— Спасибо! — Сирена вложила в это слово искреннюю радость и благодарность. — Вы все очень милые! Давайте продолжим, не будем останавливаться!

«Знали бы они, как ты на самом деле можешь продолжить!»

«Миро, ну вот что ты ворчишь?»

Вторая песня была про людей.

Про каждого из тех, кто сидел тут. Маленький человек, чей мир вряд ли был бы интересен даже для него самого, ощутил внимание и заботу. Звуки, переплетаясь с энергией, обволакивали разум, словно уютное одеяло. Привет, маленький человечек! Ты не один в этом мире, есть мы! Ты нам интересен, расскажи о себе! Отпусти свою печаль, пусть она раствориться в нас! Расскажи нам о том, чем ты мог бы гордиться! Не важно, чем — удачной сделкой, повышением зарплаты, соблазненной девушкой или удачно загнанным под каблук мужем… Не молчи, говори, мы слушаем тебя!

Песня кончилась.

Зал молчал.

— А теперь про любовь. — Тихонько сказала Мила.

Третья песня била в душу, острым лезвием вскрывая все те наслоения психологической защиты, что навешивает на себя с возрастом человек. Та костенеющая со временем скорлупа, что окружает каждого из нас. Она растет с первым обманом! Когда нравящаяся девушка не говорит «нет», а лишь смеется над твоими робкими попытками казаться лучше в её глазах. Когда ты такая красивая, а вот тот парень упорно не обращает на тебя внимания, даже капельки не уделяет, гуляя и вздыхая не по тебе, а по другой. Разве это не обман? Разве мир не обманул тебя?

Нет, не обманул.

У каждого своя дорога. Обязательно найдется тот, кто полюбит тебя. Не потому, что ты самый сильный и самый успешный, не потому, что ты самая красивая и милая. Просто потому, что ты есть на белом свете. Тебя полюбят не за что-то и не вопреки чему-то, тебя просто любят, потому, что ты есть.

Ты ждал какое-то условие для любви?

Так вот же оно — твоё существование! Тебя любят, человек. Всего, целиком и полностью. Ты — половинка чьей-то души. Но будь готов ответить тем же! И тогда… И тогда небесно-голубые глаза будут смотреть лишь на тебя.

Песня кончилась.

Молчание длилось и длилось, люди приходили в себя.

И оглушительные аплодисменты взорвали зал.

«Посмотри-ка». Сказал Миро. «У нас проблемы».

Виктор Светлов не отрывал взгляда от Милы. И не сказать, чтобы он пожирал глазами девушку. Он смотрел на неё как на нечто совершенное, хрупкое, прекрасное.

И мне это не понравилось куда как больше. Лучше бы он смотрел на Милу как на кусок торта, который срочно надо съесть, чем так. Потому что… Что? Потому, что Виктор Светлов, наследник престола не самой маленькой державы Дороги, увидел то же самое, что я увидел в одной рыжей девчонке на берегу моря.

Не мясо. Не удовлетворение своего эго.

Короткий миг счастья.

А за такое иные люди могут и отдать жизнь. Не говоря уж о том, чтобы смести с дороги разные преграды, типа Мирослава Трегарта, будь он хоть трижды мастером Искусства.

«Вот именно». Согласился Миро. «Да что он в ней увидел, я ума не приложу? Это же Вещь, как шкаф, который в угол поставить можно!»

«Миро, она человек».

У меня перед глазами возникла картинка.

Мила, стоящая рядом с «Маусом», под прицелом Киры, в окружении тел слуг.

— Не смогли защитить свою госпожу при жизни… Так пусть сдохнут!

«Помни это». Сказал Миро. «Тут она настоящая!»

«Помню». Вздохнул я мысленно.

«Если Принц свяжется с ней, то сдохнет так же. Жаль, парень он толковый. На первый взгляд».

«Так что делать-то?»

«Свалить отсюда подальше на пару лет, Принц найдет свой миг счастья в постели другой красотки».

«Подумаем об этом».

«Куклу тоже пускай забирает, хлебнет лиха полной ложкой!»

«Он нам столько зла не сделал».

«Все впереди».

— Ваша подруга крайне талантлива, Мирослав. — Сказал наследник.

«Будь благодарен судьбе, что ты не знаешь, насколько!»

— Да, Ваше Высочество. — Я чуть поклонился.

— Вам очень повезло.

«Тебе б так везло».

