Это была кровь, опалённая огнём, против костей, поцелованных льдом. Это была мирная тихая волна под яростным штормом. Это была смерть в агонии и рождение чего-то могущественного.

Фэйт пребывала в пустоте, куда, как она знала, мало кто из душ отваживался забрести. Между смертью и жизнью, с благословением выбора. Отпустить — и она могла обрести тёмный, безболезненный конец. Позволить миру вращать дни без неё, позволить другим нести судьбу, избавить себя от бремени новых тягот. Или она могла потянуть за ту незримую нить внутри, натягивая её к точке разрыва, чем дольше оставалась в завесе между мирами. Загробный мир манил её тёплыми объятиями и свободой от всего, что могло причинить ей вред. И всё же, несмотря на муки, проклятия и зловещие предзнаменования, ждавшие её, если она решит вернуться… во тьме был свет. Мерцание серебра и сапфира. Запах, что окутал её и уговаривал прийти…

Домой.

Бросить вызов тёмной силе смерти никогда не предназначалось быть путём блаженства и награды. Время было драгоценной монетой. И Фэйт украла куда больше его, чем боги планировали. Она никогда не желала больше времени, чем то, что было положено ей в смертной жизни, но теперь, когда оно было в её руках, она не хотела отпускать его.

И всё же это была жестокая насмешка. Бессмертное тело на одолженном времени.

Песочные часы её дней были перевёрнуты. Мгновения жизни превратились в крупицы драгоценного песка, падающие с весом камней.

Сейчас она вернётся. К ним, к нему… она должна вернуться.

Рейлан

Тёмные фэйри ушли, но тьма осталась. Тьма неопределённости — жестокая, беспощадная насмешка над тем, что он цеплялся лишь за свою собственную отчаянную иллюзию. Рейлан качал на руках неподвижное тело Фэйт, умоляя её глаза открыться. Не желая в этом мире ничего больше, кроме как вновь увидеть прекрасный янтарь её взгляда. Единственное зрелище, успокаивавшее столетия мук в одно мгновение.

Вернись ко мне.

Ему было всё равно, насколько жалкой звучала эта мольба. Если был хоть малейший шанс, что она услышит его, он не перестанет повторять это в своём отчаянии, лишь бы она не покинула его. Чтобы она выбрала вернуться. Может быть, это было эгоистично — заманивать её обратно в жестокий мир, причинивший ей столько боли, — но он знал, что посвятит себя ей, если только она вернётся. Он поклялся, что в следующий раз она покинет это место вместе с ним. Он будет бороться за неё.

Рейлан моргнул, заметив мерцание, и бросил взгляд по пещере, будто искал источник. Всё было темно, кроме мерцающего пламени в факелах. Его взгляд снова упал на Фэйт, и пульс ускорился… потому что источником была она. То прекрасное мерцание колыхалось, словно тончайший слой переливчатой воды, пока Фэйт не засветилась изнутри энергией, что окутывала её. Рука Рейлана провела по её лицу в приступе паники, что это её последнее прощание, её душа наконец готовится покинуть его.

Он умолял. Больше, чем когда-либо за всё своё существование, он умолял всем своим существом.

«У нас было недостаточно времени, Фэйт, — прошептал он, склонив лоб к её лбу и зажмурившись, прижимая её близко, словно это могло вернуть тепло её остывающему телу. — Я обещаю быть с тобой. До скончания веков. Мы будем сражаться… мы будем сражаться со всем вместе. Просто, пожалуйста, вернись ко мне».

Свет проник сквозь темноту его сомкнутых век. Когда он резко открыл их, он не мог поверить своим глазам.

Фэйт всё ещё светилась, столь завораживающе и эфемерно, что, несмотря ни на что, он хотел запечатлеть это зрелище в памяти. Потому что кровь, запекшаяся на её лице, исчезла, грязь счищена. Это выглядело как Фэйт, но… в каком-то смысле больше.

Затем его внимание привлекло кое-что ещё, что остановило время.

Невозможно. И всё же при этом зрелище крохотная искорка, которую он отчаянно пытался сохранить внутри, — вспыхнула. Она росла. Так медленно, что он, казалось, перестал дышать, следя за этим.

