«Пора, Ник», — ободрила она.

«Я не могу», — повторил он, поворачиваясь к ней. Он не мог подавить резкость своего тона из-за того, чего она от него требовала.

Джэкон выпрямился из расслабленной позы у скалы у водопада, приближаясь к Марлоу. Ник не обратил на него внимания, поскольку в океанских глазах Марлоу читались лишь жалость и терпение.

«Почему?» — тихо спросила она.

Ник разжал и снова сжал кулаки. «Думаю, ты знаешь почему.»

Уверенный вздёрнутый подбородок подтвердил это. «Я не могу сказать тебе, что делать, только то, что я нашла. Что ты выберешь дальше... Думаю, ты хотя бы обязан сказать ей правду, прежде чем совершишь то, что ни один из вас не сможет отменить.»

Его дыхание стало тяжёлым от поражения. Страха. Он покачал головой. «Я не могу рисковать.»

Глаза Марлоу опустились, отягощённые печалью, но в конечном счёте она верила в свой план. «Лучше иметь варианты. Мне понадобится что-то, к чему можно привязать заклинание.»

«Даже в этом ты не можешь быть уверена, что сработает. Если я это сделаю, нет гарантии, что она будет в безопасности.»

«Это никогда и не гарантировалось с самого начала, — твёрдо сказала Марлоу. — Даже сейчас ты не смог получить от неё ни одного ответа. Ты не можешь к ней Проскользнуть в Ночи. Разве этот план так уж безрассуден, если он освободит вас обоих?»

Ник бессмысленно покачал головой. «От этого нет пути назад.» Он чувствовал себя загнанным в угол. Этот день, как он знал, всегда был ему предназначен.

«Думаю, в этом-то и суть, — осторожно сказала Марлоу. — Пора начинать смотреть вперёд. Предать судьбу или покориться ей — твой выбор.»

ГЛАВА 24

Тория

Наблюдать за тем, как Люкас неловко изучает книгу, доставило Тории неожиданное удовольствие в тот полдень. За последний час в «Ливр де Вер» они прошли мимо множества рядов книжных полок, а он следовал за ней по пятам.

«Она не взорвётся», — усмехнулась Тория.

Люкас усмехнулся, возвращая книгу на полку. «Я не понимаю твоего увлечения.»

«Книгами?»

«Знанием, — уточнила она. — И историями. Слова обладают силой, Люкас. Они могут ранить, и любить, и вдохновлять. Они могут сломать изнутри.»

«Когда ты стала такой мудрой, Тория Стагнайт?»

Она улыбнулась про себя, не понимая, почему в её сознании возникло лицо Ника. Тория покачала головой, стоя с раскрытой на ладонях книгой. Она надеялась найти что-то о королевской родословной, но увлеклась рядами художественной литературы. Книга, на которую она сейчас смотрела, навевала мысли о Тарли и о том, что она могла бы ему понравиться — по крайней мере, судя по мельком увиденной ею его беспорядочной коллекции в столовой.

Леннокс шёл следом за ней и Люкасом, сгибаясь под тяжестью книг, которые она выбрала, чтобы отнести обратно в замок. Он настоял на том, чтобы понести их для неё.

«Можешь пока их положить. Мы можем задержаться здесь, — сказала Тория ему.

«Я отнесу их на выход», — согласился Леннокс.

Тория виновато поморщилась, положив ещё одну книгу на стопку перед его уходом.

«Что ты надеешься найти?» — спросил Люкас.

Тория не была уверена. После её первого визита сюда с Тарли вчера ей неловко было просить его сопроводить её обратно так скоро. По правде говоря, она не знала, что сказать ему. Как утешить его после всего, что он ей рассказал. Ей нужно было время, чтобы понять, как помочь душе, столь трагично потерянной и обременённой, как у принца.

«Я ищу историю королевств», — пробормотала она, останавливаясь, чтобы взглянуть на корешки.

«Возможно, я не так уж много читаю, но не думаю, что великие монархи прошлого были бы задокументированы в книгах с такими названиями, как... — Люкас наклонил голову, щурясь на то, что она читала, — «О Сердцах и Руинах: Запретная Любовь».»

