Ольга вздохнула. Она знала, что скрывается за этим коротким "нормально". Школа — это место, где Настя чувствовала себя особенно уязвимой. Место, где ее "особенности", как деликатно выражалась Ольга, становились особенно заметными.

Настенные часы показывали 7:30. Пора было собираться. Настя встала из-за стола и пошла в свою комнату. Перед зеркалом она критически оглядела себя. Обычная серая юбка, белая блузка, заплетенная коса. Ничего особенного, ничего, что могло бы привлечь внимание. Но все равно, этого внимания не избежать.

Дорога в школу занимала около двадцати минут пешком. Настя шла одна, в наушниках играла ее любимая музыка, но даже она не могла заглушить нарастающую тревогу. Мимо проезжали машины, из окон которых выглядывали дети, которых подвозили родители. Счастливые, беззаботные лица. Настя старалась не смотреть на них, но сравнение неизбежно прокрадывалось в сознание. У них есть отцы, у нее — нет.

По мере приближения к школе, сердце начинало биться быстрее. Она чувствовала на себе взгляды других учеников, слышала обрывки фраз, которые, как ей казалось, были посвящены ей. Она старалась держаться прямо, не показывать, что ей некомфортно.

В школьном дворе царила обычная суета. Дети бегали, смеялись, общались. Настя чувствовала себя чужой среди этого хаоса. Она быстро проскользнула в здание и направилась к своему классу.

Первый урок — математика. Настя старалась сосредоточиться на решении примеров, но мысли постоянно возвращались к предстоящему "семейному проекту". Учительница объявила о нем еще на прошлой неделе. Каждому ученику нужно было подготовить презентацию о своей семье, рассказать о традициях и увлечениях. Для Насти это было настоящим испытанием. Какую семью она должна представить? Маму и себя? Это будет неполноценная семья, семья без отца. И все об этом будут знать.

Во время урока она чувствовала, как одноклассники переглядываются и шепчутся, особенно когда учительница, мило улыбаясь, напомнила о важности этого проекта. В голове у Насти все спуталось. Цифры, буквы, лица одноклассников — все слилось в один размытый фон.

И тут, словно удар под дых, на ее парту приземлилась маленькая сложенная записка. Настя вздрогнула и быстро огляделась. Никто не смотрел в ее сторону. Она развернула записку дрожащими руками. На ней кривыми печатными буквами было написано: "Безотцовщина!".

Мир вокруг Насти словно замер. Слова врезались в ее сознание, словно осколки разбитого стекла. Все страхи, все комплексы, которые она так тщательно скрывала, вырвались наружу. Слезы подступили к глазам, но она изо всех сил старалась сдержать их. Нельзя показывать свою слабость.

Она скомкала записку в кулаке, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь. Гнев, жгучий и обжигающий, охватил ее целиком. Как они смеют? Как они могут быть такими жестокими?

Настя глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Звонок прозвенел, словно спасение. Она быстро собрала свои вещи и выбежала из класса, стараясь не встречаться взглядами с одноклассниками. Записка, скомканная и влажная от пота, осталась лежать на парте, словно молчаливое обвинение. День только начинался, а Настя уже чувствовала себя раздавленной и опустошенной.

Перемена казалась не передышкой, а переходом в новый круг ада. Вырвавшись из класса, Настя надеялась найти укромное место, где можно было бы перевести дух и прийти в себя. Но коридор, как назло, кишел учениками. Шум, гам, смех — все это давило на нее, словно тяжелый пресс.

Она попыталась спрятаться в туалете, но и там не было спасения. Две старшеклассницы, крася губы перед зеркалом, презрительно оглядели ее с ног до головы.

"Ой, посмотрите, кто к нам пожаловал! Бедненькая безотцовщина," — просюсюкала одна из них, закатывая глаза.

Настя сделала вид, что не слышит, и направилась к кабинке. Но насмешки не прекратились.

"Интересно, а мамаша ее хоть работает? Или только на пособие живет?" — продолжала издеваться старшеклассница.

