«Иногда приятно притворяться». Она высказала свои мысли, проводя пальцами по тонким страницам. «Быть кем угодно, только не собой. На время освободиться от оков собственной судьбы».

Тарли с любопытством взглянул на неё. «Зачем ты пришла ко мне?»

Беспокойство Тории выплыло на поверхность при смене темы разговора. Она закрыла книгу. «Мне нужна причина?»

Тарли изучал её, словно в её словах могли скрываться лжи. Одна из первых вещей, которые она заметила в принце, — его сильное нежелание доверять. Это плохо сочеталось с постоянной трудностью убедить его в чём-либо.

«Вряд ли моя компания была настолько привлекательной, чтобы ты захотела её искать».

Тория услышала его допрос, его осторожную проверку её мотивов. Было тревожно находиться рядом с кем-то, кто всегда, казалось, ждал, когда же упадёт второй башмак.

«Что заставляет тебя так думать?» Не то чтобы она не соглашалась. Это было правдой, что быть в его компании было... трудно. Но его осведомлённость говорила ей, что, возможно, его холодность была преднамеренной. Чтобы скрыть и защитить то немногое, что осталось от его сердца. Тарли Вулверлон не был ненавистным или жестоким; он был потерянным и сломленным. Что-то в этом открытии не вызывало в ней жалости. Вместо этого она осознала, что со временем могла бы понять его. Ещё одна безотрадная общая почва.

Тарли уклонился от вопроса. «Надеюсь, у тебя не было больше ночных приключений на крышах». Его приподнятая бровь говорила о поддразнивании, а не о выговоре.

Тория скользнула ему улыбкой. «Пока нет». «Могу я предостеречь — никогда больше?» «Ты поверишь мне, если я соглашусь?»

Его смешок вызвал тёплую вибрацию внутри неё, тревожащую, потому что она хотела услышать его снова. «Ни на секунду». Он сделал долгую паузу, глядя в никуда, пока, казалось, размышлял. «Что, если я случайно скажу тебе, что мой балкон находится на два выше и на четыре дальше от твоего, и что есть много ночей, когда сон тоже ускользает от меня?»

Извержение тепла задержало её ответ. «Тогда я могла бы сказать, что этот балкон — особый мой любимый для танцев, и если внутри окажется страдающий бессонницей принц, он будет более чем желанным гостем, чтобы погнаться за мной».

Его глаза встретились с её глазами, горячими и сверкающими редкой озорной искоркой. Тория опустила взгляд, нахмурившись, когда подумала об их тяжёлой встрече на крышах на прошлой неделе. То, что она подслушала...

«Что-то тяготит твои мысли», — прокомментировал Тарли, но он занял себя, беспорядочно перелистывая книгу.

«С кем встречался твой отец — я думаю, они говорили обо мне. О нас».

Принц остановил перелистывание страниц, но его выражение стало нечитаемым. «Разве это так странно? Наш потенциальный союз — это то, для чего у него, без сомнения, есть большие планы, как только всё закончится и мы вернём Фэнстэд».

Тория оценила выбор слов Тарли, его уверенность, в которую она верила, что она истинна. Он цеплялся за большую надежду, что они помогут вернуть её родину. «Полагаю, ты прав».

«Но?»

Тория заломила руки, начиная ходить взад-вперёд, не зная, рада ли она, что принц давит на неё дальше, или у неё всё ещё оставались сомнения, может ли она доверить ему свои свободные мысли. «Что-то казалось... странным. И ты сказал, что не имеешь понятия, с кем он встречался?»

Тарли взглянул в основную комнату, словно расширял свои чувства, чтобы оценить, насколько близко могут быть подслушивающие уши. Его книга с глухим стуком захлопнулась в одной руке, и он медленно проследовал обратно вокруг стола, пока не оказался прямо перед ней. Дыхание Тории застряло от близости. Его рука поднялась, но он замешкался, ища в её глазах разрешения. Она не возразила, и её губы приоткрылись, когда его пальцы слегка обхватили её подбородок.

«Ты хочешь этого? Нас?» Эти карие глаза завладели ей, и Тория никогда не чувствовала себя более разоблачённой. Уязвимой. Словно он мог видеть сквозь все защитные барьеры, что она возвела, и это стало испытанием.

«Я не знаю», — честно ответила она.

