У окна на полу растянулись Кейн и Марко. Положив морду на лапу, молодая овчарка тихо похрапывала, все еще оставаясь под воздействием адреналина. Кейн копировал позу своего младшего собрата, но только глаза у него были полуприкрыты, изображая безразличие. Однако Такер знал, что на самом деле это не так. От внимания Кейна не укрывалось ничто: поза, движения рук и глаз, частота дыхания, потовыделение… Чувствуя в воздухе напряжение, старая собака оставалась настороженной.

У Такера за спиной прозвучал хриплый голос.

– Друг мой, что еще я должен для вас сделать, чтобы полностью расплатиться за старый должок? – спросил Богдан Федосеев.

Вздохнув, Такер обернулся к русскому олигарху. Федосеев, шестидесяти с лишним лет, сидел на обитом бархатом диване, закинув на него одну ногу. Он был в толстом халате, с трудом скрывавшим его солидное брюшко, однако мягким этого человека не назвал бы никто. Потягивая кубинскую сигару, Федосеев выпускал в воздух струйки дыма.

Это был его пентхаус, занимающий четыре последних этажа небоскреба, расположенного в самом сердце Золотого треугольника, самого дорогого квартала Санкт-Петербурга.

– Полагаю, это зависит от того, как дорого вы цените свою жизнь, – ответил Такер.

Пять лет назад Федосеев нанял его в качестве телохранителя и советника по вопросам безопасности. До того на его жизнь совершили покушение кавказские сепаратисты, радикальные националисты, чьими жертвами стали видные российские предприниматели. А Федосеев, несомненно, подходил под это определение. Под его контролем находились сотни российских предприятий – нефтяные месторождения, угольные шахты, солидный торговый флот. Такер спас Федосееву жизнь во время скоординированной атаки в самый разгар забастовки работников одного из принадлежащих ему заводов. Впоследствии тот щедро расплатился со своим спасителем, однако Такер знал, что благодарный олигарх не забыл оказанную ему услугу, продолжая присылать ему на Новый год поздравительные открытки и элитный собачий корм российского производства.

– Кстати, о моей жизни, – сказал Федосеев. – Я по-прежнему ценю ее очень высоко. Достаточно для того, чтобы у меня не возникало желания случайно вывалиться из окна. Я ведь буду очень рисковать, помогая вам, американцам, так?

Такер хмуро посмотрел на него, прекрасно понимая, что жизнь олигарха никак нельзя было назвать спокойной. Это вызвало на суровом лице Федосеева улыбку.

– Ну хорошо, я рискую, но только самую малость, – признал он. – И все же, вот вы приходите ко мне неделю назад. Вам нужна информация о какой-то преступной группировке. Я вам помогаю, так? И вот сегодня утром вы снова заявляетесь ко мне, притащив с собой еще двоих. И даже не потрудившись захватить кофе!

Такер обвел взглядом пентхаус. На его вкус, обстановка здесь была слишком вычурной: на стенах картины старых мастеров, в углу большой камин с танцующим пламенем. Рядом с камином была закрытая дверь, ведущая в спальню Федосеева.

В настоящий момент там продолжал заниматься спасенной женщиной врач. Из бирки у нее на комбинезоне следовало, что она ботаник-исследователь. Врач и медсестра поставили ей капельницу с физиологическим раствором, чтобы побыстрее очистить организм от снотворного, а также прибегли к помощи нашатыря. Вскоре после этого женщина очнулась от вызванного действием препаратов ступора. Вначале она испугалась и пришла в панику. Пришлось долго убеждать ее в том, что ей больше ничего не угрожает.

К сожалению, Такер до сих пор понятия не имел, зачем Маричу понадобилось похищать ботаника. Для получения ответа на этот вопрос пришлось обратиться за помощью к Юрию Севериненко, главе службы безопасности Федосеева. В настоящий момент этот чуждый милосердия человек уединился вместе с Ковальски на кухне, где они допрашивали хорвата, пытаясь вытянуть из него все, что было тому известно.

