– Туристка? В сланцах, с розовым чемоданом и лицом, словно ты понятия не имеешь, на какой планете находишься? Не ври, королева. Ты не из тех, кто ездит по таким дырам ради пейзажей.

Открываю рот, чтобы огрызнуться, но слова застревают. Он прав, и это бесит. Но я не собираюсь раскрываться перед ним.

– Давайте так, – говорю, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Вы везете меня до города, я не задаю вопросов про… барана. И мы оба довольны.

Он бросает на меня короткий взгляд, от которого мурашки бегут по коже. Его глаза – как два черных колодца, и я не хочу знать, что там на дне.

– Договорились. Но если начнешь ныть или задавать глупые вопросы, высажу прямо посреди поля.

Киваю, прикусив губу.

О, да, Каролина, ты гений. Села в машину к мужику, который, возможно, опаснее всех тех придурков вместе взятых.

Но что мне оставалось? Идти пешком десять километров? Ждать, пока меня подберут другие идиоты? Я сбежала от одной клетки и не собираюсь попадать в другую. Но этот тип… он не похож на клетку. Он похож на капкан.

Джип мчится по трассе, и я пытаюсь отвлечься, глядя в окно. Поля, поля, еще раз поля. Ни одного намека на город, вокзал или кофе. Украдкой разглядываю мужчину.

Его профиль резкий, как будто вырезанный из камня. Нос с легкой горбинкой, скулы высокие, а щетина делает его похожим на героя, который сбежал из фильма Тарантино. Но не из тех, где все заканчивается хэппи-эндом.

– Как тебя зовут? – спрашиваю, не выдержав тишины.

Господи, Каро, ты что, флиртуешь? С маньяком?

Он молчит, и я уже думаю, что он просто проигнорирует вопрос. Но потом он говорит, не глядя на меня:

– А тебе зачем?

– Ну, знаете, – пожимаю плечами, стараясь говорить небрежно, – обычно, когда кто-то спасает тебя дважды за день, хочется знать, как его зовут. Простая вежливость.

– Вежливость, – в голосе столько сарказма, что я чувствую себя идиоткой. – Назови меня… Спасителем. Пока хватит.

– Спаситель? Серьезно? Это что, теперь я должна вам свечку в церкви ставить?

Он не смеется, но уголок его рта дергается, как будто он сдерживает ухмылку.

– Лучше молись, чтобы до города доехала без приключений, королева красоты.

Закатываю глаза, но внутри все сжимается.

Королева красоты, что за банальщина?

Он него это выражение звучит не как комплимент, а как насмешка. Отворачиваюсь к окну, пытаясь успокоить нервы. Пыль, поля, жара. И этот тип, который, возможно, мой билет к свободе. Или в мир иной.

Минуты тянутся, и я начинаю замечать детали. На заднем сиденье лежит рюкзак, потрепанный, как будто он прошел через войну. Рядом – веревка, аккуратно свернутая, и что-то похожее на нож в чехле.

Нормально, Каро. Просто нож. У всех охотников есть ножи. И веревки. И бараны в целлофане. Это обычное дело.

Но сердце стучит так, будто хочет выпрыгнуть из груди.

– Ты всегда такая нервная? – голос мужчины вырывает меня из мыслей, вздрагиваю.

– А вы всегда такой… загадочный? – огрызаюсь, но голос выдает мою панику. – Может, скажете, куда мы едем? Или это тоже секрет?

– В город, – отвечает он коротко. – Как просила. Расслабься. Если бы я хотел тебя прикончить, ты бы уже не болтала.

– О, как утешительно, – бормочу, скрестив руки.

Смотрю на дорогу, на бесконечные поля.

Да, Каро, дорвалась ты до свободы. Интересно, папа там уже объявил план «Перехват» и разослал мой фоторобот по вокзалам и аэропортам? 

Пытаюсь отвлечься, глядя в окно. Поля, поля, снова поля. Внутри джипа жарко, несмотря на открытые окна, но холодный пот стекает по спине, а сарафан безнадежно испорчен, его теперь можно только выбросить.

Волосы? Не спрашивайте. Я уверена, что выгляжу так, словно меня пропустили через соковыжималку и выбросили в поле.

– Так, – начинаю, не выдерживая тишины. – Мы точно едем в город? Потому что, знаешь, я начинаю подозревать, что ты везешь меня в логово маньяка, берлогу, чтобы сшить из моей кожи сумочку.

