– Единственным заговорщиком, – с трудом произнесла она пересохшим ртом, – был мистер Тибодо, которого вы убили и бросили в мою камеру.

Небкир ответил ей не без сочувствия:

– Его гибель была неизбежна. То, что его бросили к вам… Поверьте, это была не моя идея. И все же, мадам, я буду с вами откровенен: в этих стенах находятся люди, которые готовы и даже хотят совершить… по отношению к вам нечто немыслимое. – Он склонился к ней и продолжил очень искренним тоном: – Помогите мне, и я постараюсь помочь вам. Хотя перед лицом Аллаха должен признаться, что вы вряд ли выберетесь отсюда живой.

– Тогда и я перед лицом Аллаха, – ответила Флоренс, – скажу вам, что мне ничего не известно ни о каком покушении на эмира.

– Врет! – взорвался Салим бен Джудар.

Он бросился к Флоренс со своим пистолетом, а Небкир безуспешно попытался его остановить. Салим приставил ствол к голове Флоренс.

«Какой прохладный, – с наслаждением подумала она. – Да. Нажми на курок. Нажми».

– Говори! – приказал он.

– Салим! – закричал Небкир.

«Через секунду всему этому придет конец», – думала Флоренс.

Она снова закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Возможно, последний.

– Говори!

После этого Флоренс ощутила вспышку у себя в голове, и все вокруг погрузилось в темноту.

– Идиот! Ну и чего ты, на хрен, добился? – закричал Небкир на Салима, который стоял над телом Флоренс.

Из виска у нее хлестала кровь. Небкир вынул из кармана платок и прижал его к ране.

– Пусть подохнет от потери крови, а труп выбросим собакам, – прорычал Салим.

Небкир выпрямился во весь рост и с угрозой надвинулся на Салима.

– Дурак! Тебе приходило в голову, что в это дело могут вмешаться американцы? А если они здесь появятся, ты что думаешь, я возьму на себя убийство их женщины? Может, тебе хочется провести остаток жизни в тюрьме Гуантанамо под вопли тамошних обезьян?

Каким-то чудом, понятным одному Аллаху Премудрому и Всезнающему, Яссим, ухаживавший за Королевским Верблюдом, не погиб во время взрыва. Впрочем, он вряд ли мог рассчитывать на то, что ему когда-нибудь еще доведется предводительствовать на королевских парадах.

Замурованный с ног до головы в гипс, он лежал на кровати в больнице имени Короля Надира. Машина, с которой он был соединен множеством трубок, издавала столько всяческих попискиваний, клекота и кудахтанья, что больничная палата напоминала скорее электронный курятник.

За пострадавшим бдительно наблюдали два хмурых офицера из королевской охраны – люди Салим бен Джудара, – а также агент департамента общественного здоровья и непременный мукфеллин с характерным для его профессии угрюмым взглядом. Беззвучно и безрадостно шевеля губами, он читал свой потрепанный томик Книги Хамуджа.

Вот в этой непринужденной обстановке и появился еще более бледный, чем обычно, Делам-Нуар, сопровождаемый некой француженкой привлекательной наружности в белом врачебном халате и с чемоданчиком в руке. Делам-Нуар даже не стал представляться матарцам. Они и так прекрасно знали, кто он такой.

– Он что-нибудь рассказал? – поинтересовался Делам-Нуар.

Один из офицеров охраны мрачно покачал головой.

Тогда Делам-Нуар ненавязчиво, но при этом весьма твердо объявил, что доктор Роше, «выдающийся невропатолог» из Парижа, должна обследовать пациента. Поэтому – просьба всем удалиться.

– У меня приказ оставаться в этом помещении, – сказал охранник.

Делам-Нуар окинул его таким холодным взглядом, на какой способны одни только галлы.

– Я доложу об этом эмиру. А также Его Королевскому Высочеству королю Таллуле в Каффе. А вы перед кем отчитываетесь?

