Их взгляды встретились в последний раз в безмолвном объятии. Это был не просто прощальный обмен словами; это было обещание. Когда в её глазах мелькнул страх перед вполне реальной опасностью, с которой она может столкнуться там, он хотел быть последним, кто верил, что она одолеет всё, что бы её ни ждало. Он смотрел ей вслед, когда они повернулись и тронулись в путь.

«До тех пор, Фэйт Ашфаэр».

Её лошадь продолжала двигаться, но Фэйт обернула голову назад. На фоне солнечного света, пробивавшегося сквозь листву, она пылала. Отсветы золота в её волосах, искры в янтарных глазах, всполохи красного на её кожаной одежде. Он не мог не восхищаться тем, насколько хорошо она воплощала герб своего королевства. Словно она была рождена Фениксом.

«До тех пор, Лайкас Уорнер».

ГЛАВА 2

Тория

«ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО, принц Тарли Вулверлон просит вашей компании в атриуме».

Тория Стагнайт выпрямилась при этом известии, но не повернулась к посыльному. Её глаза оставались прикованными к каменному двору, на который она смотрела, позволяя мыслям блуждать. Яркость лесов и лугов не была видна с её точки обзора, но она не могла отрицать, что искусно созданный каменный лабиринт был прекрасной данью уважения королевству.

Она сделала несколько секунд, чтобы перевести дыхание, заглушить тревожные мысли, прежде чем они могли расшифроваться на её лице. Её раздвоенная верность дразнила её мыслью, что Вулверлоны сразу же увидят сквозь её маску. Если она обнаружит, что его союз с Валгардом правда, король Варлас из Олмстоуна никогда не должен узнать, что по неведению пригласил в самое сердце своего королевства подопечную Хайфэрроу, союзницу Райэнела и мстительницу за Фэнстэд.

И она разорвёт его изнутри. Точно так же, как они разорвали её королевство.

Она была здесь недолго, но в животе у неё уже поселилось тошнотворное чувство, тоска по дому. Её грудь сжималась каждый раз, когда она думала об этом. Потому что «дом» — это не её завоёванные земли, полные пепла и крови. Это он. Независимо от того, чем обернётся её время здесь, она никогда не забудет то столетие, что провела до этого, которое определило «дом» не как какую-либо землю. Она стала связывать всё значение этого слова с Ником. И теперь это было испытанием её стойкости. Пытка в её сознании, которая не отпускала его. Пока ещё нет.

Но было трудно двигаться дальше, сосредоточиться на том, ради чего она приехала, когда её пребывание в Олмстоуне до сих пор ощущалось как заточение в каменной клетке. Здесь всё было по-другому. Она никого не знала. Вулверлоны были... защитными. Или, возможно, скрытными было бы более подходящим словом.

Тория повернулась к фэйрийскому стражнику, задержавшемуся у двери, направив на него улыбку. «Благодарю. Я пойду к нему».

Она надеялась, что стражник оставит её, но тот задержался в дверях, словно ожидая сопроводить её. Это не было сюрпризом. Здесь она никогда не оставалась одна. Даже её комнаты охранялись, и новости о её выходе за их пределы быстро доходили до принца. Тория поначалу поспешила поинтересоваться причиной, но ей мягко заверили, что такой пристальный присмотр — для её же защиты как иностранки на их земле. Она не могла протестовать.

Пока она шла по залам, увешанным пурпурными гобеленами, она пыталась не поддаваться устрашающему влиянию доминирующей эмблемы двуглавого волка, хотя лёгкая вибрация разогревала её кровь: это пробуждалась её магия. Её бездействующие пальцы плели у её боков клочья ветра — ветра, который ласкал её кожу, заверяя, что это не наказание. Тория была здесь по своей воле, даже если ей не совсем этого хотелось. Ей нужно было сохранять холодную голову, если она хотела выбраться отсюда живой. И открытый ум, если она когда-либо надеялась представить себе полноценную жизнь здесь. Она не могла забыть, что если Олмстоун в итоге окажется не угрозой, то союз с принцем был бы умным политическим ходом для её королевства. Однако эта перспектива ощущалась как фантомные кандалы, сжимающиеся вокруг её запястий, заглушающие её магию. Она сжала кулаки.

