Харди, пользуясь моментом, сделал попытку прикупить у Веридора Мерка еще хотя бы дюжину бутылок, но нарвался на решительно сложенный кукиш. Тогда Хард Вирров стал выяснять у старины Рава, у кого из антальцев есть такое вино и узнав, что в списке счастливчиков числятся Нэкс и Бэкси, стал приставать к ним, но нарвался на не менее жестко высказанный и категоричный отказ.
Правда, Бэкси, сжалившись, сказала ему, что за Веридором Мерком числится неприкосновенный запас из трех десятков тысяч бутылок, но на него могут претендовать только те антальцы, которые займут высокую должность при дворе Звездного Князя или возьмут в свои руки какое-нибудь министерство в правительстве Звездного Антала. Бэкси, с очаровательной улыбкой посоветовала ему обратиться к своему другу Дуарту Баарлаху, который получил свои положенные полторы тысячи бутылок и, возможно, захочет поделиться с ним этим изумительным вином, лично разлитым по бутылкам прадедом императора Галана.
Харди уже был готов бежать на поиски своего друга, но тут Нэкс сообщил всем, что он подошел к голубому планетоиду на расстояние в полтора миллиона километров и вывел на обзорный экран его изображение. Посмотрев полчаса на то, что некогда, во времена Звездной экспансии было грозным космическим монстром, погубившим три обитаемых планеты землян, Хард Вирров все-таки отправился на поиски Дуарта Баарлаха, не забыв однако, прихватить с собой гравифон.
Бэкси, не мудрствуя лукаво, вывела на экран сообщение для Веридора Мерка, в котором известила его, что Дуарт Баарлах уже наметил план, согласно которого Харди обязательно попадет в расставленные ими силки. Правда, скорее всего, цена вопроса будет достаточно высока и как минимум пять процентов доходов Звездного Княжества осядет в карманах этого несусветного хапуги, да еще его придется в самой торжественной обстановке сделать сенсетивом. Равалтан, который так же был поставлен в известность, не преминул заметить:
– Верди, если все произойдет именно так, то можешь считать, что нам крупно повезло. В данном случае я бы на твоем месте, не стал экономить на таких пустяках.
Веридор ответил своему другу достаточно однозначно:
– Рав, старина, я еще способен отличить запах фиалок от дерьма и потому тебе не придется меня долго уговаривать. Мало того, что Харди приятен мне, как человек и вольный торговец, я делаю на его профессионализм очень большую ставку. Так что сколько бы он не запросил, этого все равно будет пустяковая цена. Этот парень котируется очень высоко. Эд Бартон ведь не зря называет таких парней и девчонок – людьми штучной выделки.
Стремительный полет "Молнии Варкена" закончился, но Нэкс не собирался долго раскачиваться и уже после третьего витка вокруг планетоида, стал выводить краулеры из трюма. Громадные землеройные машины, сложенные по походному в компактные прямоугольники, тут же стали раскладываться в мудреные, насекомообразные, членистые конструкции с огромными, хищно выглядящими зубастыми челюстями и Самостоятельно приводиться в рабочее состояние.
Нэкс запустил вокруг планетоида на высокую орбиту шесть искусственных спутников, которые ярко осветили планетоид, представлявший из себя геометрически правильный шар. Через прозрачный стайлар кокпита была хорошо видна и голубая поверхность планетоида, висевшего над головами новоявленных космошахтеров, и, похожие на огромных, хищных, Т-образных насекомых горнодобывающие краулеры.
На более низкой орбите стала быстро расти ажурная орбитальная платформа, предназначенная для первичного складирования, дезактивации и упаковки бриллиантов Макса. Около полусотни зондов, оснащенных сверхчувствительными сканерами, уже принялись накручивать витки вокруг планетоида, просвечивая его насквозь.
Одновременно с этим шла компьютерная обработка сигналов. На отдельном экране появилась компьютерная модель голубого планетоида, рядом с которой, помимо данных о его планетографии, шли статистические данные оценки запасов живых бриллиантов. Это оказалось настолько увлекательным зрелищем, что Харди прекратил ругаться с Дуартом и требовательным голосом запросил у Нэкса пояснения:
– Эй, ты, жулик электрический, ты что же, специально меня дуришь, или то, что я вижу в колонке слева от этого шарика, чистая правда?
