Бельский заглянул ко мне под вечер. Вежливо поздоровался с Кирой, стараясь держаться подальше от Милы, и прошёл в кабинет.

— Ну, как? — Спросил я, проводя его в кабинет и запирая дверь.

— Готово. — Сергей рухнул в кресло, выдохнул. — Место нашли, дуэль на мечах. Ты дуэльный кодекс читал?

— Вот, читаю.

— После первого ранения дуэль прекращается. Царапни его, и инцидент будет исчерпан. Или он тебя царапнет. Убивать он не посмеет, дела у него есть какие-то, в Светлом Царстве. Через секунданта намекнул, намек поняли, передадут.

«Нам надо его убить». Вдруг сказал Миро.

«Ты что такой кровожадный?»

«Он будет драться до последнего».

«Что?»

«Информация разблокирована. Мирослав, если Индик не развивается, то он начинает деградировать. Нельзя стоять на одном месте, начинаешь терять циклы. Или вверх, или вниз. А этот слишком долго стоял, и процесс пошёл в обратном направлении. Он соскочил с третьего класса на второй, и дальше будет хуже! Наши биомехи помогут ему держаться какое-то время, а Низкоранговая и Вещь закинут на класс выше».

«Брр».

«Так и есть».

— Что мне будет, если я его убью? — Спросил я.

— Если убьешь на дуэли, то ничего. Посол поругает немного, даже не вышлет. Если прикончишь просто так, то тогда проблемы. Придётся увозить тебя отсюда.

— И это сорвет концерт?

— Проблема. — Задумался Бельский.

— Ладно, подумаем об этом завтра. А что за человек-то? Есть сведения?

— Поэт, певец, путешественник. Род обеднел давно, на жизнь ему хватает, но и только. Объездил много миров, осел на Люблине. Песни под гитару поет, выступает в Думе, пишет статьи в газетах-журналах, как хорошо тут живется, и как бы тут все ещё лучше обустроить. На Светлое Царство в открытую не нападает, прихватить не на чем, ходит по грани. В местной сети есть сайт, где толкутся его поклонники, вживую встречаются на Каменецкой улице каждую субботу, в Камень-Кафе. Драться умеет, считается не последним мечом Люблина, и стрелок хороший. За плечами десяток дуэлей и пяток покойников.

— Надо же.

— Вот-вот. Трогать его опасаются, дерется хорошо. Подумай, может, через посла отменим все это дело?

«Нет. Решить надо сейчас».

— Не стоит. Дуэль, так дуэль.

— Ну, как хочешь. — Сказал Сергей Бельский.

Утром «Маус» с гербом Светлого Царства выехал из посольского квартала, и отправился прочь из города. За рулем сидел Сергей Бельский, я расположился на переднем сиденье, угрюмо глядя в окно.

— Ты там поосторожнее давай. — Вдруг сказал Сергей Бельский.

— Буду.

— Этого типа тут уважают.

— Это может стать проблемой?

— Наверное, нет. — С

Машина свернула с шоссе на проселочную дорогу, вокруг потянулись бесконечные поля хлебных деревьев и хозяйственных построек. Свернули ещё раз, под колесами оказалась грунтовка пробитой грузовиками колеей.

Чем дальше забирались, тем менее ухоженными становились поля. Пустые каналы, ссыхающиеся деревья, заброшенные постройки, подъезды к которым заросли ломкой желтоватой травой.

Обогнули пару холмов, прокатились по прямой минут десять, и прибыли на место встречи.

Позади виднелись небоскребы Люблина, от них нас закрывали плотные посадки хлебных деревьев и гребни холмов. Впереди грунтовка упиралась в разваленные кирпичные постройки. А справа находилась поляна, поросшая травой.

Там нас и ждали.

— Что тут происходит? — Резко спросил Сергей Бельский, выходя из машины. — Тут решаются вопросы чести, как-никак! Это не цирковое представление!

— Это наша группа поддержки. — Сказал Ян Кравчек.

Лех Завадский стоял на краю круга, очерченного белой краской на траве, смотрел поверх голов. Согласно дуэльному кодексу, ни слова сказать я ему не мог.

— Хорошая же у вас группа поддержки. — Проворчал Сергей Бельский.

Кроме Леха Завадского, на полянке присутствовали ещё несколько человек.

Ян Кравчик, журналист канала «Мир», одетый в штаны-карго и тактическую куртку. Камера его лежала среди вещий на краю поляны.

