Машины «скорой помощи» созданы для быстрой езды. Поэтому Флоренс неслась как угорелая, уводя преследователей от Бобби. Однако военные и полицейские машины тоже созданы для быстрой езды, поэтому очень скоро они сели ей на хвост. Судя по всему, они уже знали, что в машине нет никакой жены имама. Флоренс догадалась об этом, поскольку они начали стрелять. Низкие обводы кузова закрывали от пуль колеса, а толстый металлический щит за водительским креслом надежно укрывал саму Флоренс. Однако в дверной проем справа от нее пули влетали целыми стаями, пробивая лобовое стекло и покрывая его паутиной трещин.

Флоренс лихорадочно анализировала ситуацию. Она понимала, что через несколько минут будет схвачена или мертва. Ее выволокут из машины – и что потом? Допрос. Пытки. Казнь. Васабийцы тоже, несомненно, не останутся в стороне. Им она нужна больше всего.

Неожиданно Флоренс услышала шум над головой, а затем увидела вертолет. Он летел на одной скорости с ней, и притом очень низко. Она даже разглядела человека, который целился в нее из винтовки. Затем она посмотрела на спидометр. Сто шестьдесят. Флоренс приближалась к эстакаде, проходившей над шоссе. Все должно было закончиться через несколько секунд. Быстро и четко. И не худшим образом. Не самый, конечно, героический способ уйти, разбившись о бетонное основание эстакады, но зато так легче. Никто на нее не орет, никто не подключает к ней автомобильный аккумулятор, не отрубает голову, не забивает камнями.

Флоренс перестроилась в левый ряд и до упора нажала на педаль газа. Внезапно она ощутила абсолютное спокойствие, поскольку наконец полностью контролировала собственную судьбу. Она вспомнила о Назре, с которой начались все эти события, – как она точно так же мчалась в автомобиле навстречу аварии. Флоренс опустила голову и направила автомобиль в основание эстакады. И вдруг услышала стон.

Это был водитель. Она совершенно о нем забыла. Он смотрел на нее снизу вверх, в ужасе бормоча что-то и представляя собой жалкое зрелище. Однако Флоренс неожиданно вспомнила про его семерых детей. Если бы он промолчал о них. Если бы он был чуточку храбрее. Если бы держал себя в руках и… До эстакады оставалось всего несколько метров.

Флоренс уклонилась от столкновения с бетонным основанием и промчалась под эстакадой.

Вертолет продолжал кружить прямо над ней. Она снова увидела человека, выглядывавшего из боковой двери. Он целился в нее из винтовки.

Тремя выстрелами он пробил двигатель. Лобовое стекло забросало маслом. Машина потеряла ход.

Когда стрелок опустил винтовку, Флоренс успела разглядеть его светлые волосы и традиционно закатанные рукава французского десантника.

«Да, – думала она, наблюдая за тем, как вооруженные люди окружают ее машину, – эти французы всегда были хорошими снайперами».

Рик Ренард сидел в своем вашингтонском офисе, пытаясь убедить весьма тучного бывшего сенатора США, дважды провалившегося на президентских выборах, стать представителем сети специализированных центров по борьбе с лишним весом.

Сенатор всем своим видом показывал, что это ниже его достоинства (и это отчасти было правдой), однако существовала и другая причина: он хотел больше денег. Ренард в свою очередь настаивал на том, что помочь жирным американцам сбросить излишки веса уже само по себе – замечательный и бескорыстный акт гуманизма, а если какой-нибудь выдающийся человек, посвятивший всю свою жизнь служению обществу, заработает при этом пару долларов, то кому же придет в голову возражать?

В разгар этого затейливого танца в стиле Кабуки в кабинет вошел помощник Ренарда и, попросив прощения, вручил ему записку, в которой говорилось, что ему звонит Джордж и срочно просит ответить.

Нет, это нельзя отложить. Да, это срочно, очень срочно.

– Белый Дом, – сказал Рик сенатору, протягивая руку к телефону. – Вы не против?

Сенатор прекрасно понимал, что никакой это не Белый дом, но ему льстило вранье Рика – не каждому доступны такие высоты. В Вашингтоне реальную высоту своего положения человек определяет по тому, насколько низко готовы перед ним склониться окружающие.