Торию разрывали между весельем и подступающим жаром на щеках. Она вытащила книгу, и в памяти вспыхнуло воспоминание. Тогда, полагаю, мы можем считать это образовательным писанием. А это — очень стоящим уроком. «Тебе стоит её прочитать, — съязвила она, не поддаваясь горько-сладкому воспоминанию. — Может, чему-нибудь научишься.» Она позволила намёку проскользнуть в её хитром взгляде, когда бросила книгу ему, слыша, как он ловит её, пока она удалялась прочь.

Они поднялись по двум винтовым лестницам, выйдя к ещё более высоким стеллажам, которые, по жалобе Люкаса, все выглядели одинаково. Но для Тории каждый ряд открывал новое яркое чудо. Она хотела исследовать всё. Потерянная и блаженно отвлечённая среди книг, она не заметила, когда Люкас отстал от неё.

«Наверху», — позвал он.

Его голос заставил её вздрогнуть, нарушив мирную тишину. Её глаза метнулись, чтобы найти его. Люкас перегнулся через балкон с Ленноксом, жестом приглашая её присоединиться. Она бросила на него сердитый взгляд за испуг.

На уровень выше неё Люкас прислонился к столу, заваленному башней из книг, скрестив руки, его приподнятая бровь выражала удивление. Леннокс задержался у книжного шкафа в нескольких рядах от них.

«Если мы хотим успеть вернуться к ужину, я подумал, что лучше спросить, где находится твой конкретный интерес.» Люкас выпрямился, шлёпнув рукой по высокой стопке.

Тория не призналась бы, что мысль обратиться к учёному приходила ей в голову, но ей не терпелось украсть как можно больше часов в пространстве, которое окутывало её комфортом и безопасностью. «Жаль, что я вообще просила тебя сопровождать меня», — поддразнила она. Это была ложь. В конце концов, альтернативой были бы несколько стражников Олмстоуна.

Тория погрузилась в писания, которые отнимали всякое чувство времени. Стол теперь был завален раскрытыми фолиантами, и её увлечённость заставляла её перелистывать страницы с рекордной скоростью, чтобы впитать как можно больше из обнаруженных сокровищ знаний.

«Ты знаешь, почему эмблема Фэнстэда — олень?» — повторила она эту мелочь Люкасу, который лениво облокотился на перила.

Он простонал. «Мы правда собираемся провести день, зачитывая историю?»

Тория закатила глаза. «Люди часто забывают эту деталь, потому что эмблему всегда вплетают в гобелены или вырезают на латуни. Но было предсказано, что Арен, Серебряный Олень, выберет первого короля Фэнстэда.»

«Этот зверь — миф», — фыркнул Люкас.

«Не согласно Джериа Стагнайту. Говорили, что зверь может распознать достойного править и будет жить, чтобы служить ему. Арен явился Джериа, приведя его прямо к сердцу Фэнстэда, Каленмуру, где должен был быть построен замок. Когда Унгардию впервые разделили на королевства, правителей выбирали разными способами. Для Фэнстэда именно присутствие Арена рядом с ним заставило наш народ поверить в нашего короля. Не за его победы в битвах или завоевания; а за мир и процветание, которые он обещал земле. Ценности, которые мы храним по сей день.»

Улыбка Люкаса была горько-сладкой. «Иногда ценности должны адаптироваться, чтобы выжить в этом вечно меняющемся мире.»

Смысл его слов поколебал её дух. В войне, которая привела к завоеванию их земель, их миролюбивая натура стала падением Фэнстэда.

«Я не верю, что это правда, — мрачно пробормотала она. — Мы поднимемся и будем сражаться, чтобы вернуть то, что у нас отняли. Но мы не слабы из-за того, что сначала искали мира, даже если это оставило нас неподготовленными.»

Они обменялись взглядом надежды и доверия, и словно соглашаясь, что никто не будет забыт, оба скользнули взглядом к Ленноксу, который остановился, перелистывая страницы в нескольких метрах от них. Они ничего не сказали. Им не нужно было. Её грудь снова переполнилась гордостью от того, что они здесь. Тория простила Люкаса за то, что он держался в стороне, предпочитая вместо этого быть благодарной, что он жив и они будут сражаться за своё королевство вместе.

Она глубоко вздохнула, чтобы облегчить тяжесть, которая начала оседать. «Ты знаешь, почему эмблема Олмстоуна — двуглавый волк?»