Любовь На перевернутый ящик Села худая, как спица, Дылда-девица, Рядом – плечистый приказчик. Говорят, говорят… В глазах – пламень и яд, – Вот-вот Она в него зонтик воткнет, А он ее схватит за тощую ногу И, придя окончательно в раж, Забросит ее на гараж – Через дорогу… Слава богу! Все злые слова откипели, – Заструились тихие трели… Он ее взял, Как хрупкий бокал, Деловито за шею, Она повернула к злодею Свой щучий овал: Три минуты ее он лобзал Так, что камни под ящиком томно хрустели. Потом они яблоко ели: Он куснет, а после она, – Потому что весна. 1932 Андрей Белый
(14 [26] октября 1880, Москва – 8 января 1934, там же) В начале 1904 года Андрей Белый познакомился с Александром Блоком, который в то время уже был известным поэтом, женатым на Любови Менделеевой. Блок не был примерным мужем, поэтому обиженная супруга нередко жаловалась Белому на свое положение и незаметно влюбилась… Через два года страстных отношений Любовь Менделеева приняла решение на время расстаться с возлюбленным. Почти год они были в разлуке, которую Андрей переносил с трудом. Наконец, Менделеева приняла решение, что останется с мужем… Любовь Был тихий час. У ног шумел прибой. Ты улыбнулась, молвив на прощанье: «Мы встретимся… До нового свиданья…» То был обман. И знали мы с тобой, что навсегда в тот вечер мы прощались. Пунцовым пламенем зарделись небеса. На корабле надулись паруса. Над морем крики чаек раздавались. Я вдаль смотрел, щемящей грусти полн. Мелькал корабль, с зарею уплывавший средь нежных, изумрудно-пенных волн, как лебедь белый, крылья распластавший. И вот его в безбрежность унесло. На фоне неба бледно-золотистом вдруг облако туманное взошло и запылало ярким аметистом. 1901 Крылатая душа Твоих очей голубизна Мне в душу ветерком пахнула: Тобой душа озарена… Вот вешним щебетом она В голубизну перепорхнула. 1918 «Я» и «ты» Говорят, что «я» и «ты» – Мы телами столкнуты. Тепленеет красный ком Кровопарным облаком. Мы – над взмахами косы Виснущие хаосы. Нет, неправда: гладь тиха Розового воздуха, – Где истаял громный век В легкий лепет ласточек, – Где, заяснясь, «я» и «ты» – Светлых светов яхонты, – Где и тела красный ком Духовеет облаком. 1918 Жди меня Далекая, родная, – Жди меня… Далекая, родная: Буду – я… Твои глаза мне станут Две звезды. Тебе в тумане глянут – Две звезды. Мы в дали отстояний – Поглядим; И дали отстояний – Станут: дым. Меж нами, вспыхнувшими, – Лепет лет… Меж нами, вспыхнувшими, Светит свет. 1924 Николай Гумилев (3 [15] апреля 1886, Кронштадт – 26 августа 1921, под Петроградом) Первой серьезной любовью юного Николая стала ученица Мариинской гимназии Анна Горенко (впоследствии Ахматова), с которой он познакомился в 1903 году. Ане поклонник не нравился, но он был настойчив. В отчаянии от того, что девушка не слишком спешит с замужеством, Гумилев пытался покончить жизнь самоубийством, однако ему это не удалось. Встретившись с ней в 1909 году, он добился своего, и пара поженилась. Ахматова родила ему сына Льва. Но в 1918 году они расстались… Озеро чад На таинственном озере Чад Посреди вековых баобабов Вырезные фелуки стремят На заре величавых арабов. По лесистым его берегам И в горах, у зеленых подножий, Поклоняются страшным богам Девы-жрицы с эбеновой кожей. Я была женой могучего вождя, Дочерью властительного Чада, Я одна во время зимнего дождя Совершала таинство обряда. Говорили – на сто миль вокруг Женщин не было меня светлее, Я браслетов не снимала с рук. И янтарь всегда висел на шее. Белый воин был так строен, Губы красны, взор спокоен, Он был истинным вождем; И открылась в сердце дверца, А когда нам шепчет сердце, Мы не боремся, не ждем. Он сказал мне, что едва ли И во Франции видали Обольстительней меня И как только день растает, Для двоих он оседлает Берберийского коня. Муж мой гнался с верным луком, Пробегал лесные чащи, Перепрыгивал овраги, Плыл по сумрачным озерам И достался смертным мукам; Видел только день палящий Труп свирепого бродяги, Труп покрытого позором. А на быстром и сильном верблюде, Утопая в ласкающей груде Шкур звериных и шелковых тканей, Уносилась я птицей на север, Я ломала мой редкостный веер, Упиваясь восторгом заране. Раздвигала я гибкие складки У моей разноцветной палатки И, смеясь, наклоняясь в оконце, Я смотрела, как прыгает солнце В голубых глазах европейца. А теперь, как мертвая смоковница, У которой листья облетели, Я ненужно-скучная любовница, Словно вещь, я брошена в Марселе. Чтоб питаться жалкими отбросами, Чтобы жить, вечернею порою Я пляшу пред пьяными матросами, И они, смеясь, владеют мною. Робкий ум мой обессилен бедами, Взор мой с каждым часом угасает… Умереть? Но там, в полях неведомых, Там мой муж, он ждет и не прощает. 1907 |
