Готовясь к ужину с Тарли, Тория углубилась в мысли о своём подходе. Пришло время привести в действие истинную причину её пребывания здесь. Ей нужно было раскрыть намерения Вулверлонов, их секреты, прежде чем она развлечёт перспективу продать свою руку врагу.

Когда она уже была в презентабельном виде, утопавшая в олмстоунском лиловом и очищенная от славной земли, покрывавшей её золотисто-коричневую кожу после полудня в саду, Тория вздохнула на своё отражение. Тот, на кого она смотрела, была закалённая королева. Её уверенные карие глаза не выдавали печальной души внутри. Её сердце, бившееся сломанным ритмом, она не думала, что когда-нибудь станет целым. Такой она была теперь. Кем она должна была быть.

Высоко подняв подбородок, королева Фэнстэда отправилась ужинать с волком.

В большом зале их ждали две фигуры, уже сидевшие вокруг внушительного изобилия еды и вина. Тория скрыла удивление от своего выражения, когда её взгляд встретился с королём Варласом во главе стола, и вместо этого ответила на его приветливую улыбку. И он, и принц встали, когда она подходила, и только щёлканье её туфель отдавалось эхом в большом помещении.

— Принцесса, — протянул Варлас, протягивая ладонь к ней. Он мягко сжал её руку, не отпуская, пока они оба не опустились на свои места. — Так рад видеть тебя, Тория. Должен извиниться за своё отсутствие с твоего приезда.

Тория кивнула, взгляд перескочил на Тарли, который проявлял очень мало эмоций, наблюдая за ними. Её позвоночник онемел от эха напряжения после их бурной встречи ранее. — Уверена, у вас была веская причина, Ваше Величество, — осторожно ответила она. Слова будут её оружием, если только она сможет сформулировать их достаточно осторожно, чтобы король, сам того не желая, выдал что-нибудь полезное.

Варлас убрал руку с её, откинулся на своём величественном стуле после того, как потянулся за виноградом. — Всё лишь дела королевства. Уверен, день скоро настанет, когда ты поймёшь такие обязанности. — Взгляд короля скользнул к Тарли.

Пока Тория сидела нейтрально и собранно, под столом её ногти впивались в деревянный подлокотник её стула. Его намёк был настолько тонким в этом взгляде, что, возможно, он не ожидал, что она его уловит: что её рука Тарли уже продана. Она говорила прохладно. — После недавних конфликтов в союзных королевствах, полагаю, напряжение внутри Олмстоуна нужно снимать.

Глаза Тарли были кинжалами, но она не встретилась с ними. Вместо этого она сохранила внимание на Варласе, выискивая любой признак, который выдал бы его слова. Его пауза была задумчивой.

— Ты права. Мой народ встревожен и зол. Не все согласны с нашим решением сдаться.

— Мирный договор — это не капитуляция; он защищает всех нас от настоящего врага. Конечно, ваш народ должен понимать, что это сохраняет их в безопасности.

Взгляд Варласа сузился на долю, словно он оценивал, можно ли принять её слова за слова истинного монарха, а не за болтовню праздной принцессы. Тория сохраняла нейтральное выражение лица. К её облегчению, Варлас мягко улыбнулся, потянувшись за своим кубком.

— Со временем они поймут. Тебя не было на встречах, которые проходили в Хайфэрроу. Остаётся фактом, что Райэнелл претендует на земли, которые по праву принадлежат Олмстоуну. Территориальный спор долгое время оставался неразрешённым, и для моего народа не хватает земли. Города и поселения переполнены. Мы не можем выращивать еду. Мой народ имеет полное право испытывать враждебность к нашим союзникам, которые забрали земли лишь из жадности.

Тория не просто слушала; она анализировала. Тон, которым говорил Варлас, был личным — слишком личным. Она не могла не задаться вопросом, имели ли его люди на самом деле какое-либо отношение к чувствам гнева и обиды, лежавшим в основе его речи. — Надеюсь, у меня будет возможность посетить город и, возможно, некоторые соседние поселения тоже. В конце концов, мы все союзники. Я уверена, переговоры о торговле были бы услышаны Хайфэрроу и Райэнеллом, если бы их им представили. — Тория потянулась за своим кубком, её взгляд упал на принца напротив, чтобы оценить его реакцию. К её удивлению, Тарли наблюдал за ней с тем, что она осмелилась принять за намёк на согласие.

