— Он не оставил бы меня. — Но её глаза горели, потому что её разум принял правду, даже если сердце не могло.

Лайкас оставил её.

Так же, как Ник оставил её.

Одну на милость волков.

— Я видел, как генерал уехал на своей лошади этим утром с некоторыми другими, с которыми он прибыл, Ваше Величество. — Леннокс был осторожен, вгоняя последнее подтверждение.

Но этого было достаточно, чтобы разбить её окончательно.

— Почему бы тебе не присесть, Тория? — Тарли говорил осторожно, словно приближаясь к легко пугающемуся оленю, поднимаясь.

Тория не осознавала, что кивает, потому что альтернативой было извергнуть эмоции, которые обрушились на неё. Она продолжала просматривать письмо снова и снова, сдерживаясь от желания сжать его в кулак. Кто-то коснулся её руки. Тарли подвёл её сесть рядом с собой. Она не могла протестовать. Тишина. Самообладание. Это был единственный способ укротить бурю, которая нагревала поверхность её кожи, покалывая кончики пальцев. Она была такой пустой. И потерянной. И одинокой. Она хотела потребовать, почему судьбы сделали так, что, казалось, неважно, как она играет, кого она любит, всё всегда было обречено рухнуть.

Тория не могла оторвать глаз от пергамента, лежавшего рядом с ней. Она не могла уделить Тарли ни капли внимания, пока читала и перечитывала. Его голос расплывался вокруг, пока она не прочитала его достаточное количество раз, чтобы её эмоции иссякли, принятие улеглось. Она не обратила внимания на свою руку, осторожно сжимающую бумагу, пока она полностью не смялась в её кулаке, зная, что она встретит пламя в ту же секунду, как она окажется в своих комнатах.

Залы не были предназначены для высвобождения ветра Тории. В своей муке и печали она не могла сдержать его. По крайней мере, в тренировочном зале ей было позволено свободно размахивать своим посохом.

Она, конечно, была не одна, но Леннокс и пара других стражников укрылись в нише коридора. Если это держало их на расстоянии и их взгляды подальше от неё хотя бы на благословенный миг, это было ещё большей причиной поддаться своей вырвавшейся наружу магии. Тория выкладывалась сильнее, чем делала это уже очень долго, надеясь довести себя до опасной точки. Пот покрыл её кожу; дыхание резало горло как ледяные копья; её мышцы ныли и протестовали. Она принимала боль, приветствовала её, нуждаясь в чём угодно, чтобы противостоять агонии в её неумолимом разуме.

— Ты навредишь себе, — раздался голос поверх грохота оружия, который она сотрясала своими взрывами. Это был не голос, который она хотела слышать, и её гнев только вспыхнул от попытки Тарли прервать её. Вероятно, чтобы снова напомнить ей, что она слаба, и что тренировочный зал — не место для принцессы.

Тория сделала вид, что не слышит его приближения, но он бы понял, что она услышала, по лёгкой запинке в её движениях. Она отгородилась от него, чтобы продолжить свой танец, толчки и притяжения с воздухом. Её посох переходил из руки в руку, вращаясь, взмахивая, ударяя, в такт её шагам, которые уже давно идеально подстроились к песне воздуха. Она не шагала; она скользила. Она не поворачивалась; она кружилась. И воздух — она была его повелительницей.

Её ноги оторвались от земли при следующем прыжке с поворотом, её посох был направлен вверх, чтобы быть опущенным силой гравитации в долгом вертикальном ударе. Когда она ожидала разрезать воздух, резкая вибрация её посоха, соединившегося с чем-то столь же неподвижным, вспыхнула вызовом. Не было ничего доброго или тёплого в её глазах, когда она уставилась на принца через их сомкнутое оружие. Она мельком заметила, что он взял обычный деревянный посох. И она собиралась проверить, знает ли он, как им пользоваться.

Прямо перед тем как оттолкнуться от него, она поклялась, что уловила искорку

веселья. Не насмешливого, а словно он находил развлечение в самом

акте спарринга, хотя до сих пор не проявлял к нему никакого интереса.

— Я не буду с тобой церемониться, — предупредила она. Не потому что хотела направить свою ярость на него, а потому что не могла.