Вспышка, исходившая от её груди, отозвалась в его.

Рейлана потянуло отодвинуть волосы с её лица, но когда он сделал это, было ощущение, будто он больше не находится в себе. Или в этой комнате. Или не подвластен закону времени. Его взгляд застыл. Пальцы задержались на нежном заострённом кончике её уха. Надежда была злой мукой, но, чёрт побери, она захватила его целиком тем, что, как он обнаружил, происходило.

Фэйт была…

Самый драгоценный звук наполнил комнату, подстегнув его адреналин. Грудь Фэйт поднялась с глубоким вздохом, который навеки останется в его памяти. Её глаза дрогнули, она сморщилась, медленно открывая их. Рейлан оставался совершенно неподвижным, будто это был сон. Одно движение, миг — и она снова станет безжизненным призраком на его руках. Но теперь на её щеках был прекрасный румянец, в волосах — новое сияние.

Жизнь.

Он осторожно склонился над ней, не в силах вымолвить слово. Голова Фэйт повернулась, чтобы взглянуть на него, сидящего у неё на коленях. Её взгляд изучал его лицо. Её рука медленно потянулась вверх. Коснувшись его щеки, её большой палец провёл по его коже.

Её лицо было задумчивым, но печальным, когда она спросила: «Почему ты плачешь?»

Её голос был песней, которую он считал навсегда утерянной. Это был всего лишь шёпот, но его было достаточно, чтобы подтвердить реальность происходящего. Фэйт была реальна.

Его время стало измеряться сильными ударами её сердца, единственным подтверждающим звуком в безмолвной пустоте. Затем её глаза встретились с его, сапфир столкнулся с золотом, и мир…

Остановился.

МЕЧ ИЗ ПЕПЛА

Предзаказ уже открыт!

Выходит 24 января 2023

Будьте в курсе Веб-сайт: www.ccpenaranda.com Instagram: ccpenaranda.author

TikTok: ccpenaranda96

Бонусная прологовая глава к Зимнему Солнцестоянию…

ПРОЛОГОВАЯ ГЛАВА

ЗИМНЕЕ СОЛНЦЕСТОЯНИЕ

Никалиас

ВСЁ БЫЛО нелепо. Конфетти цветов со всех дворов. Утомительные танцы, почти не прекращавшиеся. Гомон голосов, перераставший в раздражающие вопли и крики тех, кто опьянел от фэйского вина. Нику было запрещено употреблять единственное, к чему его так тянуло, чтобы притупить измотанные чувства и пережить ночь быстрее. В Хайфэрроу родители не останавливали его, но в высшем обществе они ясно дали понять о последствиях, если он потянется к нему.

Он всё равно планировал это, конечно. Как только ночь полностью вступит в свои права, а его родители будут заняты другим.

«Если бы ты мог постараться выглядеть довольным от того, что ты здесь, Никалиас, — отчитала его мать вполголоса.

Он удержался от насмешки. «Я думал, у меня неплохо получается, на самом деле». Грубая рука легла ему на плечо. «Это не наказание, сын. Кто знает, с кем ты можешь встретиться этой ночью?»

Намёк отца не был тонким, но у Ника не было никакого желания искать чьего-либо общества, он лишь хотел пережить это изнурительное буйство, и завтра они уже направятся обратно в Хайфэрроу. Он много раз протестовал против поездки сюда, желая остаться дома, а не преодолевать долгий путь в Фэнстэд на их грандиозный Бал Зимнего Солнцестояния. Он с трудом переносил даже их собственные празднества в Хайфэрроу.

«Пойдём — мы должны поприветствовать наших хозяев, — мягко подбодрила его мать, направляя его, обняв за плечи, словно он мог сорваться и убежать.

Король Фэнстэда величественно стоял на помосте, приветствуя, казалось, бесконечный поток гостей, но его радушный приём казался искренним. Он был высок и широк в плечах, его тёмная кожа эффектно контрастировала с изумрудно-зелёным и золотым цветами его одеяния. Не было сомнений, что он был лидером, полным любви и сострадания, и впервые настроение Ника от недовольства сменилось благоговением.