— Твоя помолвка вызвала немало шума. — Всё, что делала Кейра, было осторожным, анализирующим. — Признаюсь, я удивлена, что это случилось так скоро.

— Мы не видели причин ждать.

— Хм. — Кейра отхлебнула из золотого кубка. — Я не знала, что вы двое стали так близки.

Тория была права, чувствуя осторожность, ведь её усадили на этот стул, чтобы она стала центром внимания аудитории вокруг них. Она задавалась вопросом, заметили ли какие-нибудь из дам вызов — осторожный допрос, который королева затеяла этим днём. Взгляд Тории впервые упал на Серену, и в её глазах было не что иное, как зелёная зависть. Она не чувствовала ни малейшего удовлетворения от этого. Возможно, она даже жалела наивную фейри за то, что та думала, будто у неё есть шанс с принцем, когда Варлас никогда бы этого не позволил.

— У нас с Тарли была история ещё до этого. А наши уединённые встречи с тех пор, как я здесь... ну, полагаю, можно сказать, они помогли высвободить наши чувства друг к другу гораздо быстрее.

Дамы стали взволнованными, широко раскрыв глаза и заулыбавшись, жаждая услышать о её скандальных делах с принцем.

— Можешь рассказать нам больше? — спросила одна из фейри, сдвигаясь на подушке, чтобы повернуться к Тории.

Напряжение в глазах королевы предупредило Торию, что та не очень хорошо переносит, когда внимание отнимают у неё. Особенно когда это в пользу Тории. Она улыбнулась, медленно и торжествующе, зная, что одну за другой могла бы отобрать их у неё, если бы захотела.

Но это была не она. Тория не позволит себе стать такой, как Кейра.

— Принц... страстен, — предложила она, вызывая несколько возбуждённых визгов у маленькой группы. — Но леди никогда не рассказывает. Скажем просто, есть много способов найти удовольствие, не отдавая всего.

Было похоже на наблюдение за детьми, как они переглядывались и как их щёки вспыхивали. Они никогда не узнают — никто никогда не узнает — что она отдалась другому принцу давным-давно. Никто не мог знать. Думая о Тарли сейчас, ей было стыдно признавать это. Их помолвка могла быть обманом, но она не могла отрицать, что часть её думала, что она по крайней мере должна ему эту правду.

— Король Хайфэрроу тоже уже некоторое время ухаживает за леди Самарой.

Взгляд Тории резко переметнулся к Серене, и её голубые глаза были наполнены железными кинжалами, пронзавшими её. Пока та небрежно отхлёбывала из своей чашки, фейри знала, что это может вызвать у неё реакцию.

Она попыталась сохранить самообладание, равнодушно заявив: — Он известен тем, что возвращает в своё общество многих дам.

— Завидую леди Самаре. Говорят, её благословили красотой богини, — восторгалась другая.

Желудок Тории сжался. Всё сильнее и сильнее. Ник никогда не искал общества какой-либо знатной дамы с высокой репутацией. Услышать имя Самары снова вызвало жалкое разочарование.

— Это правда. — Королева привлекла всеобщее внимание к себе, но её глаза были прикованы к Тории. — Я удивлена, что ты не знала. Я думала, ты и король достаточно близки, что ты будешь среди первых, кого он лично известит. Но вот как.

Кейра точно знала, куда ударить. Не имея возможности тронуть её статус здесь, она взялась за всё, чем Тория должна была быть в Хайфэрроу. Перед самой лучшей аудиторией Кейра дала понять, что она — ничто для Ника. Что больно так сильно, что перехватывало дыхание, так это то, что Кейре не нужно было ничего говорить, чтобы Тория осознала это, почувствовала это сама. Теперь больше, чем когда-либо, она боролась, чтобы сдержать поток эмоций, пронзавших её сердце, её душу. И Тория чуть не разбилась при следующих словах королевы.

— Объявление было сделано примерно в то же время, что и твоё. Подходящее совпадение. — Её улыбка была прекрасно-жестокой. — Никалиас Сильвергрифф помолвлен с леди Самарой Калтеган.

Её желудок перевернулся, и она жаждала оказаться где угодно, только не здесь. Где угодно без глаз. Потому что дышать внезапно стало трудно.

