– Понятно. Тогда какого размера камни вы бы рекомендовали?

– Самые маленькие. Вот такие. Эти самые лучшие. Мы швыряем их в сатану в Мекке во время хаджа.

– Да, действительно маленькие. Чтобы убить такими камнями женщину, потребуется очень много времени. Не правда ли?

– Да. В этом вся суть. Таково милосердие. Это дает ей время раскаяться в своем преступлении.

– Благодарю вас за то, что уделили свое драгоценное время нашим телезрителям.

– Не стоит.

Флоренс склонилась к микрофону и обратилась через внутреннюю связь к Фатиме:

– Это точно привлечет их внимание. Отличные интервью.

– Флоренс, – позвал ее ассистент. – Шейха на второй линии.

– Боже мой, Флоренс, – сказала Лейла, – что ты делаешь?!

– То, ради чего я сюда приехала.

– Включая дестабилизацию целого региона? А также предоставление Васабии повода для вторжения? Сама-то ты к тому времени будешь уже далеко. Так ведь? Прыгнешь в американский вертолет и упорхнешь.

Флоренс хотела ответить, но Лейла бросила трубку.

Всю следующую ночь Флоренс провела у режиссерского пульта, следя за тем, как развиваются события. Многочисленные мониторы отражали происходящее в самых разных уголках мира. Флоренс наблюдала за мрачным принцем Бавадом, министром иностранных дел Васабии, мужем покойной принцессы Назры, чей полуночный побег запустил всю эту запутанную цепочку событий. С угрюмым видом он пробирался через толпу репортеров у входа в здание ООН.

– В этой клевете нет ни одного слова правды, – огрызнулся он, прежде чем исчезнуть в своем лимузине, окруженном сильно нервничающими охранниками.

На другом мониторе Флоренс следила за толпой женщин, собравшихся перед посольством Васабии в Вашингтоне. В руках у них были плакаты с надписями ВАСАБИЙСКИЕ СВИНЬИ и ОСВОБОДИТЕ ПРИНЦЕССУ ХАМЗИН.

«Ну вот, Назра, – думала Флоренс. – Посмотри, какой переполох поднялся из-за тебя».

На третий монитор была выведена прямая трансляция пресс-конференции в Государственном департаменте в Вашингтоне.

– На данный момент у меня больше нет для вас никакой информации, – гораздо более угрюмо, чем обычно, сказал пресс-секретарь, глядя на целый лес рук перед собой.

– А госсекретарь уже беседовал с представителями Васабии по этому поводу?

– Нет, насколько мне… Послушайте, я вам повторяю: у меня больше нет никакой информации.

– Какова там ситуация в настоящий момент?

– Вы можете задать этот вопрос их министру иностранных дел.

Следующим был французский журналист:

– Что вы можете сообщить нам о взаимоотношениях между правительством США и каналом ТВМатар, который передал в эфир эту провокационную информацию?

– О подобных связях мне ничего не известно.

– Но финансирование – оно ведь идет из ЦРУ, не так ли?

– У меня нет никаких комментариев по этому поводу.

Флоренс вдруг подумала о Джордже и Рике. Она представила их в резиновой лодке, направляющейся к скрытой где-то в тумане субмарине, под охраной «морских котиков» с черными лицами. Джордж, разумеется, крайне недоволен и жалуется без конца. Она улыбнулась, подумав о том, как Бобби рассказывает ему про всех этих развеселых голубых морячков, которых он скоро встретит.

Затем она решила на всякий случай проверить связь и набрала номер дяди Сэма на своем экстренном телефоне. В трубке раздались долгие гудки, а потом автоответчик сообщил, что она набрала несуществующий номер. Значит, они уже списали ее со счетов. Теперь она была одна.

Где-то около четырех утра она почувствовала страшную усталость и решила часик передохнуть. В потолке ванной комнаты, прилегающей к режиссерскому помещению, люди Бобби в свое время проделали ход на крышу. Флоренс откинула люк и вскарабкалась по лесенке наверх, откуда открывался изумительный вид на город и на залив. Она легла на спину, и над ней раскинулось ночное небо Матара. Ей было известно, что на Ближнем Востоке люди часто спят на крышах своих домов в поисках прохлады и убежища от тайной полиции. В этой части мира подобная мера предосторожности была далеко не лишней. Единственная проблема состояла в том, что вместе с падающими звездами с неба могли прилететь пули. Арабы любят стрелять в воздух, отмечая важные события своей жизни – свадьбу, рождение сына или новость об очередном мученике, взошедшем на небеса.