Однако Варлас, казалось, не так легко было склонить. Король фыркнул. — Агалхор служит только себе.

— Он защищал ваши границы и до сих пор предлагает помощь в случае будущих конфликтов.

— Ты ничего не знаешь, принцесса. — Его голос понизился; глаза сузились в предупреждении. Это была сторона Варласа, которую никогда раньше не направляли на неё, но Тория не дрогнула. Не тогда, когда возможно, что она смотрит на своего главного предателя, если окажется, что он в сговоре с врагом.

Она подняла подбородок. — Я дочь своего отца, Варлас. Он отзывался бы о твоей доброте и щедрости высоко. Он считал тебя другом.

— Однако когда Фэнстэд пал, ты сбежала в Хайфэрроу, — резко вставил Варлас.

Тория была ошеломлена, но сосредоточилась на том, чтобы усмирить свой сильный пульс, чтобы не выдать нервы от противостояния с могущественным королём, которого она, как ей казалось, не знала. Уже нет. С тех пор как он потерял свою пару, Варлас был пустой оболочкой своего прежнего «я», и этот факт раскалывал что-то глубоко внутри неё. У неё перехватило дыхание, когда в сознании мелькнуло лицо: изумрудные глаза, которые приветствовали её дома. Представление о том, что они исчезли навсегда, разом выбило почву из-под ног, унося её из этого обеденного зала, и на секунду она задумалась, правильно ли она поступает, находясь здесь. Ничто в Королевстве Волка не казалось правильным. Не в её сердце. Но ради её королевства, чтобы вернуть его...

Тория сделала долгий, осознанный вдох. — В тот день я села на лошадь и бежала. — Она не смотрела ни на одного из королевских особ, погружаясь в свою печаль, вспоминая тот опустошающий день. Вспоминая именно, почему она отправилась в Хайфэрроу. Ради кого. Но она сохраняла лицо бесстрастным, безэмоциональным, чтобы не выдать своих истинных причин. — Я ехала день и ночь, не отдыхая, почти не останавливаясь. Я скакала бесконечно, потому что казалось, что как бы далеко я ни заехала, я всё ещё слышу отголоски гибели моего народа. Солдаты сражаются, невинные убиты. Я скакала и скакала, всё ещё чувствуя жар, который испепелил всё, что когда-то было ярким и процветающим. Вс ещё ощущая вкус пепла, в который превратились земли, где я родилась. Я продолжала скакать, пока не смогла больше. Я не думала о своей безопасности или о том, у кого буду искать убежища. Всё, чего я хотела, — это перестать слышать, как гибнет мой народ, и никакая земля не казалась достаточно далёкой. — Её последние слова были лишь частичной правдой, но она произнесла их всё равно, не поддаваясь никакой эмоции, которая выдала бы её ложь. Потому что Тория точно знала, кого искала в тот день. Каким-то образом она знала, что нет безопаснее места, чем рядом с Ником.

Наступившая тишина была густой и скорбной. Тория взглянула вниз на своё искажённое отражение, колышущееся в багровой луже красного вина в её кубке, который дрожал в её руке. Чем дольше она смотрела, тем больше видела лицо труса, её образ, отражающийся в пролитой крови её народа. Её живот полностью опустел; горло сжалось от удушья. Она поставила свой напиток обратно на стол, не отпив.

— Ты в безопасности здесь, Тория. — Нежность в голосе Тарли заставила её поднять глаза и встретиться с его взглядом. В них была борьба. В них лежало понимание, а затем вспышка защиты.

— Прости меня, — вмешался Варлас. — Я даже не могу начать постигать, через что ты прошла в тот день. Хотя признаю, я всегда задавался вопросом, почему ты никогда не пришла ко мне. Я был близок с твоим отцом.

Тория натянула улыбку. Она не помнила многого об их отношениях, только что они были похожи на связь, которая была у него с Орлоном. Её отец доверял Варласу, и поэтому она должна была надеяться, что достаточно от того короля, которым восхищался её отец, осталось после потери его пары. Надеяться доказать, что все её ужасные подозрения ошибочны. Что он не способен встать на сторону тех, кто убил её родителей и забрал у неё всё.