— Ты действительно это имеешь в виду?

Тория с трудом сглотнула, ненавидя боль, которую явно причинила ему, но она могла только принять свои слова как правительница, а не как друг.

— Да. Я хочу видеть тебя у своего бока, Лайкас. Но если ты здесь не для того, чтобы помочь мне сражаться — чтобы советовать, а не прятать меня — тогда, возможно, мы поняли, где должны быть наши истинные места.

Вспышка разочарования на его лице пронзила её насквозь, знак того, что он размышлял. Тории было больно при мысли, что Лайкас уйдёт. Он был самой близкой связью с её родителями и родиной. И всё же в тот момент было ясно, что время оставило свой след. Лайкас преуспевал в роли генерала, ведущего армии; она понимала его инстинкт защищать её. Но это было не то, что ей нужно было от него, и она предоставила ему решение: стоять с ней здесь или вернуться к их армиям в Райэнеле.

ГЛАВА 29

Ник

НИК СМОТРЕЛ и смотрел на коробку на своём столе. Его подбородок покоился на сцепленных руках. Он просидел там некоторое время в тихом размышлении. Он знал, что лежит внутри. Когда он впервые нашёл её запертой в тайной комнате совета, когда-то пространстве его отца, Ник был раздираем чувствами.

Раздался короткий стук, и он позвал войти, поднимаясь.

— Вы просили меня? — Присутствие Марлоу всегда было смиряющим теплом, которое облегчало тяжесть в комнате.

— Да. Спасибо, что пришла.

Она подошла осторожно, её взгляд полон сочувствия, как бы она ни пыталась избегать его глаз. — Я слышала о вашей помолвке. — Она засунула руку в карман. — Я могу сделать вам что-то получше, если это на постоянной основе... или, то есть, если вы двое —

— Мне не нужно ничего вычурного, — заверил её Ник.

Марлоу протянула кольцо ему, приближаясь, и положила его на ладонь Ника. Он коротко изучил его. Оно было простым и элегантным.

— Оно прекрасно.

— Я внесла некоторые изменения в одно, что у меня уже было. Надеюсь, оно сгодится. Я не знаю, к чему привыкли фейри. Я могу вставить камень побольше или добавить ещё, если у вас есть какие-то —

— Я ценю твою заботу и внимание, Марлоу, но могу ли я попросить одолжить твой талант к деталям ещё раз для кое-чего куда более драгоценного?

Её беспокойство улетучилось, яркая готовность выпрямила её осанку, и было радостью наблюдать, как её глаза оживают от просьбы. И всё же Ник боролся внутри, стоит ли доводить свою просьбу до конца.

— Ты просила чего-то, к чему можно привязать заклинание. Это не по нашей договорённости, но ты права. Лучше быть готовым. — Он потянулся за собой, подняв маленькую коробку. Ник нахмурился на неё с горько-сладкой печалью, прежде чем протянуть её Марлоу.

Прочитав его выражение, она взяла её с колебанием. Марлоу замедлила, встретившись с ним взглядом, и всё, что он сделал, — это кивнул разрешением открыть её. Её бровь приподнялась, когда она заглянула внутрь. — Удивительно.

— Это моей матери, — признался он. — Но можешь ли ты сделать для меня корректировку тоже?

Сначала на лице Марлоу отразилось соболезнование. Затем её улыбка прорвалась. — Для меня будет честью.

Ник сделал глубокий вдох, тошнота поселилась у него в желудке. И всё же он не мог выкинуть из головы слова кузнеца. Её совет иметь варианты, какими бы губительными они ни были, был умен.

— Я хочу присутствовать при изготовлении обоих, если ты не против.

ГЛАВА 30

Тория

НА СЛЕДУЮЩЕЕ утро Тория была на нервах, сидя жёстко напротив принца за завтраком. Её эмоции всё ещё бушевали с прошлого дня, и то, что она сказала Лайкасу, оставалось затяжным конфликтом. Она хотела разыскать его этим утром, но была быстро вызвана на завтрак с Тарли.

Её выбор остаться в Олмстоуне не изменился. Она дала обязательство Тарли посмотреть, может ли быть что-то реальное под обманом их ложной помолвки.

