Он насмешливо приподнял бровь. — Вовсе нет. Я могу быть лишь благодарен ему, что он не только обеспечил твою безопасность, но и, кажется, сохранил твой дух живым. Я волновался...
Твёрдые плечи Тории дрогнули при падении его выражения. Она спасла его от продолжения. — Мы оба многое потеряли в тот день, — тихо сказала она, и его лёгкий кивок резал с душераздирающим согласием. — Всё, за что мы можем быть благодарны, — это то, что мы выжили. Битва могла быть проиграна, но война далека от завершения, пока мы живы. Я должна благодарить Ника за то, что он удержал меня от погружения в беспомощность. Он укоренил меня, всегда напоминал, что, будучи подопечной его отца, я всё ещё Королева Фэнстэда. — Её голос напрягся от боли. В голове образовалась тупая пульсация. Тория почти прошептала: — Он никогда не позволял мне забывать это.
Лайкас медленно шагнул к ней. — Тогда я бесконечно благодарен ему.
Тория кивнула, потому что она тоже была благодарна.
Почувствовав спад её настроения, Лайкас сделал большой шаг назад. — Ты не показала и половины того, на что, как утверждаешь, способна.
Её улыбка ярко вспыхнула, благодарная, что генерал не забыл, что лучше всего отвлекает её эмоциональные спирали.
Он направил посох и приготовился. — На этот раз не сдерживайся. Я давно жаждал почувствовать дыхание твоего воздуха.
И тогда Тория двинулась для него. Они не сражались, потому что дело было не в триумфе. Это был танец воспоминаний и примирения. Узнавание всего, что изменилось к лучшему с тех пор, как они расстались. Это было навёрстывание десятилетий роста, обучения и взросления. Более века боли, печали и тоски изливалось в том, как они двигались вокруг друг друга. Когда они остановились, последний вздох её ветра подул по её лицу, и, когда вернулись другие чувства, холодность предупредила Торию о влаге, стекающей по её щекам. Посох выпал из её руки, его стук отозвался эхом по комнате, когда её руки поднялись к лицу, чтобы заглушить рыдания.
Сильные руки молча обняли её, и она расслабилась в этих объятиях. Впервые за долгое время Тория опустила защиту в компании. Но она плакала от радости, отпустив свои потери в движениях. Лайкас пришёл к ней с надеждой увидеть Фэнстэд возвращённым, и перспектива никогда не чувствовалась так *реально*.
Предупреждающий кашель привлёк их внимание, и Тория дёрнулась от генерала, зная, что их близость можно принять за нечто совершенно иное. Они не были осторожны, и если бы это было —
Её облегчение вырвалось вздохом, когда она обнаружила Леннокса у тренировочной площадки.
— Тебе стоит радоваться, что это только я, — прокомментировал он, читая её мысли по тому, как он бросил взгляд за спину. Если бы принц наткнулся на них вместо этого, ей пришлось бы гораздо больше объяснять. Леннокс, напротив, смягчился с понимающим видом. Сочувствие в его глазах дрогнуло в её груди, но также пробудило смущение.
Тория быстро вытерла лицо, подняла посох и снова уверенно встала в позицию.
— Мы знакомы? — спросил Лайкас, его лицо сморщилось в поиске ответа, пока он подходил немного ближе к стражнику.
Стало привычкой оглядываться через плечо, определяя, насколько приглушёнными должны быть их слова или как хитро нужно говорить, чтобы избежать постоянных ближайших стражников. Тория не думала, что они в полной безопасности при их текущей близости. Осторожность заставила её полностью напрячься, когда Леннокс решил ответить.
— Я был королевским стражником Короля Фэнстэда. Там я родился.
Она оценила удивление Лайкаса, затем его осознание. — Клянусь Богами, какое чудо, что ты оказался здесь. — Широкая ухмылка недоверия расползлась по лицу генерала, и его рука протянулась к стражнику, который колебался, всегда застенчивый, всегда отводящий взгляд. Но затем он потянулся в ответ, и они обхватили предплечья. Из уважения, как граждане одного королевства и с общей целью. Тепло, взорвавшееся в груди Тории при виде этого маленького действия, щипнуло нос, глаза. Потому что зрелище зажгло маяк надежды. Надежды на воссоединение её народа... а затем ведение их домой.