— Не могу не согласиться. Мила просто чудо, несмотря на то, что она не вполне человек.

— Что вы имеете в виду? — Глаза Виктора Светлова опасно сузились.

А, была не была!

— Она же сирена, Ваше Величество. Мы познакомились на Алом, Ваше Величество, когда Мила пыталась взять меня в плен. Она перебила кучу народа на моих глазах, не самым приятным способом, люди умирали на земле в муках. Но у неё не получилось. Её хозяйка рассердилась, и Милу изгнали. Ну а я — подобрал…

«Надо было приказать ей прыгнуть в окошко!»

— С тех пор мы вместе. Её таланты всего лишь сильные, редкие биомехи.

«Не сработало». Разочарованно сказал Миро.

И в самом деле, интерес в глазах наследника только увеличился.

— Она настоящая сирена с Пелориада?

— Настоящей некуда. Жестокая, злая без причин. Если бы не метка, она постаралась бы убить всех в этом зале.

Правый глаз Радека Бельского дернулся, искусники вдоль стен подобрались, посерьезнели.

— Понимаю… — Протянул наследник.

— Ваше Величество, нас ждут в Думе. — Склонился в глубоком поклоне канцелярского вида мужчина.

— Да-да, помню. Поехали. — Наследник легко поднялся, и вышел. За ним потянулась свита. Снежана, выходя, даже не оглянулась, сохраняя идеально прямую осанку. Марина вышла под руку с Максимом Смагиным. Дарья Петрова искоса глянула на заволновавшегося Добромира, подала руку, тот неловко принял.

Генерал Бельский остро глянул на меня, словно хотел выругать, сдержался в последний момент.

— Прошу прошения, Ваше Сиятельство. — Сказал я на всякий случай.

— Ты не хочешь от неё избавиться? — Спросил генерал.

— Я подумывал об этом. Но это не моя вещь, это мой друг.

— Таких друзей…

— Боевой товарищ.

— И товарищей!

«Слушай умного дядьку!»

— Простите, Ваше Благородие, то есть Ваше Сиятельство, но…

— Да не избавиться уже, Галактионов на ней такие деньги делает, что… — Генерал вздохнул тяжело. — Ладно. Будешь продавать, меня набери сначала. А сейчас бери СВОЮ сирену! И вали в гостиницу! И чтобы до утра тебя не видел!

— Есть!

Раскрасневшаяся Мила, под охраной Киры, раздавала автографы. Расписывалась на журналах со своим портретом, на майках, на брелоках. Публика напирала, два охранника в черных костюмах сдерживали толпу, Кира смотрела строго.

— Господин! — Мила, заметив меня, сразу же переместилась ближе, обняла, прильнула к груди.

Я и дернуться не успел.

— Нам домой надо.

В гостиницу мы ехали на представительском «Ролсе». Кира хмуро молчала, Мила улыбалась, прикрыв глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — Спросил я.

— Мне хорошо. — Медленно сказала Мила. — Мне очень хорошо. Я раньше никогда не думала, что искусство может быть таким… Таким… Не знаю, господин. Нам всегда говорили, что наши слова — оружие, а теперь я вижу, что мои умения могут не только убивать. Я могу петь, господин. Могу сделать так, чтобы люди, послушав меня, ушли довольные и счастливые. Они любят меня, я чувствую это…

«Не обольщайся!»

— Я вижу.

Сирена была уставшей до крайности, но в таком же крайнем восторге. Ей и в самом деле нравилось то, чем она занималась. Песня не содержала в себе вреда и дурмана. Просто песня, голос, усиленный биомехами, тонкие, почти незаметные частоты несли с собой не приказ, а чувства сирены.

Любовь ко всему живому, радость, счастье.

Неудивительно, что люди валили на такие концерты толпами.

Телефонный звонок раздался неожиданно.

«Как мне надоел этот аппарат». Проворчал Миро.

— Мирослав, ты сейчас где? — Спросила Елена Голубкова.

— В гостинице, а что?

— С тобой хотят поговорить.

— Кто это, и на какую тему?

— Злата Морозова. Поговорить, и решить все ваши дела. Давай, выходи наружу, мы тебя ждем.

«Давайте лучше вы к нам, тут кровать большая, все поместимся!»

Злата и Елена ждали меня на улице, устроившись на лавочке. Рядом торчали охранники Елены, прохожие старались обходить их стороной.