Люкас усмехнулся, яркий звук, разорвавший тишину. «Ты не собираешься убеждать меня, что они существуют.»

Тория хихикнула, и этот звук показался таким лёгким, что почти сразу же замер у неё в горле. Она нахмурилась, глядя на свою книгу, с тяжёлым сердцем осознав, как давно она по-настоящему смеялась. Она прочистила горло. «На самом деле, это символично. Волки издавна были спутниками в Олмстоуне. Они дикие и опасные, но говорят, что их можно приручить, и многие местные жители давно заключили с ними прочную связь. Когда Олмстоуну понадобился правитель, было два подходящих кандидата, но они были лютыми врагами. Было решено, что испытание боем — единственный путь — бой насмерть. Даррелл и Галнайт сражались так же безжалостно, как и ненавидели друг друга. Даррелл был близок к победе, но прежде чем он смог вонзить свой клинок в Галнайта, чтобы завершить испытание, волк, связанный с Галнайтом, бросился под лезвие. Раненый пёс не отступил от защиты Галнайта. Даррелл знал, что без убийства корону не выиграть, и он планировал пронзить их обоих. Пока его собственный волк не вмешался, встав не на его сторону, а против него, дерзко защищая их врага.»

«Значит, у зверя сердце дрогнуло, — протянул Люкас. — Как поэтично.»

Тория бросила на него раздражённый взгляд. «Одинокий волк — это добыча. Они не понимали этого раньше, но их волки были одной крови. Они были двумя могущественными зверями, но даже они знали, что сила — в стае, в том, чтобы стоять вместе. Галнайт увидел это в том, как его волк не отступил. Он понял смысл. Он выиграл честно, без неизбежного, казалось бы, убийства. Когда они отложили свою ненависть, они осознали, как много у них общего, и стали настолько близкими союзниками, что как только Галнайт Волверлон был объявлен первым королём Олмстоуна, он назначил Даррелла своим ближайшим советником. Двуглавый волк символизирует этот союз. Два лидера, которые питали столько вражды, открывшие, что может произойти, если работать вместе, оставив эту ненависть.»

Украв взгляд, Тория с удивлением обнаружила, что Люкас погрузился в раздумья. Пока он не сделал глубокий вдох, отпустив своё минутное восхищение.

«Они бы перевернулись в гробах, увидев своё королевство сейчас. Похоже, нынешние лидеры Олмстоуна не извлекают мудрости из собственной истории.»

«Варлас сбился с пути давным-давно», — согласилась Тория.

Люкас покачал головой. «Я говорю о том, что было до него, когда земля была разделена с Каменными Людьми. Это очень похоже на историю из твоей книги. Только они выбрали оставаться враждебными друг к другу, не принимая разные образы жизни, и разъединили народ.»

«У Каменных Людей есть лидер?» — заинтересовалась Тория. Она не слышала об этом от Тарли.

Люкас кивнул. «Я встречал его однажды. Мельком. Во время Великих Битв, когда они помогали защищать границы Олмстоуна с Райэнелл. Вождя Зейнеда, как его называют.»

Тория отклонилась от книги, полностью поглощённая — и слегка завистливая — опытом Люкаса.

«То, что они сделали с Каменными Перевалами, поразительно. Несмотря на их название, они очень гостеприимный народ. Но я бы не хотел их бросать им вызов. Они яростно защищают своих и безжалостны в бою. Ты говорила о волках — у них эта связь куда более распространена, чем у нас здесь, в городе. Пока что принц — единственный человек, у которого я видел такую связь с животными.»

Колёса в сознании Тории начали вращаться. Прошли минуты, пока она скользила взглядом по книге, не читая ни единого слова. Она уперлась рукой в стол, переведя взгляд обратно на Люкаса, когда к ней пришёл план, который мог ни к чему не привести. Его бровь изогнулась вверх от того, что он увидел в её выражении лица.

«Я не хочу, чтобы ты задавал вопросы, но мне нужно знать, насколько ты уверен в своих посыльных, которые смогут передать вести из города незамеченными.»

Глаза Люкаса вспыхнули желанием выпытать информацию, но её выражение лица предостерегало от этого. «Я могу гарантировать это, — подтвердил он. — Никто не узнает.»

