— Мой отец весьма занят. Уверен, что увидеть мою сестру в небольшом количестве грязи будет наименьшей из его забот, — ответил он. — Хотя не могу быть уверен, что её не накажет мать.
Её мать. Столько вопросов закружилось в её голове, и она переменила позу, обдумывая, на каком остановиться. Тория изучала отстранённость в его карих глазах, когда он упомянул королеву, и, по размышлении, Тория не могла вспомнить, чтобы они с принцем были хоть сколько-нибудь близки во время их пребывания в Хайфэрроу. Она предположила, что он питает обиду на фейри, которая, казалось, влетела, чтобы заменить его мать в течение века после потери Варласом своей пары.
— У меня не было удовольствия встретиться с королевой с моего приезда. — Тория решила продвинуться дальше, но её кулак сжался, когда глаза Тарли нацелились на неё. Оценка, которую он нес естественно, спровоцировала скребущее движение её ногтей по ладони как отвлечение. До сих пор каждый раз, когда она была рядом с принцем, это было похоже на минное поле; один неверный шаг мог спровоцировать его эмоциональный барьер. Пыль снова осядет, но оставалось лишь вопросом времени, когда её поступь оступится.
Тарли был головоломкой, которую она не могла понять, как собрать. Возможно, она жалела его. Её сердце опечалилось мыслью, что он тоже не знал, как починить свои разбросанные части. Или давно перестал пытаться.
После осторожного размышления Тарли уступил её любопытству. — Мой отец встречался с некоторыми важными лордами, чтобы решить следующие шаги нашего королевства после неспокойных конфликтов прошлой зимой.
Тория впитывала каждое слово, сохраняя их для осторожного обдумывания и расследования позже.
— Кейра, без сомнения, будет делать то, что умеет лучше всего. Сидеть красиво в своих показных покоях, подаренных и переделанных для неё за счёт этого королевства, развлекая молодых дам на бессмысленных ланчах, чтобы сплетничать о мелочных придворных делах. — Тарли откинулся, пальцы беспокойно играли с ножом о дубовый стол, пока он говорил о ней. Его слова были покрыты неприязнью. Было ясно, что ему было всё равно, что Тория о них подумает. Он фыркнул. — Она не из тех, кто проявит инициативу, несмотря на вынужденную любезность, которую она могла проявить к тебе в Хайфэрроу. Боюсь, она слишком высокомерна для таких дел теперь, когда вернулась в свою собственную вотчину. Если ты жаждешь её компании, не стесняйся заходить в восточные покои в любое время.
«Жаждешь» было далеко от того, как Тория описала бы свои чувства, но она была благодарна за знание, которое припрятала на потом. Она задалась вопросом, осознавал ли Тарли, какое доверие он оказывал ей, раскрывая свои истинные чувства о Кейре и тем самым успокаивая её, что отсутствие приёма со стороны королевы не было личным.
— Тебе нравится здесь, Тория?
Она взяла свой кубок, сделав глоток, пока смотрела на балкон. — Очень.
— Хм.
Тория наблюдала за ним, пока он следовал за линией её взгляда, сардоническая улыбка касалась его губ. — Не знаю, почему бы тебе нравилось. Блёклые цвета, каменные стены, жара. Конечно, это должно быть далеко от всего, что ты ценишь в своём доме.
— Я всегда буду отдавать предпочтение пейзажам Фэнстэда, конечно. Но я восхищаюсь твоим королевством. Оно прекрасно соответствует. Я с нетерпением жду возможности узнать больше о землях.
Тарли издал один сухой смешок, и Тория склонила голову, наблюдая за ним.
— Ты не согласен?
Он всё ещё не встречал её взгляд, словно унёсся куда-то ещё, куда-то далеко от них. Его долгий вдох, казалось, вернул его в настоящее, хотя черты его оставались задумчивыми. — Я предпочитаю холод, на самом деле.
— Мне дали понять, что зимы в Олмстоуне не такие.
— Ты была бы права. Разве это значит, что я не могу предпочитать его?
Его взгляд упал на неё тогда, ищущий и редкий. — Я часто задавался вопросом, все ли мы рождаемся проклятыми желать того, что не приходит так легко. Томиться по тому, что всегда недосягаемо.
Слова Тарли были удивительно вдохновляющими. Заставляющими задуматься. Вина начала беспокоить её желудок за то, что она не ценила то, что лежало под поверхностью холодного принца.
