Такер ощутил прилив гордости. И тем не менее, когда Кейн осторожно завернул за угол, затаил дыхание.

«Будь осторожнее, дружище!»

Команды высечены у него в сознании. Кейн быстро подбегает к клумбе на противоположной от добычи стороне улицы. Останавливается и втягивает носом запахи, плывущие над узкой проезжей частью.

Он чует стоящий в воздухе резкий запах аммиака – это метки, оставленные вокруг другими собаками. Метки эти старые… они накладывались друг на друга на протяжении многих дней. Тем не менее инстинкт пробуждает желание задрать лапу, обозначить права на это место.

Подавив это желание, Кейн прогоняет запах аммиака прочь. Он втягивает другие запахи, позволяя им достраивать то, что не могут видеть его глаза.

…кислые нотки плесени из сточной канавы…

…едкая резь гудрона…

…гарь машинного масла и выхлопных газов…

…терпкий мускус пота и влажной кожи.

Сосредоточившись на последнем запахе, Кейн совершает быстрый бросок вперед, стараясь держаться в тени. Добежав до следующей клумбы, останавливается и ложится на землю.

Его уши улавливают ритмичные шаги кошачьих лап по железному балкону над головой. Далее следует угрожающее шипение, на которое Кейн не обращает внимания. Вместо этого он разворачивает свои уши на звук голосов. В низком рокоте чувствуются возбуждение и стремление к скрытности.

Кейн слышит каждое произнесенное слово. Однако по опыту он знает, что этого недостаточно. У него в груди по-прежнему звенит команда: «Подойти».

Осторожно выглянув из-за клумбы, Кейн находит взглядом столпившихся у машины людей. Он дожидается того, чтобы ни у кого из них не блестели глаза, обращенные в его сторону, – и быстро бежит вперед. Добежав до следующей клумбы, останавливается, но не ложится. Мышцы его напряжены, лапы застыли на твердом асфальте.

Теперь от целей Кейна отделяет машина.

Голоса доносятся, но недостаточно громко.

Кейн выбирается из-за клумбы и пересекает улицу, приближаясь к машине. Падает на мостовую за колесом. От колеса пахнет горячей резиной и паленой шерстью тормозов. Кейн лежит на асфальте, удовлетворенный отчетливым ворчанием голосов.

У него в ухе звучит подтверждение. Это не команда, а лишь признание правды:

– Молодец, Кейн, хороший мальчик!

Такер бежал по паутине пересекающихся переулков, удаляясь от реки. Завернув еще раз за угол, он ускорил шаг, спеша туда, где лабиринт заканчивался узкой улицей, проходящей вдоль ботанического сада. Судя по плану, Такер должен был оказаться в тридцати ярдах позади машины.

Он продолжал слушать разговор трех преступников. Они говорили по-русски. Программа переводила в реальном времени разговор на английский, однако, поскольку одновременно спорили сразу трое, она постоянно запиналась и делала паузы.

И все же Такеру хватало этого, чтобы понять общий смысл.

Судя по всему, Марича наняли выполнить обычную для него работу – скрытно переправить что-то; однако сейчас речь шла не о запрещенных препаратах или крупной сумме наличными. Груз лежал связанный в багажнике.

– Я не перевожу людей! – возбужденно возражал Марич. – По крайней мере, нужно было предупредить меня заранее. Необходима тщательная подготовка…

– То есть ты говоришь «нет», – перебил его один из русских. – Отказываешься.

– Ничего такого я не говорил. – В словах Марича прозвучал страх.

Добежав до конца переулка, Такер осторожно выглянул из-за угла. В тридцати ярдах от него виднелся массивный силуэт внедорожника. Один из стоявших у машины затянулся сигаретой, в темноте ярко вспыхнул одинокий красный уголек. Человек прошелся мимо калитки в ограде сада. На земле валялись обрывки цепи, вероятно, перекушенной.

Судя по всему, двое из «Хантера» схватили кого-то, работавшего в саду. Но зачем?

– Ты где? – беззвучно спросил Такер по рации у Ковальски.

– Мне до места еще минуты две, – послышался в наушнике запыхавшийся голос. – Может, три.

– Ты садишься в машину, – приказал Маричу русский. – И трогаешься немедленно. На месте тебя будут ждать в полдень.

