Голос Марлоу тихо зазвучал, когда она снова устремила взгляд на книгу, и Ник убрал руку. — Ты хорош, Ник. Однажды твои жертвы принесут награду. Твоё сердце научится исцеляться.

Он не знал, что она имела в виду, но холодок проскользнул по его коже.

— Что здесь происходит?

Оба их головы резко повернулись ко входу, и Ник уже наполовину выхватил кинжал. Он обмяк от облегчения, увидев Джэкона, но Ник проклял себя за то, что был так заворожён словами Марлоу, что совершенно не уловил его приближения.

Джэкон стоял с нахмуренным обвиняющим видом, который озадачил его, пока Марлоу не выпрямила спину, и их руки коснулись, давая ему знать об их близости. Он немедленно сделал шаг, чтобы отдалиться от нее. Люди не так территориальны, как фейри, и Ник благодарил Духов за это, будучи уверен, что получил бы куда больше, чем взгляд, за своё приближение к невесте Джэкона.

— Привет, Джэк. — Голос Марлоу прозвучал тепло, её смягчённое выражение было искренним в его присутствии. Его прибытие привлекло внимание к тусклому солнечному свету, который теперь не так сильно проникал сквозь занавес. Ему следовало возвращаться в замок, но ему нужны были ответы о пере, лежавшем рядом с книгой. Несмотря на всё, что Марлоу раскрыла возможным, часть его надеялась, что это не более чем обман, подделка, и что он сможет избавиться от этой вещи навсегда.

Джэкон встал рядом с Марлоу, и в ту же секунду её печальные глаза заискрились счастьем, её слабая осанка обрела оживление, и она заметно расслабилась, когда его рука обвила её талию. Ник отвел взгляд как раз в тот момент, когда тот наклонился, чтобы поцеловать её в знак приветствия. Он давно отстранил себя от каких-либо чувств по поводу романтических жестов других людей.

— Нам следует возвращаться, — сказал он им.

Джэкон не отпустил Марлоу, но его взгляд скользнул к книге. Перо Феникса всё ещё лежало на ней, и он нахмурился на него с вопросом.

— Я пришёл к Марлоу, чтобы узнать о нём больше, — объяснил Ник, так как представлял себе удивление Джэкона, обнаружив его здесь без причины. Он перевёл внимание на кузнеца. — Сможешь узнать больше? Мы могли бы встретиться в моём личном зале совета завтра.

Марлоу кивнула. Вывернувшись из объятий Джэкона, она закрыла книгу, захватив перо. Ник вздрогнул, когда она беззаботно раздавила его в толстом томе. Она усмехнулась его реакции.

— Для того, кто не верит, ты, кажется, весьма озабочен окрашенным фазаньим пером.

Ник фыркнул со смешком. — Полагаю, можно сказать, что я привязался. И, возможно, твои слова меня убеждают.

Марлоу взвалила тяжёлый том на руки, но не выдерживала его вес долго, прежде чем Джэкон быстро забрал его у неё, и она улыбнулась с благодарностью.

— Я доверяю тебе быть скрытной с этим. Не изучай его и не выставляй перо на всеобщее обозрение. Если то, что ты сказала до сих пор, правда, у нас может оказаться великое оружие в руках — если мы сможем понять, как его использовать.

Черты Джэкона стали твёрдыми, и фейрийские инстинкты Ника вспыхнули от намёка на угрозу, которую человек, вероятно, даже не осознавал, что излучал. — Во что ты втягиваешь её? — обвинил он.

Ник почти вздрогнул. Он не подумал, что его просьба о знании может принести опасность кузнецу. Он всё ещё не мог быть уверен, с чем они имеют дело, если перо окажется настоящим.

Марлоу положила руку на его руку. — Ни во что. Это всего лишь исследование, — заверила она его.

Уводя тему, Ник сказал: — Я не хочу, чтобы меня видели. Мне придётся возвращаться в замок подземным путём. Вам двоим следует вернуться, уйти на покой на ночь. Исследование о пере может подождать. — Последнюю часть он направил только Марлоу, зная, что ей, вероятно, не терпится снова погрузиться в него. Открытие древних и чудесных вещей было для неё весельем. Ник же лишь приветствовал задачу как отвлечение от своего фальшивого ухаживания. От осуждения каждого его шага. Но ничто не могло отвлечь его мысли от Тории, да он и не хотел бы, чтобы что-то отвлекало — пока не услышит, что она в безопасности и невредима.

