«Так я и думал», — сказал он. «Она всегда была творческой, свободной душой. Не часто ей удаётся быть такой практичной».

«Она очень стремится учиться и участвовать, но не могу сказать того же о её наставнице, Серене». Тория намеренно упомянула фэйри и изучала реакцию Тарли под отголоски её слов с королевского ланча.

Его лицо стёрлось от всех эмоций. «Не думаю, что вы найдёте здесь многих, кто понимает ваши способы обращения с природой, Тория. Не принимайте это близко к сердцу». «Поверь, я не обижаюсь», — заверила она его. «Хотя у неё, кажется, есть особая... привязанность к тебе».

Тарли перевёл взгляд на неё, и они, казалось, оценивали друг друга. Его челюсть напряглась, но она не могла быть уверена, было ли это раздражение её заявлением или

тем фактом, что Тория сочла уместным упомянуть его личные дела. «Это тебя беспокоит?» — испытал он её в ответ.

Беспокоит ли? Тория не могла быть уверена. В желудке упал камень от осознания, что это не тот ответ, на который она надеялась. «Твоё прошлое не моя забота».

«Не верю, что тебе интересно моё прошлое. Почему бы тебе не спросить то, что хочешь знать: сплю ли я с придворными дамами, пока ты здесь как моя потенциальная невеста? Ты так низко обо мне думаешь, Тория?» Он был ранен. Это была не та реакция, которую она ожидала. Но прежде чем она успела почувствовать вину, Тарли ударил её более болезненными словами. «Возможно, да, а возможно, и буду. Какая разница, сплетни это или правда? И то и другое часто одинаково губительно для тех, кто слишком закрыт, чтобы отличить одно от другого».

Тория не знала, почему почувствовала необходимость сказать следующие слова. Может, через Тарли она начинала понимать, как один монарх другому, что придворная жизнь одинока. Слухи и заявления неумолимы. «Я верю тебе».

Тарли пригвоздил её этими карими очами, и они сузились.

Она объяснила: «Если ты скажешь мне, что между тобой и Сереной ничего нет, я поверю тебе. Если ты захочешь рассказать мне что-либо о себе, я поверю тебе».

«Почему?»

Его вопрос рассек что-то у неё в груди, словно он не ожидал этого. «Как мы можем ожидать, что станем чем-то, если не доверяем друг другу? Для наших королевств этот союз — всё. Но мы — люди, а не просто политические маркеры. Мои родители не были парами. Они поженились по долгу. Мой отец должен был стать королём Фэнстэда, а моя мать — высокородной леди из Далруна. Сначала они не слишком любили друг друга, только потому, что их союз был не по их выбору, но постепенно они научились любить друг друга. Они стали преданными».

«А что, если мы встретим своих пар?»

Тория отвела взгляд на долю секунды от глубоко укоренившейся боли. Но она заставила себя улыбнуться. «Пара — это всего лишь связь силы. Мне хотелось бы верить, что если бы мои родители встретили своих пар, то то, что они нашли друг в друге, было достаточно сильным, чтобы ни один не захотел от этого отступить. Связь пары можно отвергнуть».

Тарли отвернулся от неё, и смена настроения, ощутимая в карете, украла летнее тепло, врывавшееся через открытые окна.

Этот холод просочился в её кости вместе с его следующими словами.

«Тебе не пришлось бы беспокоиться об этом со мной». Его тон проплыл, как тень, далёкое эхо. «Моя пара мертва».

ГЛАВА 22

Тория

ПЕРВЫЙ ШАГ из кареты вдохнул столь необходимый свежий воздух после упавшей тяжести печали. После душераздирающего

признания Тарли беседа заглохла, когда он отмахнулся от её вопроса о том, что он имел в виду.

Потерять пару... Сердце Тории сжалось от его непостижимой боли. Но было ясно, что принц ещё не был готов или не хотел открываться ей, и Тория не стала бы настаивать на истории, которую ей не положено знать. За исключением того, что теперь она чувствовала себя обязанной заставить его захотеть открыться ей. Тарли Вулверлон потерял гораздо больше, чем кому-либо следует за одну жизнь. Свою мать и свою пару. Она не знала, какая утрата случилась первой, и один этот факт обременял её чувством вины.

Её рука задержалась в его, когда он протянул её, чтобы помочь ей выйти из кареты, и она предложила улыбку, чтобы передать свою благодарность в надежде развеять мрачное напряжение. Великое облегчение ослабило её осанку, когда он отразил её теплоту, казалось, рад, что разговор можно оставить позади, в той карете, пока он не будет готов поделиться большим.

«Я велел остановиться на коротком расстоянии от библиотеки, чтобы вы могли пройтись по городским улицам», — сказал он, когда они начали идти, летнее солнце палило жарко и ярко — но она не стала бы жаловаться на жёсткие материалы её платья, заставлявшие желать быть в чём-то более невесомом, как её наряды в Хайфэрроу. «Надеюсь, вы не против». Когда их руки разъединились, Тарли сложил свои за спиной.

«Нисколько», — доброжелательно ответила она, наблюдая за ним новыми глазами.

Тарли был загадкой, которую она не могла разгадать. Она пыталась представить жизнь с такими днями, как этот. Рядом с ним, бесцельно прогуливаясь по улицам его королевства. Что могло стать их королевством. И Фэнстэдом тоже, как она пыталась представить его там. Как бы он выглядел в изумрудно-зелёном. Будущее, которое она представляла, не казалось таким уж плохим. Возможно, она даже нашла радость в этом представлении. Пока она могла изгнать другое лицо, которое каждый раз пыталось занять его место. Тёмные волосы побеждали светлые. Зелёные глаза заменяли карие. Тория сглотнула, заставляя свой разум ослабить мучения. Она должна была научиться отпускать.

Катори подкралась к её боку, и Тория переполнилась новой уверенностью, проводя рукой по шее волчицы. Она замечала совпадение в том, что Катори появлялась, когда её нервы были на пределе.

Город кишел скоплениями людей и фэйри, добавляя к палящей жаре. По обе стороны от них были заняты рыночные прилавки, продающие одежду. Если бы не стражи, окружавшие их, их бы смела толпа. Почти все останавливались, чтобы украдкой взглянуть, и она заметила, как многие лица морщились от того, что она могла расшифровать только как презрение, когда они шептались со своими ближайшими спутниками. Тория расправила плечи, чтобы нервы не поколебали её уверенную осанку.

Прикосновение к её спине заставило её напрячься от неожиданности, когда она взглянула на принца. Он ничего не сказал, но её мышцы расслабились от этого тонкого заверения. Тарли не насмехался и не бросал её из-за внимания, к которому она не совсем привыкла. В Хайфэрроу люди сначала интересовались её присутствием, но быстро принимали её или считали её положение недостойным суеты. Однако чем больше она ловила взгляды и случайные обрывки тихих разговоров, проходя мимо фэйри здесь, Тория начинала понимать, что она не единственная, на кого они направляли своё беспокойство. Тарли не проявлял внешней реакции на то, что они говорили или делали, поэтому она не могла быть уверена, улавливал ли он что-то или просто привык, что его народ недружелюбно относится к своему принцу.

«Кажется, они не в восторге от нашего присутствия здесь», — тихо прокомментировала она.

Тарли вздрогнул, словно раздумывая, добавлять ли мысли по этому поводу. «Многие винят моего отца в провалах этого королевства. Нехватка места привела к перенаселению, что, в свою очередь, означает, что часто не хватает еды и одежды. Налоги не помогают тем, у кого едва хватает на жизнь изо дня в день, но они нужны, чтобы поддерживать нашу