Палата опустела в мгновение ока.

Делам-Нуар склонился над Яссимом и впился взглядом в его лицо, на котором царило отсутствующее, но вместе с тем вполне счастливое выражение. Оно объяснялось струившимся в его жилах блаженством, уносящим его от страданий и боли на роскошные берега райских рек с резвящимися на них девами в предельном цветовом разрешении. Яссим питался теперь манной небесной, а жажду утолял райской росой.

Делам-Нуар кивнул своему «выдающемуся невропатологу», которая на самом деле была одним из лучших специалистов 11-го отдела в области химических препаратов и носила кодовое имя Цветок Зла. Она вынула из своего чемоданчика шприц и ввела в капельницу Яссима десять миллиграмм налоксона. Глаза несчастного пациента распахнулись, как ставни на окнах.

– Оооох.

– Итак, Яссим, вы живы? – обратился к нему Делам-Нуар. – Хвала Всевышнему. Вы заставили нас беспокоиться, друг мой.

– Мне больно, Ваше Превосходительство… Очень больно.

– Да, да, мы снимем боль через минуту. Но сначала вам придется ответить на несколько вопросов. О'кей?

– Где я?

– Вы в надежных руках. За вами ухаживают французские врачи. Короче, Яссим, чем вы кормили верблюда Шема перед парадом Рафика?

– Кормом, Ваше Превосходительство.

– Кормом? Что вы имеете в виду? Травой? Сеном?

– Особым кормом. От короля. Это был дар от Его Величества.

– Дар? Дар верблюду?

– От Его Королевского Величества, короля Таллулы. В честь годовщины Вероломства Рафика. Для парада, Ваше Превосходительство.

– А кто принес этот «дар»?

– Какой-то человек, Ваше Превосходительство.

– Да, да, я понимаю – некий человек. Но кто именно? Вы ведь не берете корм для верблюда эмира от первого встречного.

– Мне больно, Ваше Превосходительство.

– Я сделаю так, чтобы не было больно. Кто это был, Яссим?

– Слуга короля Таллулы, Ваше Превосходительство.

– Откуда вы знаете? Как вы это определили?

– Он так сказал.

– Яссим!

– Он выглядел очень важным. И показал мне письмо короля. На мое имя. Такая честь…

– Продолжайте, продолжайте.

– В письме говорилось, что этот корм из его собственных королевских конюшен. В знак дружбы между народами Васабии и Матара.

– Где это письмо?

– У меня в комнате, Ваше Превосходительство.

Делам-Нуар едва слышно чертыхнулся.

– Был еще другой человек, Ваше Превосходительство. Ваш человек.

– В каком это смысле – мой человек?

– Он сказал, что работает на вас.

– Я никого к вам не посылал.

– Но у него были документы… и письмо от вас. Это был француз. Теперь в Амо-Амасе так много французов, которые помогают строить Новый Матар. О, как мне больно, Ваше Превосходительство…

Делам-Нуар сунул руку в карман пиджака и вынул оттуда фотографию. На ней был запечатлен Бобби Тибодо.

– Вот это ваш француз? – он ткнул фотографию в лицо Яссиму.

– Да, Ваше Превосходительство. Это он.

Несколько часов спустя на сайте газеты «Нью-Йорк таймс» в Интернете появилась статья, озаглавленная следующим образом:

В течение часа эта новость облетела всю планету. В апартаментах Малика, которые были срочно переделаны в больничную палату, тоже имелся телевизор.

Немного найдется в мире руководителей государств, предпочитающих узнавать дурные новости из телевизионных репортажей, и тем не менее в наш электронный век такое случается весьма часто. Даже американские президенты порой получают неприятную информацию именно таким образом, а вовсе не от своих генералов и руководителей спецслужб. Малик начал яростно нажимать кнопку звонка и вопить на весь дворец. Слуги, врачи, охрана и духовные наставники – все бросились на его зов.