Глава двадцать шестая
Флоренс посмотрела на Бобби и сразу поняла, что новости плохие. Он с отвращением сорвал с себя свою гутру и швырнул на стол газету «Аль-Матар». Флоренс прочла заголовок на первой странице:
БЫВШАЯ ШЕЙХА ПРИЗНАЛАСЬ В АМОРАЛЬНОЙ СВЯЗИ С АМЕРИКАНСКОЙ ШПИОНКОЙ ФЛОРЕНС
– Они, скорее всего, даже и не пытали ее, – сказал Бобби. – Сами все сочинили.
Флоренс прочитала вслух последний абзац:
«Решение о наказании за ее отвратительные грехи будет вынесено верховными лицами государства. Признавая масштаб своих преступлений, подробности которых даже не поддаются описанию, бывшая шейха сама заявила, что должна быть наказана по всей строгости законов шариата, толкуемых нашим благословенным имамом Маликом – да будет его путь усыпан тысячами благоуханных роз».
– Черт, – подытожила Флоренс.
– Это ловушка, – сказал Бобби и постучал пальцем по газете. – А вот это – наживка.
Флоренс начала собирать свои вещи. Бобби наблюдал за ней.
– Это значит, что мы заглотнули наживку?
– Я могу сделать это одна.
– Да, черт тебя побери, Фло!
Когда Бобби и Флоренс покинули свое убогое жилище, они были похожи на тысячи семейных пар – она сосредоточенна и решительна, он вне себя от злости. Вскоре они припарковали машину в районе Мирдам, где было множество рыночных палаток и уличных закусочных и толпы людей бродили рядом с полями для игры в футбол, а также для скачек на лошадях и верблюдах. Несмотря на весь мрачный аскетизм, воцарившийся теперь в Матаре, здесь по-прежнему было оживленно и шумно.
Уязвленное достоинство Бобби к этому времени восстановилось уже настолько, что он мог разговаривать с Флоренс.
– Если он сразу возьмет трубку, – сказал Бобби, – делай все, как задумала, только быстро. Если он предложит позвать к телефону Лейлу и попросит тебя подождать – отключайся. Можно будет позвонить с другого мобильника. Но если они ждут твоего звонка, в чем я ни чуточки не сомневаюсь, у нас останется всего пара минут до того, как сюда нагрянут мукфеллины. Не знаю, поставляют ли им лягушатники оборудование, но давай будем считать, что да, поэтому – что бы ты там ни говорила, говори быстро… И не забудь, что они обязательно запишут весь разговор. А потом нарежут из твоих фраз все что угодно. В итоге ты у них признаешься не только в лесбийских оргиях, но даже в том, что написала на камень Кааба в Мекке.
Они вышли из машины и смешались с толпой. Это было самое лучшее место для телефонного звонка, который должен быть немедленно отслежен – тысячи людей (половина из них под чадрой), транспорт, улицы с двусторонним движением, десятки входов и выходов.
Флоренс вынула один из сотовых телефонов, украденных ею в ночь «освобождения» Матара, как это теперь называлось официально. Бобби прилепил кусок клейкого воска на заднюю панель и вернул телефон Флоренс. Из-за воска его было неудобно держать. Флоренс набрала личный номер эмира.
Трубку взяли после двух гудков. Она назвалась. Малик подошел к телефону почти мгновенно. Они действительно ждали ее звонка. Бобби жевал резинку и, как нервный тренер, поглядывал на часы.
– Итак, Малик, – сказала Флоренс. – Вы готовы занять свое место за столом цивилизованных наций?
– О чем это вы говорите, Флоренс?
– Я делаю то, чего вы от меня хотели, – отвечаю на объявление, которое вы поместили в сегодняшней газете.
– А-а, значит, все еще хотите поторговаться, да? Мне потребуется аванс.
– Что имеете в виду? Руку? Язык? Или всю голову?
– Раз уж вам нравится делать видеозаписи, сделайте запись со своим признанием. На кассете должны быть описаны все ваши преступления – роль правительства США в заговоре против Матара, против ислама, против меня лично, а также ваша противоестественная связь с женой эмира. В общем, всё.
– Тысяча и одно преступление? Тогда мне понадобится многочасовая кассета. А что будет, когда вы ее получите?
– Лейла улетит на Кипр. А вы сдадитесь властям.
