И всё это великолепие освещалось горящими свечами, отражавшимися в начищенном серебре и хрустале.

— Впечатляет, — выдохнул я.

— Это ещё не всё, — улыбнулась Лена. — Марья Ивановна приготовила десерт. Но его подадут позже.

За столом уже сидели родители. Василий Фридрихович был в парадном костюме-тройке, при галстуке. Он выглядел торжественно и взволнованно одновременно.

Лидия Павловна тоже оделась празднично — платье с кружевным воротником, жемчужное ожерелье, даже волосы уложила. Она выглядела усталой — болезнь давала о себе знать — но глаза светились радостью.

Увидев меня, отец поднялся:

— Ну что, Саша?

Я молча протянул ему сертификат. Василий прочитал заветное заключение. Его лицо медленно расплывалось в улыбке — сначала лёгкой, потом всё шире.

— Молодец, — хрипло сказал он. — Молодец, Саша.

Он передал сертификат Лидии Павловне. Мать читала медленно, водя пальцем по строчкам. Когда дошла до подписей комиссии, улыбнулась:

— Я горжусь тобой, сынок, — прошептала она.

Я подошёл, наклонился, поцеловал её в лоб:

— Спасибо, мама.

Она сжала мою руку — слабо, но с нежностью.

— Ладно, хватит сантиментов, — Василий откашлялся, явно борясь с эмоциями. — Это праздник! Садись, Саша. Сейчас Дениса дождёмся и начнём.

Не успел он договорить, как раздался звонок в дверь.

Лена выбежала открывать. Через минуту в столовую ворвался Денис Ушаков — румяный от мороза, в распахнутом пальто, с огромными букетами в обеих руках.

— Добрый вечер, господа! — провозгласил он торжественно. — Разрешите поздравить с выдающимся событием!

Он протянул один букет Лидии Павловне — белые розы, пышные, ароматные:

— Для хозяйки дома. Примите мои поздравления.

Мать приняла цветы, улыбнулась:

— Денис, вы, как всегда, галантны. Спасибо.

Второй букет он протянул Лене, и я заметил, как оба на миг смутились:

— Для прекрасной сестры виновника торжества. Тюльпаны из оранжереи, только сегодня срезали.

Лена зарделась:

— Ой, Денис Андреевич, не стоило… Какие красивые!

— Это ещё не всё, — Ушаков повернулся к двери. — Ребята, заносите!

В столовую вошли двое ребят из «Астрея» и втащили плетёную корзину размером с небольшой чемодан. Денис торжественно поставил её на стол:

— Доставка из Елисеевского. Для праздника!

Он начал доставать содержимое:

— Французское шампанское, урожай позапрошлого года. Швейцарский шоколад — молочный и горький. Марципаны с миндалём. Засахаренные фрукты от Абрикосовых. Хамон и балык, швейцарский сыр, оливки… Ну и всякая мелочь для сладкого стола…

Василий присвистнул:

— Денис, вы так разоритесь.

— Пустяки! — отмахнулся тот. — Для друзей ничего не жалко. Тем более такой повод. Шестой ранг! Членство в Гильдии!

Он подошёл ко мне и крепко обнял:

— Теперь ты официально можешь говорить мне, что я ничего не понимаю в самоцветах!

Я рассмеялся:

— Обязательно воспользуюсь этим правом. Только дай повод.

Ушаков отстранился и полез во внутренний карман пальто:

— А это тебе. Личный подарок. На память, так сказать.

Он протянул мне небольшую деревянную коробку. Внутри на бархатной подушке лежала ювелирная лупа.

Серебряная оправа потемнела от времени, на ней были выгравированы витиеватые узоры. Линза — толстое стекло с лёгким желтоватым оттенком, характерным для старых оптических приборов. Ручка из слоновой кости, тоже потемневшая, отполированная десятилетиями использования.

Я замер, глядя на лупу.

Этой вещи было полтора века, не меньше.

Такими я пользовался в прошлой жизни. Точно такими же. У меня даже была похожая — латунь, слоновая кость, гравировка.

— Нашёл в антикварной лавке на Гороховой, — пояснил Денис. — Хозяин сказал, что принадлежала какому-то известному мастеру позапрошлого века. Подумал, тебе понравится. Как символ преемственности поколений.

Я осторожно взял лупу, ощущая знакомую тяжесть в руке. Поднёс к глазу — линза давала отличное увеличение, без искажений.

