Видно он и то попал на заколдованное место. Однако, не струсил. (Колдун, конечно). Иду говорит, тихо иду, сердце только замирает -- замирает и радуется...
И боишься говорит, как бы шума лишнего не сделать, будто ты тут совсем чужой и будто зашел к какому барину в богатые хоромы, и не знаешь, как ступить и не знаешь, что сейчас еще увидишь...
Блестит роса под ногами -- и жалко ее давить; стоять цветы, стоят молча недвижно, а будто молят:
-- "Обойди мимо"...
Хорошо. Идет он и слышит, правда где-то, только где, никак не сообразит, говорят смеются поют что-то...
Остановился. Глядь далеко-далеко впереди мелькнуло что-то между деревьями -- человек не человек -- так голубое что-то -- все равно как зайчик от синего стекла...
Опять мелькнуло, опять... Потом присмотрелся и на дереве тоже в листьях копошится... Стал больше приглядываться видит, так и есть -- русалка. Сидит на ветках, ноги вниз весила, распустила волосы; сидит, качается на ветках, листья чуть-чуть шумят, и видно, что прислушивается, как шумят листья и за ними что-то свое поет...
И сама голубая тоже как листья...
Только поглядел Борода -- нет совсем не та русалка.
-- Да что ж, -- думает, -- должно и моя тут. Взял пошел; и чем ближе, тем и слышней -- совсем уж явственно слышно смех, говор, песни...
Шел, шел, глядь редеть лес стал, потом видит -- поляна, а на поляне, -- Господи Боже ты мой, сидит это на пенушке, старый этакий престарый -- усы длинные, длинные, чуб это, брови седые, как щетина, а на бороде -- мох.
Дед, это, значит, ихний русалочий. Хворостину в руках держит, строго глядит.
А по поляне русалки: ну вы видели, как бывало ребят выпустят из школы -- сейчас они и туда, и сюда -- рады что на волю выскочили -- игры там разные... Да... Ну и тут то же самое.
И все маленькие, все маленькие, голубенькие, зеленые -- всякие.
И вся поляна на месяце, вся в свету -- горит роса по всей поляне; от деревьев синие тени лежат. Засохший дуб по средине поляны -- весь на тени вышел с суками; с ветками, как нарисованный.
И сидит это значит дед над дубом, то туда поглядит, то туда, все равно, как учитель или дядька... Потом возьмет и погрозит хворостиной: ...
Даром что старый -- все видит.
Он, знаете, русалки, а тоже иной и пошалить захочется.
Борода рассказывал, выскочила, говорит одна -- сейчас -- хлоп в ладоши и пошла в присядку -- настоящего, говорить, трепка, -- и где только научилась...
А это не полагается.
Ну дед сейчас и погрозит.
Да. Увидели Бороду русалки, окружили. А дед сейчас встал.
-- Что, -- говорить -- такое?
Насупил брови, как крякнет -- будто сухой сук сломался.
Подошел -- уставился на Бороду.
-- Ты, -- спрашивает -- кто?
Потом видит -- Колдун, значит -- свой.
-- Пожалуйте -- говорит, -- ко мне и будем знакомы...
Вон как.
А русалкам говорит:
-- А вы говорит, дочки нам не мешайте.
-- Нет, -- говорит Борода, -- я именно потому и пришел, что звала меня в гости одна из ваших...
-- А какая? -- говорит.
-- А это, -- говорит, -- не могу знать, потому что имя не спрашивал; а, -- говорит, -- так ее можно узнать, что она заплыла к Кореню в пруд, а я ее выручил.
-- Ага, -- говорит дед, -- очень хорошо; я знаю. Однако, -- говорит, -- покамест она разыщется, не присесть ли нам между прочим?
-- Это можно, -- говорит Борода.
Ну, сели под дубом. Сейчас у них разговоры, то, се.
-- Как, мол, колдуете?
-- Да ничего, поколдовываем...
Про других колдунов спросил, все как следует.
Видит Борода, -- старик обходительный, не то что водяной...
-- Дозвольте, -- говорит, -- узнать, как ваше имя, отчество?..
-- Иван Григорич, -- говорит.
-- Вот, -- говорит, -- собственно я зачем к вам Иван Григорич, известно вам, есть такие приворотные травы?
-- Как же-с, как же-с, -- говорит...
Ну и сейчас у них, как скажем, сошлись два аптекаря: шу-шу-шу, шу-шу-шу...