— Я тоже. — Его тень улыбки почти спровоцировала ответную на её собственном лице.

Затем глаза Тарли стали зеркалом. Теми, что смотрели на неё с знакомой потерянной опустошённостью, только он научился жить с ней. Если было чему-то, чему она могла научиться у него, так это тому, как продолжать жить с разбитой душой.

Тарли двинулся первым. Неожиданно. Она начала погружаться в жалкие мысли. Широко раскрыв глаза от его быстроты, она скользнула, чтобы избежать взмаха его посоха в последний момент. В ответ её собственный ударил низко, чтобы зацепить его ноги, но казалось, он был легок на ногах.

— Ладно, принц, какие ещё таланты ты скрывал?

Тарли выпустил смешок, и она была рада отвлекающему моменту. Проблеск света в темноте. — Осторожно, принцесса. Это почти звучит, как будто ты делаешь мне комплимент.

Они обменялись ещё парой манёвров. Не в битве, а в осторожном вычислении движений друг друга.

— Ты делаешь это трудным для их формирования.

— Может, мне нравится быть плохим парнем.

Тория наклонила голову, приостановив движение. Она упёрлась посохом. — Не думаю, что ты плохой парень, Ваше Высочество. — Она подчеркнула его титул тем предупреждением, которое он однажды дал ей.

Он приподнял бровь, находя юмор, когда уловил её насмешку.

Тория воспользовалась моментом его отвлечения. Она добавила свой ветер, когда атаковала. Длинный взмах, направленный во вторую и шестую точки звезды. Она закрутилась, чтобы добавить силы. — Думаю, ты эгоистичен.

Он устоял, поглощая удар. Тория сместилась, одна нога скользнула назад, когда она нанесла удар вперёд.

— Справедливое наблюдение, — размышлял он, вращая свой собственный посох. Он ударил под углом о землю, сбивая её, но она уже снова двигалась. Разочарование росло от его согласия. Её посох закружился между обеими руками, собирая воздух, прежде чем она закрутила его, опустив его мощным вертикальным ударом. Тарли устоял в последний момент, его посох был выброшен над головой, чтобы встретить удар. Скрежет его зубов с шипением был победным звуком.

— Ты помпезен.

— Возможно.

Он отвечал на каждую из её атак, которые усиливались мукой, пока они двигались быстрее по кругу.

— Высокомерен. — Ярость её ударов нарастала. — Озлоблен. — Она сосредоточилась на нём со смертельной концентрацией. — Бесчувственный королевский отпрыск!

Его смешок стал последним спусковым крючком для её насилия, и её следующий манёвр собрал ветер в сильный шквал, но это была её рука, выброшенная в её твёрдой стойке, чтобы послать его, несущегося к принцу. Тарли не просто потерял равновесие на ринге. Ужас её ошибки проник в неё прежде, чем он упал после секунд полёта по воздуху. Её голова резко повернулась к стражам, вбегающим в зал. Леннокс в коридоре уставился на неё со страхом, призраком мелькнувшим на его лице.

Прежде чем они могли достичь её, принц на коленях поднял руку, и они все остановились. Тарли застонал, потирая грудь, поднимаясь на ноги. Её тяжёлое дыхание наполняло тишину, пока она ждала его возмездия.

— Ты правда думаешь, что я бесчувственен?

Тория моргнула, озадаченная тем, что он не отчитывал её за удар, выходивший за пределы тренировок.

Когда он был достаточно близко, он усмехнулся её взгляду. — Потребуется больше, чем это, чтобы причинить мне вред, принцесса. Хочешь ещё? Ты, кажется, не закончила.

— Что ты делаешь?

— Спаррингуюсь.

— Здесь, Тарли! Что ты здесь делаешь со мной?

Он сделал шаги к ней, которые она отследила, выпрямив позвоночник. Её гнев медленно рассеивался во взгляде, которым они обменялись. Потому что она не могла понять мягкость в его глазах. И не знала, было ли её учащённое сердцебиение из-за расстояния, что медленно сокращалось между ними с его осторожным приближением, или из-за убывающего адреналина боя.