Принц Олмстоуна стоял безупречно одетый в чёрное с акцентами цвета своего королевства, его осанка была элегантна, пока он ждал её, глядя на двор через высокое стеклянное окно. Его тёмно-русые волосы были длиннее, чем она помнила по тому времени, что они провели вместе в Хайфэрроу, и теперь волнами лежали на плечах, будучи наполовину завязанными сзади. Когда его карий взгляд скользнул навстречу её взгляду, его улыбка была тёплой, хоть и немного натянутой. Тория часто не знала, что чувствовать рядом с принцем, который так быстро менял настроения, чтобы держать её в напряжении.

«Ты выглядишь ослепительно, Тория», — сказал он в качестве приветствия.

Она ответила доброй улыбкой благодарности, хотя и не соглашалась с пурпурными оттенками, которые теперь тоже акцентировали её одежду вместо зелёных тонов её родины. Ещё одна мера защиты. Она быстро начала понимать, что защита означала контроль. Её рука скользнула в его протянутую ладонь, и там Тарли нежно поцеловал её.

Это был первый вызов от принца с момента их прибытия неделю назад, но она была безмерно благодарна за время наедине, чтобы отдохнуть и переориентироваться, поскольку новые окрестности всё ещё пугали её. Тарли был приятной компанией в их путешествии из Хайфэрроу, но только потому, что он почти не вступал с ней в разговоры. Тория не давила и не приставала к нему, её ум был полностью занят, и она много раз проклинала за это короля Хайфэрроу. Их последняя встреча перед её отъездом не умолкала. На самом деле, она мучила её на повторе так сильно, что за всё путешествие она истощила себя, пытаясь подавить желание, которое могло бы изменить её запах и быть уловленным принцем, ехавшим рядом.

Я хочу, чтобы ты вернулась.

Тория задалась вопросом с болью в груди, насколько Ник был искренен в этих прощальных словах. Или знал ли он, как отчаянно она будет цепляться за них. Его прикосновение не оставляло её. Впечатление от его губ всё ещё воспламеняло её кровь и оставалось на её коже. То, что они сделали, было блаженством в момент, но пыткой в последствии. Быть разлучёнными прежде, чем он смог исполнить своё обещание, вызывало новые вершины раздражения и неутолённой нужды.

А пока ты не вернёшься, я буду думать обо всех тех непристойных вещах, которые так и не успел с тобой сделать прямо здесь.

Никалиас был порочен. Соблазнительно, безумно порочен и грешен.

Что-то фыркнуло у её руки, за чем последовало влажное ощущение, и Тория вскрикнула, крутанувшись. Страх заставил её отступить до тех пор, пока её не остановила твёрдая хватка.

«Успокойся», — мягко сказал Тарли, чтобы заверить её, что огромный зверь не представляет никакой угрозы. Это не помогло. «Её зовут Катори».

Волк с ослепительно белой шерстью стоял завораживающе перед ними. Тория видела волков, но в этом было что-то эфирное. Она была пленена его серебристыми глазами, которые, казалось, мерцали. Не слова Тарли и не его прикосновение успокоили её ужас; это было безмятежное чувство объятия, которое она ощутила внутри, чем дольше смотрела на зверя.

«Почему у тебя волк бродит по залам твоего замка?» — выдохнула она, заворожённая и не в силах оторвать от него взгляд. Она не двигалась из осторожности. Он мог разорвать её с малейшим усилием, если она пошевелится не так. Но внимание, которое он ей уделял, вызывало мурашки на каждом дюйме её кожи от благоговения.

«Она компаньон», — сказал Тарли небрежно, отходя от неё, хотя Тория в её напряжённой уязвимости не хотела этого.

Она наблюдала, как он приблизился к зверю без тени колебаний. Тот повернул свою огромную голову к нему, и его рука мягко провела по его шее. Мускулы Тории начали расслабляться, когда она стала свидетелем этого обмена и полного доверия, которое, казалось, было взаимным между ними. Она знала о волках только то, что они дикие и агрессивные.