— Ты сегодня утром тиха, — прокомментировал он, ковыряя виноград на своей тарелке. Она заметила, что его аппетит, кажется, тоже отсутствует.

Тория осмелилась поднять на него взгляд, не желая выплёскивать своё смятение по поводу предательского предложения, которое принёс ей Лайкас. Того, что могло иметь для него серьёзные неприятности, если кто-то подслушает. Вместо этого она позволила всплыть обвинению, которое дразнило её всю ночь. — Ты знал, что Никалиас планирует приехать на солнцестояние?

Тарли не ответил сразу. Ей не нужно было, чтобы он это делал. Его подтверждение было в том, как его глаза задержались на его чашке, прежде чем он лениво поднял её. Его невыносимая, ледяно-холодная манера вернулась, и сегодня она, возможно, была уже слишком далеко в своём негодовании, чтобы соответствовать ей.

— Да. — Он говорил фактически, без единой эмоции, словно знал, что Тория выплеснет достаточно на них обоих.

— Почему меня не проинформировали?

— Мы не думали, что тебе нужны отвлекающие факторы. Никалиас планирует приехать со своей невестой, чтобы обсудить роль Хайфэрроу в союзе между нами, поскольку ты всё ещё остаёшься их подопечной.

Тарли использовал это слово как кинжал. Невеста. И, Боги, как она это почувствовала. Не создание свежей раны; всё, что он мог сделать, — это углубить то, что уже было так близко к тому, чтобы окончательно вырезать её сердце.

— Да, так и есть, — проскрежетала она. — Я имела полное право знать, что он едет.

— Ты бы узнала, когда это было бы необходимо.

Взгляд, которым они обменялись, был вызовом. От которого она не могла отступить на этот раз. Не тогда, когда нити её самообладания были на пределе, готовые порваться.

— Я не так голодна сегодня утром, — сквозь зубы выдавила она, поднимаясь с места. Это был самый сдержанный способ, которым она могла справиться с этим, не выпустив вульгарную череду слов, которые она наконец хотела ему сказать. Пульс в её венах был верным предупреждением, что её магия напрягается под кожей. Ей нужна была разрядка.

Тория начала уходить внутрь.

— Куда ты идёшь? — окликнул её вслед Тарли.

— Тренироваться. Не пытайся меня остановить.

— С кем?

— Найду своего генерала. — Возможно, возможность выплеснуть их разочарование физически поможет им разобраться с узлом их отношений. Она больше всего на свете хотела, чтобы они пришли к какому-то соглашению, узнали изменения, в которые они повзрослели...

— Генерал Лайкас уехал рано утром.

Её сердце остановилось вместе с шагами. Он не мог. Тория убедилась, что её разочарование написано на её лице, когда повернулась обратно к принцу. Он оставался сидеть, спокойно развалясь.

— Уехал куда?

Небрежно Тарли потянулся к чему-то на столе рядом с ним, протягивая ей. Её глаза сузились на пергаменте, словно он мог взорваться, если она возьмёт его. Любопытство взяло верх, и она направилась к нему.

— Он велел одному из стражников передать тебе это.

— Но он у тебя.

— Да, потому что тебя нельзя было найти прошлой ночью.

Она поднималась на крыши в беспокойную ночь, чтобы вознести своё отчаяние луне. Тарли бросил на неё тонкий понимающий взгляд, и она задалась вопросом, обнаружили ли её комнату пустой и он прикрыл её. Почему он не вторгся к ней над замком, как делал это много раз, она никогда не спросит, чтобы узнать.

Тория взяла записку, развернув её. Её дыхание было быстрым, сердце билось тяжело, пока она ловила слова, но не целые предложения. Значения, но не смысл. Оно было там, всё было там, и всё же она отказывалась верить. — Он не оставил бы меня, — сказала она с пустым отрицанием. Её глаза не могли перестать бегать по странице, ища ошибку, знак, появления новых слов, которые удостоверят её, что это неправда или временно.

— Думаю, он знает, что ты здесь в надёжных руках, с множеством солдат и генералов, чтобы защитить тебя. Ему лучше укреплять армии Фэнстэда обратно в Райэнеле.