«Хорошо. Завтра у тебя будет моё письмо. Для всех нас плохо кончится, если ты ошибешься, Люкас.»

В тот момент они стояли там как королева и её генерал. Под своими титулами они всегда останутся друзьями, но оба понимали, что дружбе теперь приходится отходить на второй план.

«Даю слово», — пообещал он.

Тория кивнула в знак признательности. Её плечи расслабились, и любопытство снова начало звать её к страницам, разложенным на столе.

«Как долго мы ещё планируем здесь оставаться?» — почти пожаловался Люкас.

Он потянулся назад через перила.

Тория фыркнула, но было трогательно видеть, как он ведёт себя наиболее непринуждённо с момента своего приезда. «Тебе не обязательно оставаться. Со мной Леннокс.»

Он лишь издал недовольный звук, лишь переменив позу, чтобы удобнее облокотиться на деревянные перила. Тория прикусила губу, сдерживая улыбку.

Она продолжала перелистывать страницы, пока имя её отца не заставило её остановиться. Её брови сдвинулись, когда она провела пальцем по буквам. Страница была посвящена ему, но имени её матери там не было. Её сердце сжалось, когда она читала о нём, тошнота и печаль вернулись, когда она представила его лицо.

«Я не помню его смех, — прошептала она. — Он мог взорвать комнату яркими его отголосками, и всё же... я не помню, как он звучал.»

Люкас отразил её печаль, и она не была уверена, почему поделилась этой мыслью.

«Я всегда боялся забыть, как они выглядели, но гораздо более ценные вещи со временем становятся далёкими. Мне следовало крепче держаться за них.»

«Возможно, ты этого не видишь, но думаю, ты обнаружишь, что многие из этих вещей живут в тебе, Тория. Они бы так гордились тобой.»

Она крепко сжала брови. «Я скучаю по ним.»

Люкас мгновенно оказался рядом, его рука нежно легла на её плечи, и она прильнула к нему. «Я тоже.»

Печаль и вина поглотили её почти настолько, что она уже собиралась перевернуть страницу — пока что-то не привлекло её внимание. Тория перечитала страницу, её хмурое выражение сменилось на растерянное, когда она пыталась понять смысл. Она отстранилась от Люкаса.

«Лэйклария», — пробормотала она. Даты, события — всё было расплывчато, но на её память... «Мой отец говорил мне, что никогда там не был.» Она повернулась, чтобы оценить его реакцию.

Он казался невозмутимым, пожимая плечами, читая у неё через плечо. «Вероятно, это было по какому-то политическому делу. Короткая поездка, не стоящая рассказа.»

«И всё же кто-то счёл, что стоит, раз поместил это сюда.»

«Писцы и учёные документируют всякую бесполезную информацию.»

«Ничто задокументированное никогда не бывает бесполезным, Люкас.» Она перевернула страницу.

«Должна же быть причина.» Тория прервала чтение, чтобы вспомнить: «Я помню, как изучала королевства, когда была младше, и Лэйклария казалась мне особенно завораживающей. После занятий, однажды ночью, отец укладывал меня спать, и я спросила, есть ли у него истории о земле льда и снега. Я спрашивала о королеве, могущественной и эфемерной на изображениях, но он ничего не хотел рассказывать. На самом деле, тогда я не придала этому значения, но было такое чувство, что тема его беспокоила».

Люкас уселся на край стола. «Возможно, во время его визита был конфликт.»

«Звучит правдоподобно, но почему не говорить об этом?» Тория жалела, что не догадалась спросить мать. Она отметила даты, указанные рядом с визитом её отца, подтвердив, что это было после его женитьбы на матери, но почти за пятьдесят лет до рождения Тории. И всё же её мать нигде не упоминалась в связи с визитом короля в Лэйкларию. Это не имело смысла. Пальцы Тории забегали по страницам, пытаясь найти что-то, объясняющее, чего он достиг во время своего одинокого путешествия. То, что она обнаружила, начало покрывать её кожу необъяснимым ужасом. «Он часто бывал в Лэйкларии, — прошептала она, потому что не хотела в это верить, зная, что ничего хорошего никогда не исходит от столь тщательно охраняемой тайны. — До моего рождения», — заключила она, обнаружив, что именно тогда прекратились его задокументированные визиты каждое десятилетие.