— Он планирует визит сюда на Бал Летнего Солнцестояния и для переговоров о том, что ваш с Тарли брачный союз принесёт нам всем. Его новая невеста будет сопровождать его. — Кейра произносила каждое слово словно укол иглы. Снова и снова. Тория даже не могла заставить себя сохранить своё спокойное выражение лица. Она слишком глубоко переживала. Слишком искренне страдала. Хотя у неё не было ни права, ни причины быть так подавленной своими чувствами при этих известиях.

Он едет. Но не за ней. Ник прибудет, чтобы увидеть её в объятиях другого, но это ничто по сравнению с образом, который врезался в её сознание: Самара у его бока.

— Вы в порядке, Ваше Высочество? — спросила одна из дам, с искренним беспокойством на лице.

Тория не могла развалиться на части, не в лапах стервятников. Она заглянула в свою чашку, собралась с силами и кивнула, передавая её слуге. — Я, кажется, не очень хорошо переношу вино, — пробормотала она, зная, что это плохая отговорка, но ей было всё равно. Ей было нужно что угодно, лишь бы получить возможность сбежать.

— Вы только что прибыли. Я скорее надеялась обсудить ваши мечты и желания относительно свадьбы. Уверена, наш король не даст вам много времени для отсрочки.

Тории удалось встретить взгляд Кейры и увидеть в нём тёмную забаву. Знание. Знает ли королева всё? О тёмных фейри, о любых планах Варласа, которые затрагивают их всех.

Слишком много вопросов. Слишком много мыслей. Ей нужно было, чтобы это остановилось. И всё остановилось — в присутствии такой сильной печали, которая выскоблила всё остальное. Её глаза сопротивлялись жжению, грозившему выдать её чувства. Она держала лицо прямым, лишённым эмоций. Мастерское притворство собранной королевской особы. Она встала на слабых коленях, заставив себя приятно улыбнуться.

— Благодарю за все поздравления. С нетерпением жду новой встречи, чтобы обсудить более захватывающие планы на большой день.

Дамы кивнули с опасливым принятием. Тория не думала, что её тон соответствовал словам, но у неё не было выбора, кроме как повернуться и искать свободу от удушья, сжимавшего её горло. Её зубы стиснулись, пока она шагала, раздосадованная, что не смогла справиться лучше. Что когти Ника впились в её сердце глубже, чем она когда-либо хотела признать. Тория направилась в единственное место, где могла чувствовать хоть какое-то подобие покоя. Леннокс был горячо у неё на хвосте вместе с Катори, но он ничего не сказал.

В саду она направилась прямиком к павильону. Ступив в деревянное строение, её слёзы наконец потекли. Она сдерживала их беззвучно, несмотря на боль, сжимавшую горло, комом стоявшую в груди. В лёгких не хватало воздуха, несмотря на то, что он вился вокруг, отзываясь на ускользание её магии, что развевало пряди волос по её лицу. Тория зажмурилась, закусив губу так сильно, что медный привкус крови наполнил её рот. Её кулаки дрожали по бокам, чтобы подавить опасное высвобождение её ветра вместе с несущимися эмоциями.

Я хочу, чтобы ты вернулась.

Она издала сдавленный всхлип, благодаря за то, что Леннокс остался у дверей и не подошёл ближе. — Ты солгал, — прошептала она. Когда её глаза открылись, грудь была пустой. Выпустив всё разом, Тория рухнула на скамью павильона, побеждённая. Её разочарование было тяжёлым — в себе самой за такую сильную реакцию на помолвку Ника. У неё не было оправдания своей печали, и, возможно, она даже чувствовала себя эгоисткой из-за неё. Он хотел, чтобы она вернулась, но он не хотел её.

Тория прислонила голову к деревянной конструкции, уставившись в небо лишь с потерянными мыслями. Мучительные воспоминания, которые изредка выпускали новые беззвучные слёзы. Она наблюдала, как облака плывут и исчезают. Солнце пересекало небо. Её глаза застыли, словно она больше не была привязана к земле. День перешёл в сумерки; солнце приветствовало луну вместе с её танцующими звёздами. Тория не двигалась. Леннокс не приближался к ней, как и никто другой, и она была рада этому. Катори в течение некоторого времени издавала тихие скулёжи, но затем замолчала из-за отсутствия внимания Тории.