выдаст что-то из своих чувств. Ник ещё не смотрел на неё, и пустота в животе от этого вызывала тошноту. Она чувствовала себя дурочкой, цепляясь за надежду, что она будет в первых рядах его мыслей по прибытии. И она презирала боль, которую чувствовала от того, что он не сразу стал её искать.

«Я не один», — подтвердил Ник. Первые нотки его голоса окатили её эмоциями. От этого её бровь дрогнула, и её сцепленные руки болезненно сжались.

Он предпочитает открытость верховой езды, — подумала она.

«Но я нахожу, что путешествие верхом гораздо легче. Леди Самара следует не слишком далеко позади в карете».

Даже за их короткое время в разлуке Ник изменился. Он стал гораздо больше соответствовать положению короля с тех пор, как она покинула Хайфэрроу. Её грудь распирала гордость, наблюдая за его уверенностью, но это омрачалось мыслью, что он преуспевал без неё.

Тот факт, что он отказался путешествовать в тесном замкнутом пространстве со своей невестой, был ещё одним эгоистичным облегчением. Тория должна была помнить, что она тоже помолвлена и не может позволить каким-либо глупым прошлым чувствам к Нику всплыть и поколебать её притворство с Тарли. Даже для Ника это должно было быть настоящим. Правдоподобным. Несмотря на неправильность и бурление в животе. Несмотря на всё, что кричало ей сказать ему правду.

Как раз тогда его глаза впервые скользнули к ней. Изумрудные очи соединились с чем-то внутри неё, что заперло сдавленный звук в горле и напрягло каждую мышцу, жаждавшую пойти к нему, почувствовать его, хотя бы на одно объятие. Вся тяжесть тоски по нему обрушилась разом, волна, к которой она никогда не могла подготовиться. Ник не выдал внешних эмоций. Даже когда его взгляд метнулся к Тарли, затем вниз, на руку принца на ней. Он ничего не дал понять, что

их близость беспокоит его. Вместо этого улыбка изогнула его идеальное лицо, когда он повернулся к ним.

«Позвольте мне предложить свои поздравления», — сказал он Тарли с натянутой добротой, которую, как она сомневалась, заметил бы кто-либо ещё.

«Взаимно». Тарли взял протянутую руку Ника — дружелюбная формальность для толпы, не более того. Но Тория напряглась от напряжения в их обмене. «С нетерпением жду встречи с вашей невестой».

«Как и я», — врезала Тория.

Внимание Ника резко переключилось на неё, и она держала подбородок твёрдо, её глаза встречались с его. Между ними резонировал вызов. Пока он не стёр его, и она заподозрила неладное при новой ухмылке на его губах.

Ник снял перчатку для верховой езды, затем протянул ей руку. Это было намеренно. Необязательно. Возможно, даже не по обычаю. Волнение скрутило её живот, потому что Тория знала его. Каждое подёргивание, каждую привычку. Иногда она даже верила, что знает его лучше, чем он сам себя. Он сдерживал раздражение от необходимости носить маску для придворных глаз, и, чёрт возьми, если не было приятно мельком увидеть его колеблющиеся эмоции.

Её ладонь скользнула в его с намеренной медлительностью, пока их глаза сражались в безмолвной битве. Напряжённо. Волнующе. Но она не сделала дальнейших движений, игнорируя дрожь, пробежавшую вверх по её руке при контакте их кожи. Лёгкая вспышка в его глазах выдавала его недовольство тем, что она не отошла от Тарли, чтобы поприветствовать его.

«Рад снова видеть тебя, Тория», — сказал он, и низкий хриплый голос был почти достаточен, чтобы её барьер рухнул.

«И вас, Ваше Величество». Это было скручиванием её собственного сердца обращаться к нему так формально, и в сжатии его руки она поверила, что и в нём тоже была боль.

Так было лучше. Умнее не выдавать столько личных чувств, в то время как каждый олмстоунский взгляд был прикован к их воссоединению, стервятники, которые разорвали бы на части всё, что могло бы раскрыть, что они питают чувства друг к другу, выходящие за рамки воспитанницы и её короля.

Ник взглянул вниз. «Интересный выбор питомца», — размышлял он.

«Почему бы тебе не подойти поближе и не назвать её так снова?» — подзадорил Тарли.

Тория тихо хихикнула, поглаживая Катори. Волчица не отрывала взгляда от Ника, но не проявляла к нему враждебности. На самом деле, Тории показалось, что она увидела любопытство. Она задумалась, снова выпрямляясь, поэтому не ожидала смягчённого внимания, которое Ник устремил на неё. Её широкая улыбка медленно

сползла, когда она заметила это. На несколько секунд остановившегося времени они, казалось, забыли о своей компании. Она хотела знать его мысли, мельком увидев того мужчину, которого знала так нежно, когда они были совершенно одни.

Приближение новых лошадей стало ударом, возвращающим в настоящее. Ник резко обернул голову, повернувшись к карете. Наблюдать за тем, как он спускается обратно по ступеням, было мучительным зрелищем, зная, кого он с нетерпением пошёл встречать. Украшенная карета была быстро открыта, когда остановилась, и Ник уже был там, его улыбка тёплая, отражающаяся в глазах, когда они упали на её обитательницу. Он протянул руку, и белая в перчатке рука скользнула в неё.

Тория встречала Самару раньше в Хайфэрроу. Она была, пожалуй, одной из самых высокопоставленных дам — достаточно высокой, чтобы подойти королю. Однако, насколько ей было смутно известно, она видела её раньше на руке Зариаса, лорда Хайфэрроу, к которому, как она знала, Ник не был особенно расположен.

Ник вернулся с Самарой, и Тория не пропустила внимание, которое он уделял ей так полно. Его рука обвила её, и гордость танцевала в его глазах, когда он представлял её ко двору. «Для меня абсолютное удовольствие представить леди Самару вам всем», — объявил он, и она поверила в это. В его обожание к ней.

Рука Тарли ласкала её бок, но когда она посмотрела на него, его глаза были прикованы к счастливой паре. Она расслабилась под его прикосновением, вжимаясь в него. Её рука легла на его грудь в знак признания.

Как будто она проговорила, чтобы объявить движение, глаза Ника метнулись к ним, жёсткие и бесстрастные, когда он впитывал их близость. Тория не знала, почему это превратилось в игру. Прощупывать друг друга через своих партнёров было неправильно, но заманчиво. Она кокетливо улыбнулась, и никто другой не расшифровал бы искру, вспыхнувшую в том изумрудном взгляде.