«Хитрая какая была».

— Политику Светлого Царства в текущий момент понял! Разрешите исполнять приказ, Ваше Благородие?

— Какой приказ?

— Отправиться на Люблин и понять, что там твориться!

— Разрешаю.

— Разрешите идти?

— Отставить Устав! Тем более, что ты его и не читал.

— Так точно!

Генерал поморщился.

— Мирослав, ты же живешь на Китеже? — Вдруг спросил он.

— Ну… Да.

«Это пока».

— И это, как ни крути, твой дом. Пусть и[M1] пока. Без Устава и прочего, прошу тебя отнестись к этому месту, как к своему дому. И это место станет твоим домом, так или иначе. Знаю и понимаю, что тебе нужно развиваться. Индик сам толкнет к нужным биомехам. Рано или поздно, ты станешь на уровень Гранда. Поверь старому опытному лису, даже Гранду нужно место, которое он будет считать домом.

— Понимаю вас, Радек Сергеевич.

— Подумай вот о чем: не просто так тут торчат Гранды всего Праславянского сектора. Кстати, а что ты думаешь про Снежану Милорадович?

«Трахнуть бы её хорошенько, чтобы дурь из головы выветрилась!»

— Способная и умная девушка, добьется многого!

— Понятно.

«О нет! Нам невесту предлагают, что ли? Не надо!»

— Иван Милорадович любит свою дочь слишком сильно, чтобы уважать её выбор. — Сказал генерал Бельский, внимательно глядя на меня.

Я ответил ему кристально честным взглядом.

— С вами отправиться боярин Сергей Бельский, как моё доверенное лицо. Опытный человек вам не помешает.

«Заодно и присмотрит, если что».

Выйдя от генерала, я достал телефон, набрал номер Галактионова.

— Да-да, со мной уже связывался важный генерал сам-знаешь-откуда! — Едва выслушав предложение, воскликнул он. — Нам дают зеленый свет, дадут охрану, обеспечат безопасность… — Голос Галактионова так и лучился энтузиазмом. — Мирослав, все разрешения собраны, и я немедленно приступаю к планированию концерта! Изучу публику, арендую площадки… Два, может, три дня! И все будет тип-топ! Мы получим ого-го какие деньги! И частичное освобождение от налогов! Сама Царская Канцелярия одобрила концерт, как мероприятие, ведущее к единству Светлого Царства и его союзников!

— Отлично. Тогда на связи.

«Что это отлично-то?» Задёргался Миро.

«А что? Денег дадут, налогов не спросят!»

«С чего это? Мирослав, как бы из нас агитку не сделали!»

«Да пусть их. Артисты всегда сотрудничали с властью. Съездим, споем про родные китежские березки».

«А нам так важны деньги? Нет-нет, знаю, одна сирена обходится дороже, чем как отряд тяжелых грузовиков! Но нужны ли нам деньги, полученные таким способом?»

«Выход есть?»

«Уже нет». Грустно сказал Миро. «Вписали нас в политику все же!»

«Разве мы могли этого избежать?»

«Не могли». Подумав, сказал Миро. «Но нужно было сделать это на своих условиях».

«Про условия ещё подумаем». Легкомысленно сказал я.

После отправился в контору Велимира Золотова. Требовалось подписать кучу бумаг.

Велимир работал в неприметном офисе на краю центра города. И не в самом центре, где и жилых домов-то нет, одни государственные заведения, но и не в среднем поясе, где представительства боярских родов и офисы соседствуют с жилыми кварталами. Так, серединка на половинку, добираться одинаково удобно и не удобно из любой точки города.

Кабинет просторный, но минималистический до предела. Шкафы с папками, аскетичный стол, экран мощного компьютера с выходом в сеть, амулет экрана покоя.

Стройная брюнетка-секретарша принесла две чашечки ароматного кофе. Эффектная женщина, неожиданно красивая, сверкающая голубыми глазами, на дне которых застыли искорки сканирующих биомехов. Исходящие от неё феромоны с радостью блокировала Скорлупа.

Присмотрелся, и мысленно ахнул, заметив три точки рабской метки в её голове. Объектом привязки выступал Велимир Золотов.

Адвокат заметил мой сосредоточенный взгляд, взмахом руки отослал секретаршу, выложил на стол объемистую папку, раскрыл.