-- Так-с, так-с, -- говорит. -- А это как?
-- А это так... Возьмите, того-то, того-то, там дурману прибавьте...
-- А не знаете-ли вы, между прочим, -- говорит, -- чего такого поядовитей, чтоб сразу действовало?
-- Мало ли что есть, много, говорит, есть...
-- А примерно скажем что?
-- Да много.
-- Да что? ...
-- Это, -- говорит, -- не всякому колдуну положено знать: иной, говорит по неопытности возьмет и перепустит...
-- Ах, -- говорит, -- Иван Григорич, -- как это можно...
-- А вот, -- говорит дед, -- ах ночь какая хорошая...
Сейчас, значит, разговор переменил, потому что это правда, есть у них такие колдовства, что нельзя открыть всякому. По знакомству, конечно, еще туда-сюда, а то увидел человека в первый раз -- и на тебе...
Все равно, пойдите вы в аптеку: -- "Ах, дескать, господин аптекарь, дайте мне купоросного масла" -- ведь не даст. Так и это.
А поговорить -- отчего не поговорить?
Подумал -- подумал Борода.
-- Иван, -- говорит, -- Григорич!
-- Что, -- говорит...
-- Вы, -- говорит, -- извините, а я, говорит, как собравшись в гости... Между прочим, говорит, не желаете-ли закусить?
Вынул сейчас штоф, сало, коржи...
-- Для первого, -- говорит, знакомства.
-- Что вы, что вы -- говорит.
-- Ах, -- говорит, -- вы меня обижаете...
Ну, конечно, как он постоянно между господами, -- пригляделся и знал, как и что -- чтобы вышло деликатно.
-- Милости прошу, -- говорит.
Нарезал сальца, разломил коржи... (Сало то хорошее, розовое, от Святой осталось -- совсем свежее).
Русалки, они знаете, и дед ихний -- щи себе варят из щавеля, а после щей -- земляника или клубника...
Да ведь нынче -- щи, завтра щи -- надоест...
Поглядел дед на сало, поглядел на коржи.
-- Сами, -- говорит, -- откармливали?
А сам тянется, тянется к салу. Взял, кусочек.
-- Сами? -- опят спрашивает.
-- Сам, -- говорит. -- Иван, -- говорит, Григорич, а по рюмочке?..
-- Соблазнитель вы -- говорит.
Да; так и сказал. Усмехнулся.
Сейчас вынул Борода стаканчик, вытер, его свиткой, поглядел на свет -- чисто.
Налил.
-- Кушайте, -- говорит, на доброе здоровье.
Выпил дед, закусил сальцем сощурил глаза, потом: "уф", -- говорит, потер себя по груди и опят:
-- Уф...
Крепкая была водка.
Выпил и Борода.
Тут откуда ни возьмись и та самая русалочка.
Видит Борода: веселая, разыгралась: глазки блестят, волосы разметались.
-- Здравствуй, -- говорит, -- дедушка.
А дед сейчас:
-- Поди-ка, -- говорит, -- дочка, принеси нам брусничного квасу...
Сбегала русалочка за квасом.
-- Ну, -- говорит дед, -- теперь позвольте между прочим и мне потчевать.
Стали они пить квас; тут Борода и говорит:
-- Ах, -- говорит, я несчастный...
-- А что, -- говорит, -- такое?
-- А так -- говорит, все равно вы не поможете.
-- Да я для вас, -- говорит, -- что хотите!..
А тут сейчас русалочка:
-- Когда бы, -- говорит, -- не Борода, так бы и осталась я в пруде у Кореня...
Вспрыгнула к деду на колени.
-- Иван Григорич! -- говорит, а сама обняла его за шею руками. -- Иван Григорич!
Закрякал дед, задвигал бровями...
-- Ну? -- говорит. Представляется, что сердитый, а сам ничего: не гонит от себя.
-- Он, -- говорит, -- Иван Григорич, добрый не то что другие колдуны...
-- А, -- говорить дед. Поглядел на Бороду.
-- Дайте, -- говорит, -- мне вашу руку...
А Борода сейчас:
-- А как же, -- говорит, -- насчет приворотного?
-- Да видите, -- говорит, -- сказал бы я вам, да кто вас знает...
Однако, поглядел-поглядел на Бороду, усмехнулся.
-- Ну, -- говорит, -- слушайте...
Перепрыгнула русалочка к Бороде, тоже шепчет.