ГЛАВА 12

Тория

ТОРИЯ СИДЕЛА НАПРОТИВ принца Олмстоуна. Катори лежала у его боку, и она начинала чувствовать себя более спокойно рядом с ручным волком благодаря регулярным встречам. Но её осознание и внимание переключались на приставленного к ней стражника у двери.

Леннокс ни разу не встретился с ней взглядом. Он стоял так же бдительно и сфокусировано, как и другие. Пока он смотрел на балкон, она задавалась вопросом, куда уносится его разум, и не грезит ли он тоже о ярких землях Фэнстэда как один из её народа. По крайней мере, он дал ей понять, что он один из её народа, подарив ей латунную брошь в виде оленя. Такая простая вещь окутала её такой силой и облегчением за то, что она символизировала, и тем утром её угасающий дух снова вспыхнул решимостью. Эмблема её королевства была знаком памяти и гордости, который она спрятала в складке платья.

Тория хотела выкроить момент наедине с Ленноксом и почти не спала прошлой ночью от множества вопросов, которые у неё были к нему. Но было кое-что более насущное, что вызывало её частые беспокойные ночи с тех пор, как она здесь.

— Были ли для меня какие-нибудь письма? — выпалила Тория. Она не использовала имя Ника и не упоминала его королевство в надежде замаскировать своё отчаяние.

Тарли внимательно посмотрел на неё, сделав паузу. — Нет, не было. — Так холодно, но она не могла чувствовать себя виноватой за вопрос.

Её сердце упало, но молчание Ника не казалось правильным. Он не навещал её через Снохождение и не прислал ни единого письма, и она не могла поверить, что он будет так небрежно пренебрегать проверкой.

— От кого ты могла бы ожидать?

Тория почувствовала осторожный вызов, но не дрогнула под твёрдым выражением Тарли. — Я ожидала бы вестей из Хайфэрроу к настоящему времени, — призналась она. Её сердце забилось. Она надеялась, что её запрос покажется отстранённым от её личной тоски, чтобы он интерпретировал не более чем политический интерес. Она добавила: — Надеюсь, мы скоро сможем сдвинуть дело с мёртвой точки для этого союза.

Молчание Тарли часто будоражило её нервы, сопровождаемое его оценивающим взглядом. Работа его ума была искусно скрыта его внешностью, всегда держа её настороже. Он отвел взгляд, лицо став скучающим. — Ничего важного или интересного ещё не обсуждается. Даю тебе слово, я проинформирую тебя обо всём, что вызывает беспокойство.

Тория не видела никакой выгоды в том, чтобы сообщить ему, что сама планирует послать весть в Хайфэрроу. Имя Ника стало переключателем для раздражения Тарли. После всего, через что они прошли вместе, она должна была знать, как он поживает, несмотря на скручивание в животе от того, что первой протянуть руку придётся ей.

— Как продвигается сад?

Голос Тарли привлёк её внимание, и её сердце запрыгало, словно она тайно замышляла предательский план. — Потребуется некоторое время, но моя новая помощница очень стремится снова сделать его процветающим.

Тарли приподнял бровь. Она нашла его интерес трогательным.

— Опал — весьма свободный и удивительный дух. Должна поблагодарить тебя за помощь в получении разрешения для неё присоединиться ко мне тем послеобеденным временем.

При упоминании его сводной сестры улыбка, которую он носил, была такой, какой она раньше не видела. Его пустые глаза наполнились искренним теплом. Её грудь сжалась от осознания, насколько это редко. Принц не был тем, кто легко проявлял эмоции.

Он коротко фыркнул со смешком, потянувшись за своим кубком. — У меня было чувство, что вы поладите. Не часто ей выпадает возможность проявить творчество.

Тория наклонилась вперёд. — Она обожает сад. Я, собственно, надеялась поговорить с твоим отцом и попросить, чтобы она присоединялась ко мне, когда ей захочется. — Она не пропустила вздрагивание его брови, когда он поставил кубок. Её осторожный запрос от имени принцессы также был тактичной проверкой, не прольёт ли Тарли какую-нибудь информацию о передвижениях короля.