Качественная работа. Настоящая.

— Спасибо, Денис, — я посмотрел на друга. — Это… очень ценный подарок. Правда. Я очень тронут.

Денис даже не понимал, как много этот предмет значил для меня. Но он попал в самую точку. Эта лупа была мостом между прошлым и настоящим. Между Петром, которым я когда-то был, и Александром, которым стал.

— Рад, что понравилось, — Денис потёр ладони. — Ладно, давайте уже начинать празднование! А то я сегодня заработался и забыл пообедать…

Мы расселись за столом. Марья Ивановна появилась из кухни, неся ещё одно блюдо — горячие пирожки. Денис открыл игристое и разлил по фужерам.

Отец поднял бокал:

— Итак, друзья и родные. Сегодня особый день. Мой сын получил сертификат мастера-артефактора шестого ранга. Это большое достижение для него лично и для нашей семьи. За успех моего сына! За его талант, упорство и преданность семейному делу!

— За Сашу! — подхватила Лена.

— За сына! — Лидия Павловна с трудом подняла свой бокал, но рука не дрожала.

— За друга! — добавил Денис.

Игристое было отличным — лёгким, игристым, с тонким фруктовым послевкусием.

Все по очереди произнесли тосты. Наконец, поднялся и я:

— За всех вас. За семью, которая поддержала меня. За друга, который всегда рядом. За дом Фаберже — за традиции, которые мы чтим, и за будущее, которое мы строим.

И началась поистине царская трапеза. Осетрина таяла во рту, жаркое было сочным и ароматным, пироги — пушистыми и вкусными.

Денис рассказывал смешные истории из академии времён их с Александром обучения.

— Помнишь, Саш, как ты случайно поджёг шторы на уроке магии огня? Преподаватель так орал!

Я рассмеялся:

— Ещё бы не помнить. Меня потом две недели заставляли отрабатывать в библиотеке.

— Зато ты научился контролировать пламя, — усмехнулся Денис.

Часы на стене показывали половину десятого, когда мы, наконец, перешли к десерту. Марья Ивановна вынесла торт — многослойный, с кремом, украшенный свежими ягодами и шоколадной глазурью.

— Господи, Марья Ивановна, — ахнула Лена, — это же шедевр!

Домоправительница скромно улыбнулась:

— Для особого случая мы с девочками уж расстарались…

Мы разрезали торт, разложили по тарелкам. Крем был нежным, бисквит — воздушным, а ягоды — сочными.

— Объедение, — признал Денис. — Марья Ивановна, вот дождётесь вы — переманим вас к себе…

Отец в шутку погрозил Ушакову пальцем и усмехнулся.

И тут раздался звонок в дверь.

Мы переглянулись. Кто это в такое время?

Лена встала:

— Сейчас выясню, кто это.

Она вышла в прихожую. Мы услышали женские голоса и тихие переговоры с бойцами «Астрея».

Через минуту Лена вернулась — с удивлённым и хитрым выражением лица.

— Саша, — сказала она, еле сдерживая улыбку, — к тебе гостья.

В дверях столовой появилась Алла Самойлова.

Элегантное тёмно-синее платье до колен, изящная шубка на плечах, волосы уложены в причёску. В руках — коробка дорогих конфет с золотым тиснением.

Она остановилась на пороге, слегка смущённая:

— Добрый вечер, господа, — смущённо улыбнулась молодая графиня. — Простите, что без предупреждения… Я узнала о том, что Александр Васильевич стал членом Гильдии и не смогла не поздравить…

Все встали. Василий и Денис галантно поклонились. Лидия Павловна с интересом смотрела на гостью.

Я шагнул вперёд:

— Алла Михайловна, какой сюрприз. Проходите, пожалуйста.

Она вошла, протянула мне коробку конфет:

— Это вам.

— Спасибо, — я взял коробку, передал Лене. — Не стоило утруждаться.

— Не могла же я свалиться как снег на голову, да ещё с пустыми руками…

Я повернулся к матери:

— Матушка, позвольте представить вам графиню Аллу Михайловну Самойлову. Наш амбассадор в рекламной кампании модульных браслетов.

Алла улыбнулась:

— Лидия Павловна, большая честь познакомиться. Я восхищена вашими дизайнами. Браслет, который вы создали для меня — настоящий шедевр. Меня завалили комплиментами.