Флоренс подремала до восхода солнца, а затем спустилась к режиссерскому пульту и узнала о том, что васабийцы предоставили доказательство полной безопасности и хорошего самочувствия принцессы Хамзин.

Принцесса не только жива и здорова, но даже разгуливает по ювелирным магазинам в Париже – ни больше, ни меньше. Французское телевидение передавало в эфир запись, сделанную через витрину магазина «Гермес». Принцесса Хамзин на этой записи расплачивалась кредитной картой «Америкэн экспресс» за браслет с бриллиантами стоимостью 150 000 долларов. Появившийся в кадре комментатор усмехнулся и сказал:

– Судя по всему, принцесса предпочитает носить камни.

Флоренс обвела взглядом другие мониторы. Все каналы транслировали ту же картинку. После нее на экранах появился принц Бавад, которого буквально распирало от самодовольства.

– Теперь весь мир может увидеть, – сказал он, поглаживая свою козлиную бородку, – как тяжело живется нашим принцессам.

В течение следующего часа Флоренс следила за множеством дебатов на самых различных телевизионных ток-шоу. Один из участников этих споров, профессор антропологии Чикагского университета, заявил, что США совершает ошибку, пытаясь навязать свои феминистские ценности другим странам, поскольку большинство арабских, индийских или африканских женщин, скорее всего, даже «и не хотят, чтобы их освобождали».

– А нам бы это понравилось? – задумчиво спросил он. – Если бы одна из этих стран начала вдруг навязывать нам свои ценности?

Флоренс размышляла о том, довольно ли большинство, скажем, арабских женщин своим нынешним положением, когда зазвонил ее телефон. Это была Лейла.

– Прости меня за то, что я тебе наговорила.

– Тебе незачем извиняться, – сказала Флоренс.

– Ты уже видела репортаж из Парижа?

– Да.

– И что скажешь?

– Есть два возможных объяснения, – сказала Флоренс. – Либо это вранье, либо мы спасли ей жизнь.

– Ты знаешь, я бы сказала, что расплачиваться американской картой за браслет в сто пятьдесят тысяч не слишком типично для арабской женщины.

– А ты видела выражение ее лица? Такое ощущение, что ее обкололи.

– Ты собираешься сказать об этом по телевидению?

– Не знаю, – ответила Флоренс, сожалея, что рядом нет мастера всяческих уловок и трюков Рика Ренарда. – Меня явно переиграли.

– А тебе интересно узнать, какова позиция нашего нового Саладина? По-моему, он собирается узаконить побивание камнями в Матаре. Специально для руководителей канала ТВМатар. Может, нам следует принести публичные извинения?

– Этим ублюдкам? Только через мой труп.

– На твоем месте я бы так не говорила на Ближнем Востоке. Лучше подумай, с чем выйти в эфир. А я пока отвлеку нового Саладина.

Флоренс в задумчивости некоторое время смотрела на мерцавшие перед ней мониторы, а затем вызвала Фатиму.

– Фатима, – сказала она, – когда-нибудь ты обязательно получишь работу в крупном агентстве, но сегодня ты нужна мне здесь.

– Добрый вечер. Вы смотрите новости канала ТВМатар. Ведущая – Фатима Шам. Источник из окружения королевской семьи Васабии подтвердил нашему каналу информацию о том, что принцесса Хамзин действительно была приговорена к смерти через побивание камнями за преступное неуважение к своему мужу. Он также подтверждает, что вследствие негативной реакции во всем мире и растущего международного негодования представители королевской семьи пытаются замять скандал. Прошлой ночью, согласно его словам, принцессу подвергли воздействию сильного наркотического средства и доставили в Париж на борту самолета королевских ВВС Васабии. В столице Франции была осуществлена телевизионная съемка с целью убедить мировую общественность в том, что принцессе не угрожает никакая опасность. Мы представляем вашему вниманию эксклюзивное интервью с одним из служителей дворца в Каффе. Поскольку он опасается за свою жизнь, мы не будем показывать его лицо и назовем его Абдулом.