Вернуть любовь …То ненависть пытается любить Или любовь хотела б ненавидеть? Минувшее я жажду возвратить, Но, возвратив, боюсь его обидеть, Боюсь его возвратом оскорбить. Святыни нет для сердца святотатца, Как доброты у смерти… Заклеймен Я совестью, и мне ли зла бояться, Поправшему любви своей закон! Но грешники – безгрешны покаяньем, Вернуть любовь – прощение вернуть. Но как боюсь я сердце обмануть Своим туманно-призрачным желаньем: Не месть ли то? Не зависть ли? Сгубить Себя легко и свет небес не видеть… Что ж это: зло старается любить, Или любовь мечтает ненавидеть?.. 1908 Тринадцатая
У меня дворец двенадцатиэтажный, У меня принцесса в каждом этаже, Подглядел-подслушал как-то вихрь протяжный, И об этом знает целый свет уже. Знает, – и прекрасно! сердцем не плутую! Всех люблю, двенадцать, – хоть на эшафот! Я настрою арфу, арфу золотую, Ничего не скрою, все скажу… Так вот: Все мои принцессы – любящие жены, Я, их повелитель, любящий их муж. Знойным поцелуем груди их прожжены, И в каскады слиты ручейки их душ. Каждая друг друга дополняет тонко, Каждая прекрасна, в каждой есть свое: Та грустит беззвучно, та хохочет звонко, – Радуется сердце любое мое! Поровну люблю я каждую принцессу, Царски награждаю каждую собой… День и ночь хожу по лестнице, завесу Очередной спальни дергая рукой… День и ночь хожу я, день и ночь не сплю я, В упоеньи мигом некогда тужить. Жизнь – от поцелуя, жизнь до поцелуя, Вечное забвенье не дает мне жить. Но бывают ночи: заберусь я в башню, Заберусь один в тринадцатый этаж, И смотрю на море, и смотрю на пашню, И чарует греза все одна и та ж: Хорошо бы в этой комнате стеклянной Пить златистогрезый черный виноград С вечно-безымянной, странно так желанной, Той, кого не знаю и узнать не рад. Скалы молят звезды, звезды молят скалы, Смутно понимаю тайну скал и звезд, – Наполняю соком и душой бокалы И провозглашаю безответный тост!.. 1910 Поэза белой сирени Белой ночью в белые сирени, Призраком возникшие, приди! И целуй, и нежь, и на груди Дай упиться сонмом упоений, И целуй, и нежь, и утруди… Белой ночью белые приветы, Ласк больных, весенних полусны, И любовь, и веянье весны, И полутемени, и полусветы, И любовь, и чувства так лесны!.. Эта ночь совсем, совсем живая! В эту ночь приди ко мне, приди! И судьбу свою опереди! А сирень цветет, слегка кивая! А любовь растет, легка, в груди! 1917 Марина Цветаева (26 сентября [8 октября] 1892, Москва – 31 августа 1941, Елабуга) В жизни Марины было много бурных романов, но одна любовь прошла через ее жизнь – Сергей Эфрон, ставший ее мужем и отцом ее детей. Познакомились они весьма романтично, в 1911 году в Крыму, где Марина гостила по приглашению своего близкого друга – поэта Максимилиана Волошина. «Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…» Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес, Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой, Оттого что я о тебе спою – как никто другой. Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей, У всех золотых знамен, у всех мечей, Я закину ключи и псов прогоню с крыльца – Оттого что в земной ночи я вернее пса. Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной, Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой, И в последнем споре возьму тебя – замолчи! – У того, с которым Иаков стоял в ночи. Но пока тебе не скрещу на груди персты, – О проклятье! – у тебя останешься ты: Два крыла твоих, нацеленные в эфир, – Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир! 1916 «Имя твое – птица в руке…» Имя твое – птица в руке, Имя твое – льдинка на языке, Одно единственное движенье губ, Имя твое – пять букв. Мячик, пойманный на лету, Серебряный бубенец во рту, Камень, кинутый в тихий пруд, Всхлипнет так, как тебя зовут. В легком щелканье ночных копыт Громкое имя твое гремит. И назовет его нам в висок Звонко щелкающий курок. Имя твое – ах, нельзя! – Имя твое – поцелуй в глаза, В нежную стужу недвижных век, Имя твое – поцелуй в снег. Ключевой, ледяной, голубой глоток. С именем твоим – сон глубок. 1916 «Вчера еще в глаза глядел…»
Вчера еще в глаза глядел, А нынче – все косится в сторону! Вчера еще до птиц сидел, – Все жаворонки нынче – вороны! Я глупая, а ты умен, Живой, а я остолбенелая. О вопль женщин всех времен: «Мой милый, что тебе я сделала?!» И слезы ей – вода, и кровь – Вода, – в крови, в слезах умылася! Не мать, а мачеха – Любовь: Не ждите ни суда, ни милости. Увозят милых корабли, Уводит их дорога белая… И стон стоит вдоль всей земли: «Мой милый, что тебе я сделала?» Вчера еще – в ногах лежал! Равнял с Китайскою державою! Враз обе рученьки разжал, – Жизнь выпала – копейкой ржавою! Детоубийцей на суду Стою – немилая, несмелая. Я и в аду тебе скажу: «Мой милый, что тебе я сделала?» Спрошу я стул, спрошу кровать: «За что, за что терплю и бедствую?» «Отцеловал – колесовать: Другую целовать», – ответствуют. Жить приучил в самом огне, Сам бросил – в степь заледенелую! Вот что ты, милый, сделал мне! Мой милый, что тебе – я сделала? Все ведаю – не прекословь! Вновь зрячая – уж не любовница! Где отступается Любовь, Там подступает Смерть – садовница. Само – что дерево трясти! – В срок яблоко спадает спелое… – За все, за все меня прости, Мой милый, – что тебе я сделала! 1920 |