– Какие у вас гарантии, что я действительно сдамся после освобождения Лейлы?
– Ну вы же хотите, чтобы она прожила долгую и счастливую жизнь, не так ли? Со своим сыном?
– Хорошо. Подождите секунду, Малик…
Она не стала нажимать на «отбой» и передала телефон Бобби. Он сошел с тротуара, нагнулся, как будто завязывая шнурки, и незаметно прикрепил телефон к днищу автомобиля, который в этот момент остановился у светофора.
Затем они быстро смешались с толпой, а в следующую минуту повсюду уже выли сирены и над головой ревел вертолет. После этого несколько черных седанов, битком набитых мукфеллинами, на огромной скорости промчались мимо них в погоне за ни в чем не повинной машиной.
– Я совершила преступление против государства… Я совершила… – Флоренс смотрела прямо в объектив камеры, которую держал перед ней Бобби. – Меня зовут Флоренс. Я американка. У меня была… связь…
– Может, тебе легче будет, если я поставлю ее на штатив и выйду? – спросил Бобби.
Флоренс вздохнула:
– Нет. Давай попробуем еще раз. Какой это уже дубль?
– Восемнадцатый или девятнадцатый. Я вроде как сбился. О'кей, погнали…
– Меня зовут Флоренс. Я американка. Я враг режима имама Малика. – Она посмотрела на Бобби. – Ну как?
– Мне кажется, этого им не хватит.
– Слушай, а пленка… Ты уверен, что у тебя все работает?
– Как часы. Я проделывал это десятки раз.
– О'кей, ладно. – Она поправила прядь волос. – Я хорошо выгляжу?
Бобби закатил глаза.
– Роскошно. Короче, поехали.
– Меня зовут Флоренс, и я совершила множество преступлений против государства Матар и его достославного правителя имама Малика бен Каш аль-Хаза…
– …за эти ужасные деяния я заслуживаю любого наказания, которое имам Малик, во всей своей величайшей мудрости и в соответствии с законами шариата, придумает для меня. Да будут грехи мои искуплены, и да простит Аллах мне мои проступки. Пусть живет вечно имам Малик. Пусть живет вечно новая Исламская Республика Матар.
Фетиш выключил видеомагнитофон.
– Хм-м, – удовлетворенно промычал Малик.
– Поздравляю вас, имам, – сказал Фетиш. – Это настоящая победа.
– Да уж… Ты не находишь, что она переигрывает?
– Нет, повелитель, она выглядит крайне испуганной и покорной. Очень убедительно.
– Она недурна.
– Воистину, никчемная красота. Должен ли я размножить эту запись и распространить ее?
– О да. Сделай побольше копий.
– И должен ли я отдать распоряжения?
– Какие распоряжения?
– Касательно шейхи, о Великий. Насчет самолета на Кипр?
– Разумеется, нет.
– Понятно. Имам сначала будет молиться, а после этого прикажет мне отдать распоряжения?
– Ты можешь отдавать распоряжения, Фетиш, только тогда, когда я тебе скажу. Неужели это трудно понять? У тебя что-то со слухом?
– Нет, о Святейший. Мне все понятно. Прости своего смиренного слугу за его олигофрению.
– За что?
– За тупость, имам.
– А-а. Можешь оставить нас.
Фетиш нашел укромный уголок в дворцовых апартаментах и быстренько изложил по мобильному телефону, как развиваются и не развиваются события своему второму работодателю месье Делам-Нуару.
Следующий звонок Малику Флоренс сделала из другого оживленного места. Еще более нетерпеливый Бобби на этот раз засекал время по часам.
– Вы получили свой аванс, – сказала она, когда Малик подошел к телефону.
– Да. Надеюсь, в той вонючей дыре, куда вы забились, имеется телевизор? Сегодня вечером это будут показывать. Но если пропустите сегодня, не расстраивайтесь. Сможете посмотреть завтра. И послезавтра.
– А я увижу, как шейха выходит из самолета на Кипре?
– Вот с этим у нас, знаете ли, проблема.
– Какая еще проблема?
– Она пока не в состоянии путешествовать. Вы же понимаете, ей тут пришлось несладко. Почему бы вам не навестить ее? Мы вам выделим соседнюю камеру. Сможете заниматься любовью через решетки.