Настя замерла у кабинки, чувствуя, как ее щеки заливаются краской. Ей хотелось убежать, спрятаться, исчезнуть. Но она знала, что бегство — это не выход. Нужно что-то делать, нужно как-то защитить себя.

Выйдя из кабинки, она встретилась взглядом с обидчицами. Стараясь не дрожать, Настя сказала: "А вам какое дело?"

Старшеклассницы расхохотались. "Ой, да ладно тебе! Мы же просто интересуемся. Тяжело, наверное, жить без папки," — съязвила одна из них.

"У меня есть папа," — выпалила Настя, сама не веря своим словам.

"Ага, конечно! И он, наверное, миллионер, живет в замке и каждый день присылает тебе подарки," — ухмыльнулась старшеклассница.

Этот сарказм стал последней каплей. Настя больше не могла сдерживать слезы. Они брызнули из глаз, обжигая кожу. Она развернулась и выбежала из туалета, оставив старшеклассниц хохотать ей вслед.

Она бежала, не разбирая дороги, пока не оказалась на заднем дворе школы, за старой покосившейся сарайкой. Здесь было тихо и безлюдно. Настя прислонилась к стене и разрыдалась в голос.

Ей было обидно, стыдно, больно. Обидно за себя, за маму, за то, что у нее нет отца. Стыдно за свою "неполноценность", за то, что она не такая, как все. Больно от жестокости одноклассников, от их безжалостных слов, от их презрительных взглядов.

Проплакав несколько минут, Настя почувствовала, что слезы немного успокоили ее. Она вытерла лицо рукавом и попыталась собраться с мыслями. Нужно что-то придумать, нужно что-то сказать, чтобы от нее отстали.

И тут в ее голове возникла безумная идея. Ложь. Большая, наглая ложь.

Она вытерла остатки слез и, сделав глубокий вдох, вернулась в школу.

В классе все уже сидели на своих местах. Настя села за парту, стараясь не привлекать к себе внимания. Но ее план уже начал созревать в ее голове.

На следующей перемене к ней подошел Кирилл, тот самый задира, который подбросил ей записку.

"Ну что, безотцовщина, как жизнь?" — спросил он с ухмылкой.

Настя посмотрела на него прямо в глаза. "У меня все отлично," — ответила она с вызовом.

Кирилл удивленно приподнял брови. "Правда? А где же твой папочка? Опять в командировке в Магадане?"

Настя сделала глубокий вдох и выпалила: "Он работает в Америке. В NASA."

Кирилл и его дружки переглянулись, недоверчиво усмехаясь.

"В NASA? Да ты что, прикалываешься?" — спросил один из них.

"Нет, я серьезно," — ответила Настя, стараясь говорить как можно увереннее. "Он ученый. Занимается разработкой новых космических технологий."

"И что, он никогда не приезжает?" — спросил Кирилл.

"Приезжает. Но редко. У него очень важная работа," — соврала Настя.

"А что он там делает?" — не унимался Кирилл.

Настя начала придумывать на ходу. "Он разрабатывает новые двигатели для космических кораблей. И еще он участвует в проекте по поиску внеземной жизни."

Глаза Кирилла и его дружков загорелись интересом.

"Внеземной жизни? Круто!" — воскликнул один из них.

"Да, он много чего интересного рассказывает," — продолжала врать Настя. "Он даже видел НЛО!"

Кирилл и его дружки замерли, пораженные.

Настя почувствовала, что ее ложь начинает работать. Она продолжала рассказывать о своем "отце-ученом", приукрашивая и добавляя новые детали. Она говорила о его "путешествиях" на Марс, о его "встречах" с инопланетянами, о его "гениальных" открытиях.

Сначала одноклассники слушали ее с недоверием, но постепенно их скепсис сменился любопытством и даже восхищением. Настя чувствовала себя неловко и виновато из-за своей лжи, но она понимала, что это единственный способ защитить себя.

Но она понимала, что эта ложь — бомба замедленного действия. Рано или поздно ее обман раскроется, и тогда ей будет еще хуже. Но пока она продолжала играть свою роль, надеясь, что чудо произойдет, и ей не придется расплачиваться за свои слова.