Хорват выругался, но не стал возражать. Звякнули ключи, и темная фигура – Марич – обогнула машину, собираясь сесть за руль.

Такер внутренне напрягся, понимая, что за задним колесом внедорожника прячется Кейн. Однако его напарник не нуждался в дополнительных предупреждениях. Маленькая тень нырнула под машину, исчезнув в темноте.

И все же так прятаться долго не получится.

Открыв дверь, Марич забрался в машину и громко хлопнул дверью. С ревом заработал двигатель. Внедорожник отъехал от тротуара, направляясь к реке.

У Такера не было времени строить стратегические планы.

Выхватив из-за пазухи куртки пистолет ПММ, он отдал по рации две команды, по одному каждому из своих напарников:

– Ковальски, останови УАЗ «Хантер», едущий в твою сторону! – Выскочив из укрытия, Такер скомандовал Кейну: «Взять цель один!»

Отъехавший внедорожник открыл прятавшуюся овчарку. Двум русским на тротуаре потребовалось какое-то мгновение, чтобы откликнуться на внезапную угрозу – на выскочившую из укрытия собаку и на человека, бегущего к ним по улице. И тем не менее они двигались быстро, что говорило об их подготовке. Оба потянулись за спрятанным под одеждой оружием.

Такер бежал, направив «Макаров» вперед, руки вытянуты, рукоятка пистолета крепко зажата. Прицелившись в красный уголек сигареты, он дважды нажал на спусковой крючок. Первый выстрел получился мимо цели; вторая пуля калибра 9 мм с полым наконечником попала русскому в правый глаз. Отлетев назад, тот рухнул на землю.

Не издав ни звука, Кейн налетел на второго русского. Тишину нарушили лишь пронзительный крик и громкий хруст костей. Своим весом овчарка повалила цель на асфальт. Вцепившись русскому в руку, Кейн принялся яростно трепать его, словно тряпичную куклу.

Русский выронил пистолет, однако ему удалось выхватить из ножен на поясе длинный нож. Он ударил им Кейна в бок – но лезвие лишь скользнуло по кевларовому жилету.

«Твою мать!»

Добежав до Кейна и его жертвы, Такер остановился и навел «Макаров» русскому в голову.

– Отпустить! К ноге! – крикнул он.

Тотчас же отпустив свою жертву, Кейн отскочил назад, уворачиваясь от нового отчаянного удара ножом. Учащенно дыша, овчарка встала рядом с Такером, размахивая опущенным хвостом, избавляясь от адреналина.

Такер шагнул вперед, намереваясь расспросить русского о событиях этой ночи.

– Не вздумай…

Усмехнувшись, русский вонзил лезвие себе в горло, погрузив его по самую рукоятку.

Такер бросился было к нему, но остановился, осознав бесполезность любого вмешательства. Русский закашлялся кровавой пеной, после чего вытянулся на спине и затих.

Громкий хлопок заставил Такера пригнуться.

Обернувшись, он увидел, как уезжающий внедорожник резко вильнул в сторону. Спущенное переднее колесо дымилось. Заскочив на тротуар, машина врезалась в ограждение сада, проломив целую секцию.

Позади показалась внушительная фигура, спешащая к месту.

Это был Ковальски. Он держал наготове «Дезерт игл». Выпущенная из пистолета пуля 50-го калибра разорвала покрышку в клочья.

Передняя левая дверь распахнулась, и из «Хантера» вывалился Марич. Шатаясь, он сделал несколько шагов, лихорадочно оглядываясь по сторонам, после чего нырнул в пролом в ограде и скрылся в темноте сада.

«Проклятье!..»

Развернувшись, Такер устремился к калитке с перекушенной цепью. Краем глаза он увидел, как Ковальски перекатился через капот внедорожника, судя по всему, собираясь последовать за Маричем через пролом.

– В машине заложник! – предупредил его по рации Такер. – Проверь его. С Маричем разберемся мы с Кейном.

Он нырнул в Ботанический сад. Кейн бежал рядом с ним. Такер повернулся к своему мохнатому напарнику. По-прежнему стиснув в руке ПММ, прикоснулся двумя пальцами к носу, затем указал туда, куда убежал Марич.