Тория взяла себя в руки, глотая твёрдый ком в горле, сформировавшийся от ликования, а не печали, когда они оба повернулись к ней.
— Никогда не видел посох, сделанный так, как этот, — восхитился Леннокс, проводя пальцем по его длине.
Тория усмехнулась, повернув его горизонтально. — Блестящее изобретение довольно блестящей подруги. — Когда она перебросила посох в другую руку, её пальцы скользнули по рычагу, который приводил в действие стальные наконечники, острые как любой меч или кинжал.
Лайкас тихо присвистнул. — С этой твоей подругой я определённо должен встретиться.
Улыбка Тории сияла от гордости при мысли о кузнеце. Затем её глаза опустились, опечалившись, когда она задумалась, как Марлоу без неё. И Фэйт. Часто она волновалась за обеих своих подруг-людей, когда их пути теперь разошлись так далеко. Всё, что мешало боли их разлуки сбить её с пути к цели, была надежда, что, одержав победу, они снова воссоединятся.
— Продолжим? — мягко спросил Лайкас.
Её глаза поднялись, когда он уловил смену её мыслей. Тория перекатила плечами, её улыбка высокомерна, но вызов был направлен на Леннокса. — Всё, что ты делал до сих пор, — стоял красиво. Разве этого достаточно, чтобы стать стражником в наши дни?
Он изогнул бровь от её игривой клеветы, но его шаг назад выразил нежелание. — Спарринг с будущей королевой Олмстоуна — определённо причина для казни.
Его слова защекотали в животе, и она обратила внимание, чтобы поймать реакцию Лайкаса.
— Она прежде всего Королева Фэнстэда.
— Вот где ты ошибаешься, генерал.
Новый голос, присоединившийся к ним, проник как тень предупреждения, выпрямив её позвоночник. Внимание всех привлёк принц, вошедший в тренировочный зал. Его безупречные королевские одеяния были изысканны на нём, но также указывали, что он не заходил сюда, чтобы развлечься мыслью о бою. Лайкас и Леннокс слегка поклонились, когда Тарли приблизился.
— Не забивай ей голову романтизированными представлениями о том, что будет означать брачный союз. — Он остановился, сложив руки за спиной и уставившись на генерала. Доминирование, исходившее от них обоих, сгустило воздух, но Тория знала Лайкаса достаточно хорошо. Он не потерпит резких слов, исходящих из уст принца, и впервые она испугалась, что его реакции могут спровоцировать Тарли.
Тория должна была оставаться на стороне принца. Она разрядила посох, щелчок металла привлёк всеобщее внимание на неё. Она быстро выполнила серию поворотов, которые укоротили посох, пока она не держала его размером с длинный кинжал. Даже Тарли отпустил проблеск восхищения оружием. Затем его глаза скользнули по ней с головы до ног, и всего на секунду она ощутила впечатление от его внимания как желание, прежде чем черты вернулись к своей неумолимой твёрдости.
— Принц прав, — сладко сказала она. Потребовались усилия, чтобы игнорировать недоверчивый взгляд Лайкаса. Она направилась к Тарли. — Вместе мы будем Королём и Королевой Олмстоуна и Фэнстэда. Ни одно королевство не будет важнее другого. — Сходя с платформы, её взгляд смягчился с усилием, когда она посмотрела на Тарли. Она не отрывала его взгляда, но наблюдала, как твёрдые линии его лица смягчились. Он согласился с ней, хотя никогда не высказал бы этого вслух. Вместо этого его глаза метнулись к Ленноксу и Лайкасу.
— Принцессе не следует тратить время здесь. Ты можешь пораниться, — отчитал он.
Потребовалась огромная воля, чтобы загнать обратно её ответ и румянец, поднявшийся от смущения. — Это обычай моего народа, — объяснила Тория. Она не смотрела на генерала, но знала, его выражение будет прямым от гнева из-за бессмысленного уничижения принца. Она не могла позволить ему взорваться от её имени, так же как не могла быть уверена, насколько далеко зайдут Вульверлоны в наказании. Её желудок сжало при мысли, что не сможет защитить его здесь.
Холодные глаза Тарли расслабились. Его рука потянулась вверх, и всё тело Тории напряглось. Его пальцы осторожно коснулись её щеки, пресекая её дыхание, и взгляд, которым он завладел ею, заставил забыть об окружении. — Я не вынес бы увидеть отметину на твоём лице.