Он не отпустил её, и на мгновение ей показалось, что он собирается поцеловать её. Живот Тории уже был скручен узлом при этой мысли, и, возможно... возможно, она *хотела*, чтобы он это сделал.

Затем рука Тарли упала, и Тория вырвалась из своего транса, как от грубого пробуждения. Его дыхание было тяжёлым, когда он отошёл, и холодность обняла её.

«У нас здесь есть роль для исполнения, принцесса». «Что ты имеешь в виду?»

«Я имею в виду, что если бы ты была умна, ты перестала бы сопротивляться». «Я не делала ничего, кроме как подчинялась».

«В этом и проблема, Тория. Ты не делаешь себя известной здесь, *желанной*. До сих пор большинство даже не видели тебя, пока ты держишься рядом со своим стражником и в том саду. Я подарил тебе это пространство для тихих моментов наедине, а не для полного уединения. А ещё есть ты и я...» Его голос затих. Его челюсть напряглась, когда он прислонился к столу и скрестил руки. «У нас нет роскоши времени. У монархов союзы заключаются гораздо быстрее. Ты уже достаточно долго здесь, и мы никого не обманываем».

Тория осознала, что он прав. И Тарли — это он помогал ей. Он не хотел толкать её в брак так скоро, но ему нужно было, чтобы она хотя бы осознала, что часть игры всегда в том, кто лучше всех блефует.

«Нам стоит появляться на публике чаще», — предложила она.

Тяжесть, казалось, спала с его выражения, словно он был рад, что не должен навязывать ей свою компанию. Возможно, она всё это время ошибалась в своих суждениях о Тарли. Он не был суровым или безразличным. Он был... осторожным. Только необходимость выяснить, *почему*, наполняла её беспокойством.

«Я думаю, мы заслуживаем шанса узнать, сможем ли мы найти в этом всём счастье», — тихо добавила она. Но, казалось, это было не то, что следовало говорить.

«Наше счастье было утрачено в день, когда мы родились». Голос Тарли приобрёл холодный оттенок, резкость глубже, чем она слышала раньше. Это было личное, и она задавалась вопросом, что стало тому причиной.

Она не смотрела на него. Ей не нужно было. Она знала, что вид только окутает её тенями, которые, казалось, цеплялись за него. «Я понимаю», — сказала она. «Я не твой идеальный выбор, чтобы связать с тобой жизнь». Она попыталась скрыть свою боль.

«Ты так думаешь?»

«Ты не особо скрывал своё отвращение к ситуации. Я не дура. Я могу понять, когда моя компания нежеланна».

Прикосновение Тарли обхватило её запястье, когда она собралась уходить, и она резко повернула голову, чтобы пристально посмотреть на него. В его глазах был конфликт, бушующая война, которая двигала его челюсть, словно он подавлял то, что хотел выплеснуть. Гнев, ненависть, предупреждение — она не могла определить. Он отпустил её руку.

«Стань умнее, Тория. Стань умнее быстро, или может оказаться, что мы встретимся не у алтаря, а у могилы».

ГЛАВА 18

Никалиас

НИК ШАГАЛ по бесконечной пустоте своего подсознания, дым и тени насмехались над ним, кружась в его агонии. Он уже пытался совершить Ночное блуждание к Тории. Как он делал каждую чёртову ночь. Но в надежде, что, возможно, она ещё не спит, он ждал, как тоскующий дурак, чтобы попробовать снова.

Каждый раз, стоя здесь, он не мог не думать, что пространство становилось темнее, серые и проблески белого, разрывавшие черноту, почти исчезали. Он не знал, что это означало. Возможно, когда тьма окончательно поглотит всё, он сможет принять постоянное отречение от чувств, которые терзали его.

Ему просто нужно было увидеть её. Хотя бы раз. Просто чтобы знать, что она в безопасности. И если она была больше чем в безопасности, жила счастливо и идеально вливалась в свою новую жизнь в Олмстоуне... он мог с этим жить. Во всём этом счастье Тории было единственным, что имело значение. Он был должен ей это. В конце концов, Тарли мог дать ей всё, чего не мог он. Ник почти слышал, как его тени шипят и мучают его при этой мысли, но, несмотря на то, насколько неправильно было желать ей счастья в объятиях другого, он не мог позволить себе быть эгоистом. Не с ней.