— Это бессрочные контракты, устанавливающие опекунство Людмилы Стафилос и Киры Трегарт. — Подсунул мне первые два листа адвокат. — Я выяснил, что их контрактов до сих пор нет в Министерстве Труда! Это недопустимо, удивлен, что ранее не возникали вопросы их статуса.

— А разве… — Я задумался.

На бумагах красовались серьезные печати Министерства Труда и размашистые подписи, подтверждающие, что Людмила Стафилос является опекаемой собственностью Мирослава Трегарта, Мастера Искусства, и что оный Мирослав всецело отвечает за поведение подопечной Людмилы Стафилос, бессрочно.

Такая же бумага на имя Киры Трегарт.

— Узаконенное рабство получается, нет? — Наконец подобрал слова я, не притрагиваясь к ручке.

— Грубое слово. — Адвокат поморщился. — Мирослав, в Светлом Царстве это называется «опекунство». Мы не в диких краях!

— Как бы назвать… Ваша секретарша…

— Танечка? Она согласилась сама, Мирослав. Танечка родом из какой-то земной провинции, и не захотела попадать в рабочие бригады. Начальное юридическое образование Земли послужило ей плюсом, а в моих делах крайне важны люди, преданные целиком и полностью. Потому я сделал предложение, которое Татьяна приняла.

— Звучит так себе.

«А я думал, что мы уже отучились лазить в чужие монастыри со своим уставом!»

— Тем не менее. У вас таких двое, и я не заметил, чтобы им плохо жилось. Танечке живется не хуже Киры или Людмилы. Поверьте, другого пути не было. — Золотов обыденно пожал плечами, показывая, что поступить иначе-то было никак нельзя. — Таков сложившийся порядок вещей, который ни вам, ни мне не изменить.

— Понимаю. — Я бегло перечитал бумаги.

«Миро, что скажешь?»

«Подписывай, с этой стороны проблем не будет. Вещь и Низкоранговую давно уже пора узаконить».

Поставил подпись, отдал бумаги адвокату.

— Теперь договоры на изготовление маркированной продукции. Вот это футболки, худи, кепки. Это сумочки, тут указан фасон и размеры. Это наклейки.

Подписал.

— Это договор на передачу временных авторских прав на песни. Не представляю, зачем это Галактионову, все равно никто, кроме сирены, такое не исполнит. Договор на пять лет, потом заключите новый.

Подписал и его тоже.

— А вот тут сложнее. — Велимир Золотов убрал бумаги в папку, сложил руки домиком. — Мирослав, к вам уже обращались с просьбой продать Людмилу?

— Да, и это предложение не обсуждается.

— Понимаю. Ваш статус… Как бы это сказать…

— Лучше прямо.

— Прямо так прямо. Пока вы являетесь личным учеником Гранд Леди Джелит, вам не грозит вызов на дуэли. Провокации, конечно, последуют, не без этого. Как ваш юрист, я бы рекомендовал вам воздерживаться от участия в любых финансовых проектах, не посоветовавшись со мной. И сохранять статус личного ученика как можно дольше.

— Велимир Петрович, нельзя ли объяснить подробнее? — Попросил я. — Уже не в первый раз мне сообщают о неких влиятельных людях, на что-то такое готовых.

— Людмила Стафилос уже не рядовая певичка с четвертого канала. — Произнес адвокат. — Золотой Голос Светлого Царства — это успешный бизнес-проект, начатый Георгием Сергеевичем. Он приносит неплохие деньги. В вашем отношении, ситуацию осложняет то, что опекуном Людмилы можете быть вы, а может быть ваш наследник. И у отдельных личностей, рано или поздно, появятся мысли перестать договариваться, а решить проблему радикально.

«Давай обменяем Вещь на что-нибудь нужное?»

— Понимаю. — Хмуро сказал я.

В мастерскую я вернулся задумчивым, нацепив на лицо маску хорошего настроения. Энтузиазм Галактионова мне не понравился сразу, а теперь ещё и Золотов нагнал пищи для размышлений.

— Привет, Мирослав! — Поздоровалась Дарина, сидевшая в гостиной. Перед девушкой лежала раскрытая книга по теории управления энергиями, рядом устроилась большая чашка чая.

— Привет! — Весело поздоровался я. — Мы едем на Люблин!

— Сегодня? — Деловито уточнила Дарина.

— Ты остаешься тут, присмотришь за порядком.