Армейский офицер, в блеклой форме, похожей на форму стрельцов Светлого Царства, с нашивками лейтенанта. Высокий, статный, снабженный биомехами, с тесаком на поясе.

Лейтенант чувствовал себя немного чужим на этом празднике, и пытался сутулиться.

Агнесска Волянская делала независимый вид, за ней примостился оператор с камерой. Компания дворян тоже была тут, три девушки и четверка парней, стояли фоном. Арина, Ева и София, с ними Леманский, остальных я видел в первый раз.

Незнакомый мне искусник опирался на посох-накопитель, пряча руки в широких рукавах черного балахона. Голова скрыта под капюшоном, ткань пропитана экраном покоя. А вот посох я узнал, немало таких в мастерской изготовил.

На краю рощи замерли автомобили, пара «Маусов», три «Ролса», «Шевик» с эмблемой телеканала «Мир» и внедорожник незнакомой мне конструкции. Перед автомобилями расставлены легкие походные столики, с вином и закусками.

— Вы драться будете? — Приветливо спросил Ян Кравчик. — Или мы расходимся?

«Дать бы тебе прямой в голову».

— Вопрос к вашему товарищу. — Пожал плечами Сергей. — Нам этот бой не нужен.

Ян Кравчик посмотрел на невозмутимо озирающему верхушки деревьев Завадскому.

— Условия примирения те же. — Громко произнес журналист. — Мирослав Трегарт назначает боярина Леха Завадского опекуном Людмилы Стафилос, немедленно покидает Содружество Люблин, и обязуется более не появляться в пределах нашего государства.

«О, на первый пункт соглашаемся! Интересно, когда обратно отдавать прибегут?»

— Мирослав? — Посмотрел на меня Сергей Бельский.

— Неприемлемо. — Ответил я.

Искусник скинул капюшон, и пошёл по кругу, ведя посохом по траве, полоса белесого инея тянулась вслед за ним. Закончил, с силой воткнул посох в землю. Сняв капюшон, искусник ослабил экран покоя, и я смог считать его ауру. Местный житель, начинающий мастер или слишком умелый ученик.

— Прошу противников зайти в круг. — Произнес Ян Кравчик. — До моей команды нападать запрещено, нарушивший это правило будет признан проигравшим все зависимости от результата боя.

Я сбросил куртку и футболку, остался только в штанах.

«Ботинки тоже снимай». Посоветовал Миро.

Сел на землю, разулся, скинул с пояса ножны, подтянул ремень потуже. Достал все из карманов, положил на футболку.

Агнесска дала знак оператору, тот нацелил на нас камеру.

— Съемку вести нельзя. — Встал перед оператором Сергей Бельский.

— Хорошо-хорошо. — Оператор быстро опустил камеру.

Я взял в руки тесак, прокачал по нему энергию. Клинок отозвался едва заметной вибрацией. Сделал пару взмахов, оценивая новый баланс, и вступил в прочерченный искусником круг.

Лех Завадский, тоже обнаженный по пояс, сделал шаг мне навстречу.

Черты лица его еще больше заострились. Тело перевито мышцами, жировая ткань пропадает прямо на глазах, работают биомехи. Глаза мертвые, неживые, на донышке зрачков светятся два серебристых огонька. В руке такой же клинок, как и у меня. По форме обычный пехотный тесак стрельцов, что на Аркаиме, что на Люблине, а по содержанию — сложная энергетическая конструкция, о которой рядовому стрельцу можно лишь мечтать.

Искусник коснулся набалдашника посоха-накопителя, и по белесым линиям пробежала волна энергии, создавая экран покоя.

— Начинайте!

Лех Завадский сразу же нанес мне укол в грудь. Я сместился чуть назад, шлепнул плоскостью клинка по его мечу.

Дуэль началась.

«Отключись». Посоветовал мне Миро, беря на себя управление телом.

Первыми ударами мы обменялись в полной тишине, затем разошлись, и Лех Завадский запустил в меня молнию. Ярко-синий разряд впился в Щит и разлетелся безвредными искрами.

— Ну, началось! — Кажется, это сказал Ян Кравчик.

Искусник поспешно достал из-под балахона малое энергетическое ядро, и, держа его левой рукой, правой сжал набалдашник посоха-накопителя. Экран покоя стал в разы сильнее.