Сперва негодяй упорно отказывался говорить, однако Кейн развязал ему язык. По сигналу, который подал рукой Такер, овчарка свирепо оскалила свои страшные клыки и цапнула Марича за нос. Уговаривать хорвата, и так уже изрядно потрепанного Марко, больше не пришлось.

После этого Такер, забрав с собой Кейна, удалился в гостиную, чтобы не мешать Севериненко и Ковальски своим присутствием.

Выпрямившись, Федосеев загасил сигару.

– В последнее время вы, американцы, доставляете мне массу хлопот. Когда дело дойдет до оценки старого долга, я должен буду учесть и это.

Такер выжидающе повернулся к нему. Федосеев начал загибать пальцы:

– Санкции, затем новые санкции… Потом подрыв газопроводов.

– Мы тут ни при чем, – не слишком убедительно возразил Такер.

– Возможно. А может быть, и нет. – Предприниматель строго погрозил пальцем.

Такер выразительно закатил глаза, не желая спорить, – не потому, что боялся обидеть своего благодетеля, а потому, что ему не было никакого дела до геополитики. Теперь не было, после всего того, что ему довелось повидать. Он знал точно лишь одно.

«Собаке я доверяю больше, чем любому человеку».

В гостиную ворвались громкие голоса. Ковальски и Севериненко вышли из кухни. На лицах обоих великанов было написано одинаковое отвращение. Они были похожи на братьев-близнецов, регулярно качающих мышцы в тренажерном зале: у обоих по бледно-розовому шраму на покрытой черной щетиной щеке и еще по одному на бритом наголо скальпе. Оба в прошлом служили на флоте, что проявлялось в их выдубленных соленым ветром лицах.

– Ну, что вам удалось узнать? – нетерпеливо спросил у Ковальски Такер, когда великаны прошли в гостиную.

– Не особо много.

Севериненко потер разбитые костяшки пальцев.

– Но я позаботился о том, чтобы подонок ничего не утаил.

– Так что же он все-таки рассказал?

– Ублюдок не знает, кто его нанял, – недовольно проворчал Ковальски. – И даже зачем. Ему сообщили только адрес, по которому он должен был доставить эту женщину.

– В Москве, – добавил Севериненко.

Такер многозначительно переглянулся с Ковальски.

«Там, где в последний раз видели Михайлову».

Ковальски пожал плечами, показывая, что эти два обстоятельства могут быть никак не связаны между собой. Однако Такер доверял своему чутью.

«Михайлова в этом замешана, но как и почему?»

Ответы можно было найти только в одном месте.

– Нам нужно отправиться в Москву, – решительно произнес Такер. – И проверить этот адрес.

– Я могу организовать транспорт, – предложил Федосеев. Он указал на дверь, ведущую на кухню. – А что насчет нашего гостя там?

– Пока что подержите его у себя, – сказал Такер. – Не хотелось бы предупредить тех, кто его нанял.

– В таком случае лучше просто бросить его в Неву, – предложил Севериненко.

Такер покачал головой. Он не испытывал сочувствия к мерзавцу, особенно после того, как тот стрелял в Кейна. Но, возможно, впоследствии Марич еще пригодится.

Как и кое-кто еще…

Дверь в спальню распахнулась настежь. Оттуда решительным шагом вышла похищенная женщина; глаза гневно сверкали, щеки раскраснелись. Ботаник-исследователь по-прежнему была в том же самом комбинезоне. Из локтевого сгиба сочилась кровь – вероятно, из того места, куда была вставлена капельница. Женщина начала быстро что-то говорить по-русски, показывая, что с нее хватит и она хочет поскорее на свободу.

Врач и медсестра выбежали следом за ней, ласково уговаривая ее вернуться, однако женщина отмахнулась от них. Она обвела подозрительным взглядом гостиную. Не зная, как быть, Такер шагнул ей навстречу и примирительно поднял руку.

– Доктор Штутт, я сожалею, – принес он свои извинения.

Женщина бросила на него яростный взгляд. Такеру хотелось надеяться, что она говорит по-английски.

– Мы тоже хотим разобраться во всем этом. Мы следили за тем человеком, который встретился с вашими похитителями.

Доктор Штутт поднесла палец к багровому синяку под глазом.

– Его наняли, чтобы он доставил вас в Москву.