Он спросил прямо: — У тебя есть планы на послеобеденное время?
Ей показалось, что она уловила его надежду, что она скажет «нет». Но колено Тории подпрыгивало под столом от её ликования найти немного времени наедине, чтобы столкнуться с Ленноксом, поэтому она кивнула. — Думаю, я, возможно, отправлюсь в сад, если хочу добиться какого-либо прогресса этим летом, — размышляла она беззаботно, хотя была уверена, что сад будет процветать в кратчайшие сроки, если всё пойдёт по её воле.
Изменение в его выражении лица было неожиданным, словно разочарование омрачило его настроение от того, что она захочет сократить время с ним. Тарли, казалось, не был склонен просить её остаться или предлагать какой-либо контрплан, включающий её компанию. Его голос вернулся к своему бесстрастному тону, и он не смотрел на неё. — Если таково твоё желание.
Часть её хотела остаться. Предложить сделать что-то вместе, поскольку его молчание, казалось, призывало к этому. Она не могла быть уверена, что было в принце, что заставляло её сочувствовать ему. Возможно, это было наблюдение последствий королевского двора, которые тоже тяготили её. Одиночество. До сих пор она не видела, чтобы Тарли общался с кем-либо. Ни с другом, ни со стражником, ни даже с дамами, которые не были тонки в своих флиртах даже на расстоянии. Словно он полностью отгораживался от мира.
Тарли поднялся прежде, чем её сочувствие могло проявиться. Это должно было быть облегчением, что он уходит, и всё же она не могла предотвратить своё желание смягчить тени, которые мучили его. Раскрыть их причину и узнать, что нужно, чтобы прогнать их, хотя бы на мгновение.
— Наслаждайся садами, принцесса. С нетерпением жду увидеть результаты твоих усилий, когда у тебя будет больше времени для значительного прогресса. — Его слова были добрыми, но звучали с оттенком боли. Он сказал ей, что сад павильона когда-то был местом, которое любила его мать, и в тот момент их мысли, возможно, совпали, когда она задавалась вопросом, какой бы она была. Тория лишь мельком видела королеву Фрейю издалека, когда они посещали Фэнстэд. Всё, что она помнила, думая, как сильно её сын обожал её и походил на её красоту своими тёмно-русыми волосами и мягкими чертами. Только глаза Тарли были отцовскими, даже больше за эти годы, поскольку они, казалось, приобрели ту же холодную отстранённость.
— Надеюсь скоро снова увидеть тебя, — позвала Тория, когда он направился к двери.
Тарли остановился, сделав задумчивую паузу, словно раздумывая, дать ли ей улыбку, которая касалась его губ. — Я позабочусь об этом.
Затем он ушёл.
Тория не получила мгновения, чтобы задержаться на печали, что рябью прошла вслед за принцем, когда её взгляд поймал Леннокса.
— Пойдём, Ваше Величество?
Она осмотрела других стражников, которые располагались дальше внутри. — Да, но сначала мне хотелось бы немного размяться после утреннего сидения. Можем ли мы прогуляться по территории замка? — План был прост, но лучший, о котором она могла подумать, чтобы они могли отойти достаточно далеко от подслушивающих ушей.
Леннокс, казалось, точно знал, почему она предложила это занятие, и понимающая искорка в его глазах сопровождала кивок. — После вас.
Территория Олмстоуна состояла из колонн и скульптур. Столько изображений было вырезано в камне, окружавшем их, что это отвлекало тоску Тории по зелени. Время от времени бежевый цвет разбавлялся фонтанами, демонстрирующими хрустальные воды, или прудом, в котором обитали завораживающие виды крупных рыб, которых она раньше не видела. Оранжевые и красные пятна покрывали их чешую, и она знала, что если подойдёт ближе, то сможет разглядеть больше цвета под переливчатым блеском воды.
Нетерпение Тории к разговору с Ленноксом притупилось, пока она не спеша прогуливалась по территории, впитывая виды, которые менялись на каждом повороте. С её балкона она не могла оценить мастерство и историю, окружавшие замок. В камень человек или фейри вырезали искусство или письмена, и она проводила медленными кончиками пальцев по тёплой, зернистой текстуре, оживлённой солнечным светом, который, казалось, стремился привлечь даже далёкие глаза.