Беспокойство Харда Виррова понять было легко. Непрерывно растущие цифры прямо указывали на то, что живых бриллиантов на голубом планетоиде несколько больше, чем было оговорено в контракте. Нэкс проигнорировал вопрос Харди и когда тот увидел, что Веридор Мерк, похоже, привезет около четырехсот тысяч тонн этих удивительных, прекрасных и редких камней, он совершенно не обращая внимания на то, что рядом с ним находится Дуарт Баарлах, истошно завопил:
– Веридор Мерк, немедленно прекрати свои штучки! Ты что, хочешь свести меня с ума этой дурацкой цифирью?
Нэкс, наконец, соизволил дать Харду Виррову свои пояснения, но сделал это весьма бесцеремонно:
– Харди, ты прекратишь, наконец, выть? Сколько раз тебе объяснять, что ни я, ни, тем более Верди, да, и все мы никогда не позволим себе надувать клиентов Антала. Тем более, что оценкой ресурсов вообще-то занимаюсь не я, а специальный аналитический компьютер, а уж ему-то и вовсе нет до тебя никакого дела, он работает по специальной, опечатанной государственными чиновниками, маркшейдерской программе. Мы тебе ведь не какие-нибудь аферисты, в самом то деле.
Равалтан Макс также не поленился бросить на свежие раны Харда Виррова свою горсть соли, высокомерно заявив:
– Харди, дружище, ты что же, хочешь расторгнуть контракт с Анталом? Или ты забыл, что в нем проставлено ориентировочное количество товара? Я что-то не пойму твоих причитаний, то ты заявляешь что возьмешь весь товар, то сомневаешься в точности специального аналитического компьютера, настроенного на подсчет этих камешков. Ты что же прикажешь нам теперь искать нового покупателя?
Суровый тон старины Рава, возымел свое действие и Харди надолго умолк. Он вновь вернулся к разговору со своим другом Дуартом Баарлахом и стал выпытывать у него, с какой это стати тот прибился к Анталу и даже пошел на такой кощунственный шаг, что стал звездным дворянином. Дуарт немедленно перешел в контратаку и стал самым свирепым и бесчеловечным образом бичевать Харди, уличая его в своекорыстии, забвении высоких идеалов, которыми он напичкал его самого, дабы добиться возвышения Хельхора в галактическом сообществе и вообще обвинил в невесть каких смертных грехах.
С непередаваемым пафосом он укорял своего друга в том, что тому наплевать на все, кроме прибыли и что из-за таких вот типов, которые могут сделать нечто великое, но все никак не находят на это времени, галактическое сообщество пребывает в стагнации и что вскоре на смену эфемерному и нестабильному порядку обязательно придут хаос, беспорядки и жестокие, кровавые войны и что вина за это, непременно ляжет тяжким грузом на его черную душу.
Трое друзей из плоти и крови и их электронные друзья, только диву давались тому, как ловко Арти бичует все язвы современного общества. То, что со слов старого политического жука, во всем был виноват именно Хард Вирров и лишь горстка храбрецов и идеалистов, создавших Звездный Антал, пытается противостоять этим губительным процессам, разумеется, было нравственной гиперболой, но именно она повергла Харди в уныние. Папаша Рендлю до того расчувствовался, что непроизвольно вымолвил:
– До чего же гладко чешет, этот сукин сын. Тут, впору, и слезу пустить, как его послушаешь. Рав, старина, а может этот сукин сын и в самом деле прав? Я давно стал замечать, что в мире творится что-то не то.
Равалтан успокаивающе похлопал папашу Рендлю по плечу и рассудительным тоном сказал:
– Послушай-ка, Железный Рен, по-моему, это не наше с тобой дело, политика и все такое. Пусть этим занимаются Энси, Арти, наконец Эд Бартон, да, наш мальчуган, а мы с тобой старые солдаты и наше дело, быть готовым в полчаса собраться и выступить на защиту Антала. Так что не забивай голову пустяками и давай-ка лучше заляжем на боковую, один черт мы здесь присутствуем вместо мебели.