– Нет, нет, разговаривайте.

– Я слушаю, Карл, – сказал Рик в трубку.

– Фьоренца! – выдохнул Джордж. – По-моему, ее схватили.

– Черт! – выругался Ренард. – Твою мать!

Сенатор посмотрел на него с большим интересом.

– Я выясню, что смогу, – сказал Джордж. – Увидимся у тебя в офисе, как только я смогу выбраться отсюда. Даккетт заставил меня проверять какие-то заявления на визу восьмилетней давности. Козел!

Рик положил трубку.

– Все в порядке… в Белом доме? – напористо спросил сенатор.

– О да. Ага. Вы же их знаете, – улыбнулся Рик. – Стоит их рейтингу упасть на один пункт, они тут же поднимают панику.

Рик быстро выпроводил сенатора и приказал своему помощнику отменить все встречи. После этого он включил телевизор и щелкал каналами, параллельно ведя поиск в Интернете до тех пор, пока не появился Джордж. Собирать информацию ему теперь было непросто, поскольку злой на него Даккетт существенно понизил ему уровень доступа, однако у Джорджа еще оставались кое-какие друзья.

Посольство США в Амо-Амасе прислало доклад о некой заварушке в районе Дисмалия – со стрельбой, с разбитыми машинами, а также с инцидентом в аэропорту. Специалисты посольства по простушке перехватили радиоболтовню матарских полицейских об эль имраа амрикийя (американке). Еще они перехватили переговоры на французском языке с боевым вертолетом, откуда запрашивалось – и потом было получено – разрешение открыть огонь по преследуемому автомобилю. Через полчаса после этого конвой из нескольких транспортных средств на большой скорости въехал в ворота военно-воздушной базы имени принца Вазба. После осуществленного Маликом переворота эту базу превратили в тюрьму для тех матарцев, которым хватило смелости высказать свои сомнения в том, что приход Малика к власти – величайшее событие в Матаре после принятия ислама. Неудивительно, что большинство заключенных были женщины.

– Даккетт ушел к себе в кабинет с таким видом, как будто ему в задницу вцепился дракон с острова Комодо, – сказал Джордж, расхаживая взад и вперед. – Они схватили ее. Я в этом уверен.

– Я пытался дозвониться кое-кому из прежних сотрудников ТВМатар, – мрачно сказал Ренард. – Но ничего не вышло. Просто бросают трубку. А один даже обозвал меня неверным. Господи, как я хочу вернуть старый добрый Матар!

В этот момент вошел помощник Ренарда.

– Вам звонит какой-то человек по имени Бобби.

Рик и Джордж едва не стукнулись лбами, бросившись к телефону.

– Бобби? С ней все в порядке? – спросил Рик.

– Нет. Ее схватили. О'кей, слушайте меня внимательно, я не собираюсь долго разговаривать, потому что этот двуличный ублюдок дядя Сэм наверняка нас подслушивает. Ты меня слышишь, Сэм? Хорошо слышишь? Сначала ты говоришь нам, что организуешь эвакуацию на водном такси, а через десять минут Анбар Тал – мной, кстати, завербованный – заявляется, чтобы нас убить. Так вот, слушай меня внимательно: я скоро вернусь. Даже если мне придется плыть через океан, я приплыву, и, после того как я с тобой разберусь, ты будешь дышать жопой, а срать через уши. Ты меня понял?

Ренард прикрыл телефонную трубку ладонью и шепнул Джорджу:

– По-моему, он расстроен.

– Ладно, – сказал Бобби. – В новостях об этом уже сообщили?

– Нет, пока нет.

– А Джордж там? Дай ему трубку. Джордж, что делают в Госдепе?

– То, что умеют лучше всего. Ничего. Просто получили несколько депеш из Амо. Даккетт в любом случае ничего мне не расскажет. Бобби, что они с ней сделают?

– Я не знаю, чувак. Передай трубку Ренарду. Рик, помнишь тот сотовый, который я тебе дал? Я еще сказал, чтобы ты оставил его в Вашингтоне. Он еще у тебя?

– Ага. Думаю – да.

– Отлично. Пользуйся им для связи со мной. В любое время. И начинай там у себя.