Мужчина бросает на меня короткий взгляд, и уголок его рта дергается в той самой почти-улыбке, которая бесит меня до зубовного скрежета.

– Королева, – слово звучит издевательски, но делает он это с каким-то странным уважением, – если бы я хотел что-то с тобой сделать, я бы это уже сделал. Расслабься.

Это он так шутит, да? Но мне не до смеха. Замечаю, что дорога под колесами уже не та гладкая (ну, относительно гладкая) трасса, по которой мы ехали. Асфальт сменился грунтовкой, полной ям, и джип подпрыгивает так, что я чуть не бьюсь головой о потолок.

Вокруг не поля, а какие-то заросли, а впереди – лес. Густой, темный, как из тех фильмов, где героиня не доживает до финальных титров.

– Эй, – мой голос дрожит, и я ненавижу себя за это. – Это что, короткий путь в город? Потому что, знаешь, я не подписывалась на тур по местным джунглям!

Мой «спаситель» не отвечает, только крепче сжимает руль. Его молчание режет нервы острее ножа.

Каролина, ты вляпалась. Это конец. Он маньяк. Точно маньяк. Целлофан в багажнике, кровь, шрам, непромокаемый бушлат. 

– А ты точно нормальный? – выпаливаю, не в силах больше держать панику внутри.

Он поворачивает голову, глаза прожигают насквозь.

– Раньше надо было думать, а не садиться в машину, – в его голосе столько сарказма, что я чувствую себя идиоткой года.

– Останови! – кричу я, хватаясь за ручку двери. – Останови немедленно! Помогите!

Он фыркает, но резко жмет на тормоз. Джип останавливается так внезапно, что я чуть не влетаю в лобовое стекло. Лицо мужчины – смесь раздражения и какого-то усталого веселья.

– Да, господи, за что мне это? – бормочет он, проводя рукой по волосам. – Королева, ты серьезно? Куда ты собралась? В лес? Там медведи, между прочим.

Но я уже не слушаю.

Паника – мой новый лучший друг, и она толкает на подвиги. Распахиваю дверь, выпрыгиваю из джипа, чуть не падая, и бегу.

Сланцы шлепают по земле, чемодан остался в багажнике, но мне плевать. Я несусь сквозь кусты, ветки хлещут по ногам, цепляются за сарафан, а я только слышу, как он кричит мне вслед:

– Эй, королева! Там медведи! Если встретишь, притворись мертвой! Хотя, судя по твоему характеру, у тебя это не получится! Тебе хана!

Не оборачиваюсь. Лес густой, пахнет хвоей и сыростью, а я бегу, как будто за мной гонятся все маньяки Голливуда. Один сланец слетает, потом второй, чувствую, как иголки и ветки впиваются в босые ноги.

Каро, ты гений. Бежишь босиком в лесу, где, возможно, и правда медведи. Или волки. Господи, как страшно-то!

Спотыкаюсь, чуть не падаю, и наконец останавливаюсь, задыхаясь. Ноги горят, колени дрожат, а сердце выламывает ребра.

Оглядываюсь. Тишина. Только шорох листвы и мое собственное тяжелое дыхание которое слышно за километр.

Где я? И где джип?

Прислоняюсь к дереву, пытаясь отдышаться. Ноги болят, на одной пятке, кажется, кровь – то ли от ветки, то ли от иголок.

Ничего не остается, как идти обратно, по пути ища сланцы, но нахожу я только один. Мой «спаситель» стоит у джипа, скучает, небрежно жует травинку, засунутую в угол рта, и смотрит в мою сторону с ухмылкой.

– Ну, королева красоты, набегалась? – кричит он, сплевывая травинку. – Если так хочешь побегать, то хотя бы не повторяй судьбу того барана. Не выбегай на дорогу, а то собьют.

Понимаю, что бегать дальше глупо. Во-первых, я босая. Во-вторых, я понятия не имею, где я. В-третьих, если тут и правда медведи, то я точно не хочу проверять, насколько хорошо умею притворяться мертвой.

Не такой свободы я хотела. Не в лесу и без обуви. 

Выхожу из кустов, стараясь не хромать, хотя ноги горят, словно я наступила на раскаленные угли. Мужчина стоит, скрестив руки, смотрит на меня, как на капризного ребенка, который устроил истерику в супермаркете.

– Закончила? – в голосе смесь насмешки и усталости. – Садись обратно. Надо заехать, скинуть барана, а потом отвезу тебя в город. Как договаривались.