«Нет дня, чтоб я не думал о тебе…» Нет дня, чтоб я не думал о тебе, Нет часа, чтоб тебя я не желал. Проклятие невидящей судьбе, Мудрец сказал, что мир постыдно мал. Постыдно мал и тесен для мечты, И все же ты далеко от меня. О, боль моя! Желанна мне лишь ты, Я жажду новой боли и огня! Люблю тебя капризною мечтой, Люблю тебя всей силою души, Люблю тебя всей кровью молодой, Люблю тебя, люблю тебя, спеши! 1920 Я люблю тебя
Я люблю тебя больше, чем Море, и Небо, и Пение, Я люблю тебя дольше, чем дней мне дано на земле. Ты одна мне горишь, как звезда в тишине отдаления, Ты корабль, что не тонет ни в снах, ни в волнах, ни во мгле. Я тебя полюбил неожиданно, сразу, нечаянно, Я тебя увидал – как слепой вдруг расширит глаза И, прозрев, поразится, что в мире изваянность спаяна, Что избыточно вниз, в изумруд, излилась бирюза. Помню. Книгу раскрыв, ты чуть-чуть шелестела страницами. Я спросил: «Хорошо, что в душе преломляется лед?» Ты блеснула ко мне, вмиг узревшими дали, зеницами. И люблю – и любовь – о любви – для любимой – поет. 1932 Омар Хайям (18 мая 1048, Нишапур – 4 декабря 1131, там же) Омар Хайям известен всему миру как выдающийся ученый. Долгое время никто не обращал внимания на его литературную деятельность, пока по счастливой случайности тетрадь с его стихами не попала в руки английского поэта Эдварда Фицджеральда, который перевел многие сначала на латынь, а потом на английский. Эти стихотворения называются рубаи – четверостишья. Если же говорить о личной жизни этого человека, то ее попросту не было. Омар Хайям ни разу не женился и не имел детей. Всю свою жизнь этот удивительный человек посвятил науке. Рубаи Переводы К. Бальмонта «Поток времен свиреп, везде угроза…» Поток вр емен свиреп, везде угроза, Я уязвлен и жду все новых ран. В саду существ я сжавшаяся роза, Облито сердце кровью, как тюльпан. * * * Когда я чару взял рукой и выпил светлого вина, Когда за чарою другой вновь чара выпита до дна, Огонь горит в моей груди, и как в лучах светла волна, Я вижу тысячу волшебств, мне вся вселенная видна. «Этот цен ный рубин – из особого здесь рудника…» Этот цен ный рубин – из особого здесь рудника, Этот жемчуг единственный светит особой печатью, И загадка любви непонятной полна благодатью, И она для разгадки особого ждет языка. «Если в лучах ты надежды – сердце ищи себе, сердце…» Если в лучах ты надежды – сердце ищи себе, сердце, Если ты в обществе друга – сердцем гляди в его сердце. Храм и бесчисленность храмов меньше, чем малое сердце, Брось же свою ты Каабу, сердцем ищи себе сердце. Зинаида Гиппиус (8 [20] ноября 1869, Белев– 9 сентября 1945, Париж) Первые символические стихи Зинаиды Гиппиус появились в журнале «Северный вестник». В этих кругах она встретила Дмитрия Мережковского. Так возникло в русской литературе одно из самых крепких литературных партнерств. Хотя брак был платоническим, их взаимоотношения отличались постоянством, они не разлучались до самой смерти Мережковского. Любовь – одна Единый раз вскипает пеной И рассыпается волна. Не может сердце жить изменой, Измены нет: любовь – одна. Мы негодуем иль играем, Иль лжем – но в сердце тишина. Мы никогда не изменяем: Душа одна – любовь одна. Однообразно и пустынно, Однообразием сильна, Проходит жизнь… И в жизни длинной Любовь одна, всегда одна. Лишь в неизменном – бесконечность, Лишь в постоянном – глубина. И дальше путь, и ближе вечность, И все ясней: любовь одна. Любви мы платим нашей кровью, Но верная душа – верна, И любим мы одной любовью… Любовь одна, как смерть одна. 1896 Любовь В моей душе нет места для страданья: Моя душа – любовь. Она разрушила свои желанья, Чтоб воскресить их вновь. В начале было Слово. Ждите Слова. Откроется оно. Что совершалось – да свершится снова, И вы, и Он – одно. Последний свет равно на всех прольется, По знаку одному. Идите все, кто плачет и смеется, Идите все – к Нему. К Нему придем в земном освобожденьи, И будут чудеса. И будет все в одном соединеньи – Земля и небеса. 1900 Нелюбовь Как ветер мокрый, ты бьешься в ставни, Как ветер черный, поешь: ты мой! Я древний хаос, я друг твой давний, Твой друг единый, – открой, открой! Держу я ставни, открыть не смею, Держусь за ставни и страх таю. Храню, лелею, храню, жалею Мой луч последний – любовь мою. Смеется хаос, зовет безокий: Умрешь в оковах, – порви, порви! Ты знаешь счастье, ты одинокий, В свободе счастье – и в Нелюбви. Охладевая, творю молитву, Любви молитву едва творю… Слабеют руки, кончаю битву, Слабеют руки… Я отворю! 1907 |
